Тонкое, робкое, как язычок свечи, оно набирало силу и в момент, когда струны цитры зазвенели от напряжения, на площадку выскочил мужчина.
В его руках огненными змеями извивались пылающие веревки. Обнаженное тело блестело в трепещущем свете: то ли от пота, то ли от какой-то мази... Мышцы играли под кожей, и темная татуировка оживала от их движения.
Взмах, другой... Веревки крутились, превратившись в полыхающие плети, мужчина двигался, вымеряя каждый шаг, подстраивался под музыку а потом... птицей взлетел по канату. И продолжил свой неистовый танец уже наверху, заставив зрителей задрать головы.
Анна замирала от красоты движений. Ей всегда нравились фаершоу, но огненный танец на канате... сердце ухало и забывало биться, когда мужчина проводил опасную связку, и вздох толпы ветром поднимался к небесам.
Взгляд Анны ни на минуту не отрывался от отчаянного артиста. И она не видела, с какой болью смотрит на неё Эйр. Не видела, как успокаивающе сжал его плечо Тайкан... И ревнивый блеск в глазах Хона тоже... не заметила.
Возвращались не торопясь. Анна подустала, но это была приятная усталость. Главное — она отдохнула. Развеялась духота гиперопеки, эта прогулка оказалась глотком свежего воздуха, эликсиром, возродившим к жизни. Теперь можно было вытерпеть и постоянные церемонии, и осмотры, и кучу горьких лекарств, которые приходилось пить чуть не поминутно. Анна знала, ради чего все эти муки, но знала, что и сама — не железная, тем более, что уже прозвенели первые сигналы: давно забытые признаки надвигающейся депрессии. И теперь Анна отчаянно наделась, что свободный от условностей вечер задавит ростки болезни на корню, не позволив расцвести во всей красе.
16
В Храме уже царило напряжение, близкое к панике. Но Наири пропала не одна, вместе с ней исчезли адъютант и два командира. Поэтому Рийта провела внутреннее расследование и пока не сообщала во Дворец. Но страх потерять Наири становился все сильнее, и рука Старшей Фрейлины уже несколько раз тянулась к бумаге и чернилам, чтобы отправить донесение.
Анна появилась вовремя.
— Наири!
— Ужинать. И спать, — Анна зевнула. Вечер закончился без приключений, но повторять вылазку она не планировала, слишком велик был риск. Ставить под удар тех, кого стала считать друзьями, Анна не хотела. Да и сегодня это был скорее жест отчаяния, попытка не сойти с ума. Не больше.
Просыпаться не хотелось. Ей что-то снилось, но что именно Анна забыла прежде, чем открыла глаза. Осталось только ощущение счастья и света.
— Умываться! — скомандовала она. — Завтракать буду в саду!
Анна очень надеялась, что Эйр присоединиться, но трое рорагов невозмутимо застыли возле возвышения, на котором накрыл стол. Даже Хон сохранял серьезность, словно и не было вчерашнего вечера. Анна восприняла это спокойно. Она уже смирилась с некоторыми странностями рорагов, хотя иногда хотелось кричать, топать ногами, ругаться и драться. Но не сегодня. Солнечный день в окружении поздних цветов и ощущение ночного сновидения настраивали на благодушный лад.
— Ничего не случилось? — спокойно поинтересовалась у Хона.
— Никак нет, Наири.
— А чего у вас вид, как будто кто-то умер? Эйр, иди сюда.
Он привычно опустился на пол возле стула. Анна заставила его поднять голову и взглянула в глаза.
— Ну что случилось? Только не говори, что из-за вчерашнего кто-то пострадал.
— Никто, Наири. Я рад, что вам понравилось.
Но он лгал. Анна это явно видела. Но в чем именно, понять так и не смогла. Хорошее настроение как ветром сдуло.
— Тайкан? Что случилось?
— Ревнует он, госпожа, — рораг не обратил внимания на разъяренный взгляд командира. — Эйр сам планировал показать вам город, а пришлось уступить это удовольствие Хону.
Анна не сдержала вздох облегчения.
— И вот еще, — на стол лег тот самый сверток, за который Тайкан бился, как последний торгаш. — Вам понравилось.
— Зачем? — удивилась Анна. — Мне вполне хватило бы того, что...
Она осеклась, увидев, как посмотрел на ткань Эйр. И все поняла. Её любимый ни за что не осмелился бы купить подарок своему ребенку. За него это сделал друг.
— Спасибо! — выдохнула радостно. И провела рукой по мягкому хлопку. — Распашонки выйдут чудесные.
Вспомнить навык оказалось непросто. К ужасу Рийты Анна день за днем проводила в беседке, пытаясь выкроить одежду своему малышу.
— Наири! Лучшие портные будут сражаться за право изготовить первый наряд вашему ребенку. Зачем вы...
— Я хочу сама. Посмотри!
На третий раз все получилось. Руки вспомнили, как держать иголку, стежок ложился к стежку. Крохотные распашонки получались невесомыми и очень уютными. Но Анна жалела, что не умеет вязать, но несколько метров тонкого кружева решили эту проблему.
Некоторые рубашки Анна украсила вышивкой — давным-давно она много и с удовольствием вышивала. Сначала в юности, потом — стараясь украсить дом. Но уют не помог укрепить семью, Анна забросила рукоделие. А теперь с удовольствием ощущала в руках тонкую иглу.
