Стихла флейта, зарокотали барабаны, рассыпая мелкую дробь ударов. И огонь пробежал вдоль стен, опоясывая зал трепещущим, как юбки инкубов, пламенем. Курильницы вспыхнули и погасли, оставив белесую дымку, пахнущую сандалом. Игра света и тени, разбавленного ароматным туманом, вплелась в общий танец. А пару больше не сдерживались. Барабан громыхал, отбивая ритм, все быстрее и быстрее, и тела сплелись в одно целое… Миг, другой, и стоны смешались с прерывистыми вздохами и общий, слитный крик поднялся к куполу, чтобы взлететь к небу.
Тот стоял, словно не извивались прямо перед ним нагие, гибкие тела. Оглядывал зал, жрецов, слуг... Цепко, внимательно. Ни ни один их взглядов не предназначался Наири. Анна прикусила губу. Всегда он так — раскрывается только наедине, не смешивая любовь и службу. Хотя... Дерзкая мысль мелькнула и пропала. Нельзя! Даже о невинном поцелуе думать сейчас нельзя! Жрецы ухватятся за эту возможность и осадить их будет очень сложно. Анна вспомнила первые свои дни в этом Храме. Тогда она не понимала, почему этот трон так похож на диван. А предложение заняться любовью прямо тт, на глазах у собравшихся...
Её снова передернуло. Но схватить Эйра, притянуть к себе, впиться в четко очерченные губы, стирая это выражение равнодушия с лица... Он ответит, и страсть захлестнет их. Даже Анна чувствовала желание, растворившееся в воздухе, а уж инкуб! Как они вообще сдерживаются?
Тайкан и Хон стояли,подобно каменным статуям. Даже моргали через раз. Рораги. Надо уводить их отсюда поскорее. Да и дел еще много.
Наири одарила улыбкой запыхавшихся танцоров. Пламя еще не погасло, и их тела блестели от пота и масла. Красивые, молодые тела.
Мысли тут же снова вернулись к Эйру. А ведь он не уступит ни одному их этих мужчин! Приказать сбросить китель, встать рядом... Анна фыркнула и прогнала опасные мысли. У них будет время. Даже, если придется пропустить обед!
Но мечты разбились о грозную реальность. Едва Анна покинула зал и направилась к носилкам, вперед выступил Хон:
— Наири, приближается время Малой Чайной церемонии.
Анна чуть не застонала. Нет, никто не посмеет упрекнуть Наири, если она решит немного задержаться, особенно для нескольких минут удовольствия, но... В этом странном и жестоком мире Анна давно уяснила: хочешь остаться человеком — держи себя в руках. Только жесткая самодисциплина не позволит превратиться в подобие животного, зацикленного только на еде, сексе и развлечениях. И этому правилу она свято следовала на протяжении нескольких лет.
В каждом Храме Эстрайи для Наири отводилось несколько комнат. Иногда убранные с истинным изяществом, иногда — полные кричащей, безвкусной роскоши... Они предназначались для краткого отдыха Воплощения Лилит, и Анна решила не тратить время на возвращение в Белых храм.
— Ванну и обед, — коротко бросила жрецам. Молодой послушник в оранжевой хламиде тут же исчез. Остальные служители, выстроившись в два ряда, сопроводили Наири к её покоям.
Рораги, проверив комнаты, замерли у входа. Только в купальне не осталось ни одного мужчины — Анна сумела отвоевать себе хоть немного стыдливости. Но не одиночества: фрейлины и служанки не оставляли её ни на минуту.
Освеженная, она расположилась на подушках. По знаку Рийты внесли столик и подносы с едой.
— Наири...
— Позови Эйра.
Старшая фрейлина поклонилась. И позволила себе полуулыбку. Анна тут же дополнила приказ:
— Тайкана и Хона тоже ко мне! И добавь для них приборы.
Все трое без разговоров уселись вокруг столика. Но места для чашек с рисом не хватило, они поставили их на пол, у правого колена.
— Устали? — поинтересовалась Анна. — Я — так очень.
Эйр заботливо подставил плечо, но Анна отстранилась — остатки эмоций после танца еще бурлили в крови. И Хона с Тайканом она позвала, чтобы быстрее успокоиться.
— Угощайтесь! Да ешьте вы, ешьте! А, и я спросить хотела: можно как-то отказаться от чаепития? Совсем нет настроения во дворец ехать.
— Прошу прощения, Наири, это невозможно, — Хон отложил палочки и потянулся к папке, с которой не расставался даже ночью. — По правилам вы должны...
— Хорошо, хорошо, — простонала Анна, — только не надо сейчас этих равоучений. Тайкан, а ты чего не ешь?
— Рораг сидел неподвижно, положив руки на колени, как примерный ученик.
— Благодарю, госпожа. Я не голоден.
— Тайкан... — телохранитель поднял взгляд на Наири. — Тайкан, скажи, есть ли на твоем теле хоть один шрам, о котором я не знаю?
Рораг отвернулся. Анна напомнила о страшных днях, которые он старательно прятал в самых глубинах сознания. Иногда он возвращались во снах, и он сослуживцы будили его, кричащего, мечущегося в холодном поту...
— Простите, Наири.
Анна и взглядом не удостоила уродующий лицо шрам. Она сама зашивала рану, наблюдала, как она затягивается, рубцуется...
— Ешь! — Анна пододвинула Тайкану тарелку с маринованными креветками.
Но как только она сама отложила палочки, рораги поднялись. Эйр кинул в приоткрытую дверь приказ:
— Носилки Наири.
