– Ну что, разведка, готовы?
– Мы всегда готовы.
– Это хорошо. Задачу помнишь, старший сержант?
– Помню. Как танк с орудием по дому отстреляются, мы покидаем укрытие и начинаем атаку. – Вячеслав посмотрел на темный силуэт здания, которое предстояло захватить.
– Верно, только держитесь за нами. Часто бывает наоборот, стрелки впереди, а саперы сзади, пока на препятствие не наткнутся, но сейчас иной случай. Мои ребята путь до дома расчистили. Главное, быстро достигнуть цели, а дальше действуем, как договаривались.
– Не переживай, товарищ младший лейтенант, мы вперед вас там будем, пока вы в своих нагрудниках туда дочапаете. Не тяжело эту железяку на себе таскать?
Широколицый лейтенант улыбнулся:
– Привыкли уже. Немало с ними во время обучения побегали. Парни у нас сильные, выносливые, что надо. Все с боевым опытом, навык рукопашного боя имеют, ножом владеют, саперной лопаткой. Так что вперед нас не прибежите.
Скворцовский щелкнул пальцем по панцирю, который выглядывал из-под распахнутого камуфлированного костюма.
– Защищает?
– Защищает, и от ножа, и от пули, и от осколка может уберечь. Мы под него еще ватник без рукавов одеваем.
– Почему панцирь не сверху, а под маскировочным костюмом?
– Это кому как нравится. Некоторые поверх одевают, а по мне так лучше. Немец если увидит, что ты в кирасе, начнет по ногам, рукам и в голову стрелять, а так в защищенную грудь лупит. Мы, правда, не всегда их одеваем, иногда за ненадобностью, иногда мешают.
Разговор прервал грохот орудий. Танк Т-34 и пушка «сорокапятка» ударили по дому. Несколько выстрелов – и разведчики следом за штурмовиками устремились к зданию. Их поддержали пулеметчики, стрелки, ведущие огонь из противотанковых ружей, и снайпер. Они били прицельно, по продухам-бойницам и окнам. Чердак, где у неприятеля находилась пулеметная точка, был разрушен огнем из танка и артиллерийского орудия. Немцы яростно огрызались. Стреляли из автоматов и штурмовики с разведчиками. Прикрытые их огнем, часть «панцирников» подобрались к зданию, забросали гранатами оконные проемы, закинули в один из продухов взрывчатку. Группа сделала еще один рывок – и оказалась у дома. Подсаживая друг друга, бойцы влезали в окна. Была взорвана дверь в полуподвал. Дверь черного входа взорвали разведчики Скворцовского, основную, парадную дверь смели со своего пути гранатами штурмовики. «Панцирники» и разведчики ворвались внутрь. Теперь бой шел в самом доме. Там слышались частые выстрелы, треск очередей, гремели взрывы. Штурмующие через межкомнатные двери и проломы в кирпичных перегородках врывались в соседние комнаты, закидывали их гранатами, завязывали перестрелку или ввязывались в рукопашный бой с уцелевшим противником. В одну из комнат вломились сразу с двух сторон. В дверь вбежали Скворцовский с Авдейкиным, а в пролом – возглавлявший штурмовиков младший лейтенант. Стрелять было не в кого – немцы были мертвы. Зато друг друга чуть было не поубивали, так как штурмовали дом с разных сторон и встретились в одной из комнат в самом его центре. И тем, и другим повезло: вовремя распознали своих в дыму и пыли. Стрелять все же пришлось, но не в своих, а в немцев, которые неожиданно, словно тараканы из щели, полезли из лаза в соседней комнате. Возглавлявший фашистов офицер, увидев перед собой младшего лейтенанта, выстрелил три раза из пистолета в его грудь, но видя, что тот лишь покачнулся и как ни в чем не бывало идет на него, попятился назад. Младший лейтенант кулаком свалил ошалевшего немца на пол, на следующего за немецким офицером солдата набросился и зарезал ножом Скворцовский. Авдейкин дал очередь по остальным. Немцы, отстреливаясь, подались назад в полуподвал, туда же полетели гранаты. Через минуту младший лейтенант предложил оставшимся немцам сдаться, пообещав сохранить им жизнь. Наверх вылезли пятеро, которых командир группы велел отвести в тыл легко раненному «панцирнику». Здание было взято и очищено от противника. Теперь оставалось его удержать, а прежде приготовить к обороне. В пылу боя не заметили, как рассвело, теперь, при свете солнца, можно было внимательнее осмотреть дом. При осмотре разведчики наткнулись на комнату, в которой обнаружили стеллажи с бумагами и папками. Вячеслав, раскрыв одну из них, обратился к бойцу Жлобину:
– Сдается мне, что в этих бумагах списки тех, кто сотрудничал с немецкими властями. Наверное, вывезти не успели. Так что двигай, Захар, к нашим, скажи, пускай смершевцев присылают, если эти документы для них ценные, то надо их отсюда быстрее забирать, пока немцы в контратаку не пошли.
Жлобин ушел, а через час в дом вернулся штурмовик, отводивший пленных немцев в тыл. Вернулся с приказом командования, гласившим, что штурмовой инженерно-саперной группе поставлена иная задача. Младший лейтенант подошел к Скворцовскому, пожал руку:
– Счастливо оставаться, разведка. Держитесь здесь, а нам еще минными заграждениями предстоит заняться на соседнем участке для закрепления занятых позиций и отражения контратак противника, но ты не унывай, наше командование велело оставить тебе двоих ПТРщиков с бронебойным ружьем и группу из четверых своих бойцов-саперов. Они сейчас мины противотанковые притащат в дом, а потом на подступах к вашим позициям их расставят, чтобы вам обороняться легче было в случае чего.
