ка в данную точку в то время, когда пеший патруль будет проходить по охраняемому участку.
Поиск оказался недолгим. Прошло не более двадцати минут, как они наткнулись на артиллерийскую батарею из четырех тяжелых орудий. Замаскированные соломой и брезентом, припорошенные снегом, они были похожи на сугробы, за которые их изначально и приняли разведчики. Приметили они и стоящую рядом минометную батарею, в которой насчитали шесть орудий, а во время возвращения наткнулись на скрытую огневую точку противника. Пулеметное гнездо было оборудовано в низинке, прикрыто брезентом и замаскировано высохшими травой и прошлогодним камышом. Не ожидая наступления на этом участке, румыны решили подстраховаться. Технике здесь не пройти, а пехота по замерзшему озерцу пробраться могла, тут бы ее и встретил румынский пулемет. Чуткий слух Скворцовского уловил тихие голоса в десятке метров справа от того места, где ползли разведчики, о чем он не замедлил доложить старшему сержанту Новикову. Николай призадумался. «Уничтожить огневую точку сейчас было бы неплохо, но тогда вместо нее может появиться другая, которая может помешать возможному наступлению полка, и гораздо лучше было бы, чтобы наша артиллерия уничтожила ее непосредственно перед самой атакой». Сомнения отпали, когда он вспомнил о приказе взять контрольного пленного. Изначально у него был план взять «языка» из пешего патруля, но настороженных румынских солдат из его состава застать врасплох было гораздо тяжелее, чем не ожидающих нападения сзади пулеметчиков. Дождавшись, когда патруль пройдет мимо, Новиков жестами приказал трем оставшимся бойцам подгруппы огневого обеспечения занять позиции вокруг пулеметного гнезда, а сам с бойцами подгруппы захвата подполз к огневой точке.
В накрытое брезентом пулеметное гнездо вел ход, отрытый с румынской стороны в виде спуска с земляными ступенями. На последней ступени, попыхивая трубкой, сидел худой румынский солдат в черной конусообразной бараньей папахе. Положив винтовку рядом и прикрываясь от порывов ветра воротником шинели, любитель табака тихо переговаривался с пулеметчиком. Разговор прервало появление ефрейтора Скворцовского. Вячеслав первым спрыгнул вниз, заученным движением перерезал горло курильщику и бросился на удивленного пулеметчика в каске. Следом за ним в пулеметное гнездо, перепрыгивая через тело убитого часового, проникли старший сержант Новиков и Авдейкин. Управляться ножами они умели, поэтому, когда к ним на помощь пришли Паламарчук и Алабердыев, все было кончено. В живых из пятерых румын остался только сухопарый, похожий на цыгана капрал. Скворцовский приставил лезвие ножа к горлу ошарашенного спросонья командира.
– Тихо, дядя, не рыпайся.
Оказывать сопротивление капрал желания не имел, поэтому Паламарчук и Мансур Алабердыев без особого труда связали веревкой трясущиеся руки пленного. Николай Новиков внимательно оглядел обширное гнездо с земляными бойницами для двух стрелков и пулеметчика, нишами для гранат, деревянными ящиками с патронами, застеленными дерюжками.
– С финнами довелось воевать, с немцами, а теперь вот с румынами пришлось силой помериться. Однако хорошо устроились, паразиты.
– Видимо, ночью гнездышко себе приготовили. Мы когда в прошлый раз в разведку ходили, этой огневой точки не заметили, – сказал Паламарчук, всовывая кляп в рот капрала.
– И мы могли бы не заметить. Кто знает, может, они вас в прошлый раз и приметили, потому и батарею убрали. Ну да ладно, берите пленного, снимаемся с якоря.
Авдейкин удивленно посмотрел на командира группы.
– А как же трофеи? Неужто пулемет, оружие, гранаты, патроны – все оставим?
– Нам сейчас не до трофеев. Наша задача по-тихому, без потерь вернуться, доставить сведения и «языка», а трофеи нас замедлят и к тому же шумнуть могут. Так что полный назад к родным берегам.