И занял место рядом.
3
Рораги королевского дома выстроились вдоль всего пути Наири от ворот до Дворца. На высоком крыльце ожидал Его величество. Слева от него стояла Королева, справа — Канцлер. Едва Анна поставила ногу на первую ступеньку, все упали ниц:
— Лартих Третий, Старший сын Дома Речных Камней, правитель Эстрайи и Зеленых островов приветствует Наири, Воплощенную Лилит...
Пока Анна поднималась, зычный голос придворного перечислял все её титулы, а королевская семья лежала на прогретых солнцем мраморных плитах.
— Поднимитесь! — разрешила Анна и едва выдержала, когда король прикоснулся губами к краю её подола.
Её до сих пор бросало в дрожь при виде Лартиха. Анна помнила тот день, когда он нарушил данное обещание. Она получила удовольствие, но... насилие оставалось насилием, и Анна старалась держаться подальше. Отчасти, встречи с правителем Эстрайи и порождали нежелание приходить во дворец, хотя с королевой отношения сложились дружескими.
— Приветствую, госпожа, — дождавшись особого разрешения, Кхемара встала. Король тут же откланялся — Малая церемония чаепития проходила на женской половине и не требовала его присутствия.
Едва Лартих скрылся за резными створками входной двери, Анна почувствовала себе лучше. Но Кхемара заставила её насторожиться:
— У вас все хорошо?
— Да, госпожа. Во дворце все здоровы. А недавно у Его Величества родился очередной сын. Позвольте поблагодарить вас за эту милость.
Анна удержала женщину от очередных коленопреклонений. Бедняжка мечтала о ребенке, но судьба оказалась к ней жестока: имея высокое положение в обществе и нежную любовь мужа, она оставалась бездетной. И эти благодарения за очередное прибавление в семействе... Анна представляла, чего это стоит бедной Кхемаре.
— Давайте оставим это до очередной церемонии в день Признания. А пока... я очень хочу пить. Чай из дерева Нуи — я так мечтала о нем в последние несколько дней. Но без вашего присутствия...
Здесь, в Эстрайе, Анна научилась если не врать, то лукавить. Но сейчас она совершенно не испытывала стыда за свои слова: королеве нужна была поддержка. Особенно сейчас. Ведь стоит Наири переступить порог гарема, и...
О том, что её ждет, Анна думала с содроганием.
Королевские рораги распахнули ворота. Мастер сплел золотые прутья в кружево и она напоминали больше невесомую паутинку. Сразу за ними бамбуковая роща скрывала Внутренний Сад от нескромных взоров. Сразу за ней, на посыпанной белым и терракотовым песком дорожках Наири встречали обитатели гарема.
Анна почувствовала, как напряглась Кхемара — среди обитателей Внутреннего Двора было немало детей, и их матери не стеснялись гордо улыбаться в лицо Королеве. Но она не склонила головы, и с гордым спокойствием оглядела собравшихся:
— Приветствуйте Воплощенную Лилит, главу Дома, Надежду Эстрайи...
Она долго перечисляла титулы, а Анна смотрела, как медленно, стараясь не утратить грациозности женщины и дети опускаются на колен и утыкаются лбами в землю. Осторожно, чтобы не испортить ни макияж, ни прическу, ни одежду. Манерность движений заставила поморщиться — Кхемара быстро поняла, что Наири любит простоту и оставила лишние кривлянья, которые в этом месте считались признаками хорошего тона.
Сидя на почетном месте в павильоне на берегу пруда, Анна тихо зверела. Манерные жесты, постоянные поклоны, витиеватые фразы... Чтобы добраться до смысла, приходилось продираться сквозь паутину украшательств и иносказаний... И только Кхемара оставалась простой, не обращая внимания на презрительные взгляды остальных жен — к Церемонии допустили только тех, кто родил Королю сына.
Несколько часов показались вечностью. Но вот чай был выпит и приглашенные, отвесив положенные поклоны, удалились. В павильоне вместе с с Анной осталась только Кхемара.
— Устали?
Она не спрашивала, утверждала. Анна сумела только слабо улыбнуться:
— Ничего. Спасибо за чай.
— Подождите! — Королева порывисто ухватила Анну за руку и тут же отпрянула, словно испугавшись. — Простите.
Анна молча уселась обратно на подушки. Похоже, Кхемара хотела что-то рассказать, но как начать разговор — не знала.
Тишину нарушал лишь плеск воды, когда разноцветные рыбки подплывали к поверхности узнать, почему им не кидают еду, да треск цикад. Королева несколько минут сидела, решая, что делать, а потом подвинула к себе поднос к шариками дерева нуи:
— Наири не против еще одной церемонии?
Теперь, без галдящего цветника, Анна могла расслабиться:
— Не против.
— Наири была сегодня в Харме Неба? — поинтересовалась Королева, разливая чай.
— Да.
Продолжать тему Анне не хотелось, но Кхемара словно не поняла:
— Но вы решили наказать этих несчастных...
Тяжелый вздох показал, что беспокоилась Королева вовсе не о бесплодных парах. Её угнетало что-то другое. Но Анна понимала, о чем она говорила. Подразумевалось, что страсть танцующих вызовет в Наири жажду соития, и она выберет если не одного из мужчин, то кого-то из сопровождающих, и прана щедрым потоком польется на склоненные головы... Но что ответить, Анна не знала. Менять себя, ломать, переделывать под местные нравы полностью она не желала.