На том и расстались. Штурмовики ушли, в здании остались только разведчики и шестеро «панцирников». Расставив оставшихся бойцов на позиции для обороны здания, Скворцовский и Мишка Авдейкин, пользуясь временным затишьем, сели перекурить в соседней с архивом комнате. Выпустив изо рта густую струю дыма, Мишка произнес:
– Комроты, старший лейтенант Новиков, сказал, что Мелитополь в переводе с греческого языка означает «медовый город», только я бы его теперь кровавым назвал. Почитай, неделю фрицев из домов и из садов выкуриваем, ребят наших сколько здесь полегло. Кстати, о садах. – Авдейкин полез в карман галифе, вытащил два яблока, одно протянул Вячеславу, шутливо изрек: – Клюй, Скворец.
– Не жужжи, Муха, – Скворцовский затушил об стену самокрутку, бросил на пол, взял яблоко, улыбнулся. Он вспомнил, что так они подтрунивали друг над другом в той, казавшейся теперь далекой, довоенной жизни. Глядя, как Мишка с хрустом вгрызается крепкими желтоватыми зубами в спелую плоть красного яблока, спросил: – Когда это ты только умудряешься, то сало у тебя, то тарань соленая, то галеты, то часы немецкие, то шнапс.
– Одной войной сыт не будешь. Если бы не я, вы бы голодные сидели. Спасибо, что у меня хватка довоенная осталась. Разведку трофеи кормят и сообразительность.
– Смотри, чтобы сообразительность тебя не завела в места нам с тобой известные, так что хватку довоенную советую тебе забыть. Думаю, что после войны, после всех переживаний люди другими станут.
Авдейкин дожевал яблоко, выбросил огрызок в оконный проем.
– Нет, не станут.
Скворцовский вспомнил, как когда-то Матошин, так же, как и он сейчас Мишке, пытался доказать, что люди будут лучше и добрее, а поэтому спорить не стал. Мишка мечтательно посмотрел на закопченный беленый потолок с паутиной трещин.
– Окончится война, работать пойду, родителей отыщу, сестру. – С грустью в голосе добавил: – Если они еще живы.
Вячеслав тяжело вздохнул, спросил у Авдейкина воды. Мишка постучал пальцами по висящей на поясе пустой фляжке.
– С водой, командир, у нас трудности, может, Жлобин притаранит. Если живой вернется.
Захар вернулся через полчаса, вместе с Осиповичем и двумя смершевцами. Заметив в окно капитана, Мишка недовольно буркнул:
– Вот и знакомый портрет нарисовался. Век бы эту рожу не видеть.
Вскоре хруст штукатурки, осколков кирпича и битого стекла в коридоре известил их о приближении гостей. При появлении Осиповича в комнате Скворцовский доложил:
– Товарищ капитан, заняли здание, держим оборону. Обнаружены немецкие секретные документы.
Взгляд капитана был недовольным.
– Плохо знаете обстановку, старший сержант! У вас в тылу немцы. Я двоих бойцов потерял.
Вячеслав вопросительно посмотрел на Жлобина. Захар виновато пожал плечами.
– Когда к нашим пробирался, фрицев не было, а когда сюда пошли, они напали. В руинах позади нашего здания притаились. Похоже, слева обошли, справа пока наши.
Скворцовский скомандовал:
– Занять круговую оборону! Авдейкин, доведи до сведения бойцов и пер…
Осипович договорить не дал:
– Потом обороняться будешь. Давай, показывай, где документы.
Вячеслав отвел капитана и смершевцев в соседнюю комнату. Перебирая лежащие бумаги и папки, Осипович одобрительно кивнул.
– Молодец, Скворцовский, бумаги эти действительно ценные.
Вячеславу было странно слышать похвалу от своего недоброжелателя. Капитан хотел еще что-то сказать, но частые выстрелы и крик Жлобина «Товарищ старший сержант! Похоже, фрицы на нас поперли!» заставили его выбежать в другую комнату. Сюда же вернулся и Мишка Авдейкин, передавший приказ Скворцовского остальным бойцам.
– Командир! Нас с трех сторон обходят! Как бы в окружение не угодить!
Немцы наступали со стороны дома впереди, из сада слева и сзади, со стороны развалин. Справа к дому пытался подобраться немецкий танк. Стальная махина быстро приближалась. Разведчики могли остановить его только гранатами, но они понимали: прежде чем он приблизится на расстояние броска, его орудие превратит здание в руины, похоронив под ними все отделение. Башня танка медленно повернулась, направив ствол пушки на здание. Из дула вырвался всполох огня. Снаряд угодил в комнату со стеллажами. Кирпичная перегородка рухнула, осыпав разведчиков осколками и пылью. Авдейкин поднялся с пола, глянул в сторону, где прогремел взрыв.
– Командир! Похоже, хана нашему оперу. Если эта сволочь так и дальше шмалять будет, то и нам каюк. Чего бронебойщики не стреляют?!
Ответом на его вопрос был громкий выстрел из противотанкового ружья, но пробить лобовую броню немецкого среднего танка для противотанкового ружья было задачей маловыполнимой. Попасть в смотровую щель боевой машины у бронебойщиков не получилось. Зато танкисты поняли, откуда они стреляли. Следующий выстрел из танка накрыл «панцирников». Однако это были не все неприятности. Позади первого танка появился второй. Скворцовский подумал: «Теперь точно нам хана».