При выходе из пулеметного гнезда Скворцовский наступил на трубку, сиротливо дымящуюся в луже крови рядом с мертвым хозяином – первым убитым Вячеславом на этой войне вражеским солдатом.
По-тихому и без потерь вернуться не удалось. Подвела форма капрала, заметная на белом снегу. Осветительная ракета выдала разведчиков, когда они миновали обе линии проволочных заграждений и оказались на ничейной земле. С высоток часто ударили пулеметы. Василий Паламарчук навалился на пленного капрала сверху. Фонтанчики снега и земли взметнулись в полуметре от их голов. Пулеметная очередь прошла мимо, перебив ноги ползущему впереди бойцу из подгруппы огневого обеспечения. В ответ румынским пулеметам заговорили пулеметы со стороны позиций полка, а через три минуты ударила дивизионная артиллерия. Пользуясь прикрытием и памятуя о том, что разведчики раненых не оставляют, Скворцовский и Авдейкин схватили раненого бойца и потащили к своим позициям. Один из разведчиков не выдержал, привстал и, пригнувшись, побежал к спасительной траншее. Пуля настигла нетерпеливого бойца в двух шагах от бруствера. Теперь потери разведгруппы исчислялись одним раненым и одним убитым. Затаскивая обмякшее тело погибшего однополчанина в траншею, Новиков посетовал:
– Что ж ты так, парень?!
Скворцовский, передавая раненого бойца санитарам, бросил:
– Видать, нервишки у Ремезова не выдержали.
Новиков строго изрек:
– Нервы у разведчика должны быть железными, и пока вы это не поймете, мы будем терять своих товарищей. – Глянув на Авдейкина и Паламарчука, добавил: – Ведите «языка» к лейтенанту.
Михаил козырнул:
– Есть доставить контрольного пленного к командиру взвода, только я прежде у красноармейца Паламарчука поинтересоваться хочу, чего это ты, Вася, на румына, как на бабенку шаловливую, взгромоздился, когда стрельба началась.
Василий, серьезно глянув на Мишку, произнес:
– В предыдущие выходы на задания я многих товарищей потерял, но «языка» мы так и не взяли, поэтому и цену этому капралу знаю. А прикрыл я его собой, чтобы на снегу видно не было.
Авдейкин хотел ответить, но в это время появились лейтенант Осипович и Матошин. Перед тем как подойти к разведчикам, капитан обернулся к командиру взвода, тихо сказал:
– Вот видишь, все вернулись, а ты боялся, что к противнику перейдут. Как оказалось, и бывший в плену Паламарчук, и бывшие прежде преступниками Авдейкин и Скворцовский – хорошие солдаты, которым можно и нужно доверять.
Выслушав доклад, помощник начальника штаба по разведке похвалил:
– Молодцы, ребята! Первая задача и первая удача. – И с горечью в голосе добавил: – Жаль, что без потерь не обошлось, но хочу, чтобы вы знали, эти потери не напрасны, и скоро вы в этом убедитесь.
Убедились через сутки, когда девятнадцатого ноября Красная армия перешла в контрнаступление, а на следующий день пришел черед их полка.
Глава девятая
О намеченном на утро наступлении разведчики узнали поздно вечером, тогда же и получили задание, озвученное лейтенантом Осиповичем:
– Нашему разведывательному взводу приказано перед окончанием артиллерийской подготовки, в назначенное время, скрытно выдвинуться к вражеским позициям и на полпути к ним залечь. В то время, когда артподготовка будет окончена, мы, пока румыны не пришли в себя после обстрела и не открыли огонь по наступающим бойцам нашего полка, должны будем ворваться в их окопы на высотке.
Авдейкин не удержался от вопроса:
– А если нас свои накроют?
– Думаю, что не накроют.
– Спасибо, товарищ лейтенант, успокоили.
Осипович угрюмо глянул на Михаила.
– Перед нами поставлена задача, и мы обязаны ее выполнить.
Командиру взвода ответил Скворцовский:
– Раз обязаны, значит выполним…
Туманное прохладное утро застало разведчиков в траншее. Белесоватая пелена скрыла от их взора неприятеля. Сквозь нее с трудом можно было увидеть, как по небу тяжело плывут свинцовые тучи. Время шло, туман редел, а артподготовка все не начиналась. Стоявшие в томительном ожидании разведчики переминались с ноги на ногу, тихо переговаривались между собой. Посмотрев на небо, старший сержант Новиков произнес:
– Хреново. Чую я, что из-за непогоды нам поддержки авиации не видать, да и «бог войны» до сих пор молчит.
Словно споря с ним, сзади, за позициями полка полыхнуло, раздался чудовищный грохочущий скрежет и оглушающий рев. Необстрелянные бойцы, незнакомые с залпами гвардейских реактивных минометов, пригнулись от неожиданности, вжали головы в плечи. Черные огнехвостые стрелы, с шипением и диким воем пролетая над ними, устремились к вражеским позициям. Спустя секунды там пронесся огненный смерч. Дрогнула земля. Вторя залпу «катюш», ударила дивизионная артиллерия. Снаряды и мины обрушились на головы румынских солдат. Густые фонтаны разрывов поднялись над их укреплениями. Багровое мерцающее зарево, смешиваясь с серо-черными клубами дыма, быстро расползлось по горизонту, скрыло от взоров разведчиков высотку, которую они в скором времени должны были захватить.
Новиков снял с головы ушанку, засунул за пазуху, а оттуда достал бескозырку.
– Кажется, скоро наш черед придет.
Скворцовский покосился на старшего сержанта.
– Уши не отморозишь, моряк?
Николай натянул на голову бескозырку, накинул сверху капюшон белой маскировочной куртки, а затем расстегнул ворот маскировочной куртки, ватника и гимнастерки, из-под которой выглянула черно-белая полосатая тельняшка.
– Не отморожу, я пермяк, у меня уши соленые.
«Соленые» уши Николая все же подмерзли, поскольку ждать пришлось около часа. Огненный вал артобстрела то утихал на переднем крае и смещался со всей мощью вглубь вражеских позиций, то вновь возникал на первой линии. В той стороне небо казалось Вячеславу фиолетово-красным. Когда в очередной раз артиллеристы накрыли плотным огнем оборонительные сооружения румын на высотке, лейтенант вылез из траншеи, увлекая за собой разведчиков. Малозаметными на снегу белыми сугробами они поползли вверх.
Они были на полпути до цели, когда обстрел вдруг прекратился. Разведчики замерли. «Все, сейчас нас всех здесь положат», – подумал Скворцовский, вжимаясь в снег. Но ошарашенные артобстрелом румыны разведчиков не заметили, а через десять минут огненный вал снова накрыл первую линию их обороны и стал смещаться вглубь, за высотку, туда, где они во время ночной разведки обнаружили пушки и минометы противника. Команда лейтенанта Осиповича «Вперед! За мной!» подняла разведчиков в атаку. Старший сержант Новиков встал во весь рост, откинул капюшон маскировочной куртки, крикнул: «Полундра!» – и, зажав ленты бескозырки зубами, побежал вперед. Крик «Полундра!» перерос в дружное «Ура!». Вслед за разведчиками в атаку пошли батальоны полка. С высотки было видно, как фигурки в бледно-серых с коричневатым оттенком шинелях, в ватных зеленоватых телогрейках, валенках и ушанках быстро взбираются по склону на высотку. Там, на перепаханных артиллерийским огнем вражеских позициях, не должно было остаться ничего живого, но живые были. С высотки раздались сухие нестройные винтовочные выстрелы, справа от разведчиков застрочил пулемет. Наступающие один за другим стали падать на снег, орошая его кровью. Остались лежать на склоне и пятеро бойцов из взвода Осиповича. Сам лейтенант первым ворвался во вражескую траншею, где был сбит с ног рослым пышноусым румыном в белой папа