Окружающие не сомневались, что родится сын — девочки от смешанных браков не появлялись. Но Анна решила не ограничиваться синими и голубыми цветами. Золотую канитель отвергла за жесткость, парчу — за помпезность. И покрывала уголки пеленок россыпью цветов: бело-желтые ромашки, синие васильки, алые маки... Фрейлины только в восторг приходили и Анна им верила — что-что, а вышивать она умела.
Еще пришлось разочаровать королеву. Анна забраковала почти все, что Кхемара приготовила для малыша. Из светлых комнат изгнали тяжелые ткани, вычурную мебель, гобелены и множество украшений:
— Пылесборники в спальне не нужны. Подрастет, сам решит, что ему нравится. А пока...
Простая плетеная колыбель утопала в белоснежных кружевах. Детская кроватка стояла под невесомым пологом, ожидая владельца. Удобное кресло для кормления. Пеленальный столик. Полки для детских вещей. И — ложе для самой Наири. Небольшая кровать без изысков.
— Я сама буду растить ребенка. Никаких нянь!
С трудом её уговорили, что молодой матери необходима помощь.
— Наири, вы не сможете быть рядом с сынов каждую минуту У вас есть обязанности, появятся какие-то желания... Да те же участия в церемониях!
Анна согласилась. Для нянек обустроили смежную комнату. Наири сама проследила, чтобы там было все необходимое.
Неделя пролетала за неделей, незаметные в приятных заботах. Единственное, что немного смущало Анну — отношение Эйра. Он старался быть нежен, но к беременности относился немного отстранено, подчеркивая, что это дитя Наири и он сам не имеет к нему никакого отношения.
Она приняла это — лучше так, чем умирать от страха, что Дар жверинды на самом деле превратиться в проклятье.
А малыш... Измучив мать в первые месяцы, теперь он не причинял никаких хлопот. Анна ела все, что желала, много гуляла и только остерегалась сильных эмоций — страх выкидыша преследовал её даже во сне. Но ближе к важной дате появился другой. Теперь Анна боялась самих родов.
Целители уверяли, что все пройдет как нельзя лучше, что все они направят мощь всей своей магии на благо Наири. Эйр успокаивал, как мог:
— Рораги тоже отчасти маги. Мы возведем охранный барьер, сквозь которое не пробьется ни одно опасное заклинание. Ну что ты, глупая?
Наедине он позволял себе вольности. Но на приемах или праздниках оставался безупречным Верховным Рорагом Наири. Анну это иногда до слез доводило, особенно когда хотелось ощутить его поддержку, спрятаться в объятиях от мира, когда накатывала тоска... Она не желала принимать участие в официальных мероприятиях, но положение обязывало участвовать хотя бы в основных. И одно из них неумолимо приближалось: в Эстрайе собирались чествовать Праматерь Лилит. В её честь зажигались они и фейерверки расцвечивали ночное небо. В этот день Наири принимала у себя королевскую семью и высших чиновников двора. И давала пир, сопровождающийся огненным праздником.
Она вспомнила свое самое первое участие, когда Эйр устроил для неё Огненные Танцы.
Тогда её потряс размах и мастерство танцовщиц. Но что приготовили на этот раз для Анны оставалось секретом до последнего момента — все заботы взяли на себя чиновники. Наири оставалось только с помпой появиться на Лестнице Почтения и принять дары и заверения в преданности.
Это заняло почти весь день. Король привел всю семью — не только королеву, но и четырех наложниц и старших детей. Анна быстро сбилась со счета. К счастью, их тут же увели, так что рядом с троном остались только взрослые.
Королю приготовили место на ступеньку ниже, королева устроилась рядом. Наложницам поставили оббитые парчой скамеечки. Чиновники же не смели подняться к самой Воплощенной Лилит и поздравляли её от подножия лестницы.
Шелк, парча, аксамит... Пустынная обычно площадь запестрела разноцветными переливами. Приглашенные на церемонию надели лучшие свои одежды, дабы подчеркнуть статус. Драгоценные камни сверкали на солнце, так что глазам становилось больно. Но Анна терпела — сегодня от неё не ждали эффектного завершения, просто в силу беременности. Можно было расслабиться и просто наслаждаться происходящим. Но сначала требовалось выдержать официальную часть.
Она затянулась до сумерек. А когда солнце скрылось за горизонтом, ему на смену пришел огонь.
Белые фонари-лотосы закачались на поверхности пруда. Алые кровавой бахромой украсили углы павильонов. Оранжевые, похожие на большие апельсины, повисли а изогнутых шестах, ровными рядами воткнутых в землю.
Совсем маленькие фонарики держали в руках слуги. Они замерли вдоль дорожек, и если кому-то из гостей требовалось уйти в сторону, следовали за ними, освещая путь.
Угощения на приеме не предусматривалось. Столики с едой поставили только перед королем и королевой. Поднос с угощением для Наири держала сама Рийта, по первому знаку подавая то одно, то другое. Анна почти не ела, ограничиваясь соком, и это тревожило Старшую фрейлину. Улучшив момент, она поделилась своими опасениями с Эйром. Тот немедленно опустился у ног Наири, этикет позволял такую вольность её фавориту. Но обращение осталось официальным: