— в Таркуинии, Черветери, Чиузи, Перуджии, Кортоне, Болонье, Ферраре и т. д. Прекрасные скульптуры до сих пор поражают удивительным сочетанием строгой архаичности и изысканной утонченности; неповторимый стиль этрусков как бы бросает вызов гармоничным пропорциям и олимпийскому покою, которые для нас неразрывно связаны с классическими канонами греков и римлян.
До Возрождения, которое расцвело во Флоренции, в сердце древней Этрурии, Италия мало что могла противопоставить таким шедеврам, как терракотовый Аполлон из Вейи, бронза Ареццо Чимаера, знаменитая Капитолийская волчица или рельеф с лошадьми из Таркуинии. А настенная роспись из гробниц Таркуинии, изображавшая с поразительной живостью и разнообразием быт и обряды этрусков, не переставала волновать художников с тех пор, как впервые вновь увидела свет.
Несомненно, что знакомство с экзотическим искусством Африки или доколумбовой Америки обострило наше восприятие и помогло лучше понять этрусков. Их странно вытянутые бронзовые статуэтки особенно привлекают нас сегодня, заставляя как бы предчувствовать произведения Модильяни, уроженца Ливорно, северной границы Тосканского побережья, или итало-швейцарского скульптора Агосто Джиакометти. Однако настоящий этрусский Ренессанс начался с 1955 г., когда в Цюрихе открылась международная выставка этрусского искусства, которая затем была показана во многих крупных городах Западной Европы — от Копенгагена до Кёльна, в Гааге, Париже, Милане. Тщательно продуманная и великолепно представленная коллекция лучших образцов этрусского искусства включала в себя непревзойденные ювелирные изделия, изысканную керамику (греческую, привозную и оригинальную, с черным орнаментом букчеро), разнообразное и удивительно искусно обработанное оружие, украшения и предметы домашнего обихода.
Почти все, что мы знаем об этрусках, нам поведали их обширные некрополи — города мертвых, окружавшие настоящие города, теперь такие же мертвые. На огромных кладбищах, например Монтероцци, близ Таркуинии, или Бандитачиа, под Черветери (этрусская Каере), захоронения происходили почти тысячу лет — с VIII в. до н. э. и долго еще после принятия христианства. Эти кладбища занимают площадь больше самих древних городов и состоят из отдельных примыкающих друг к другу погребальных участков. Пейзаж, окружающий первоначальные поселения этрусков, не имеет себе подобных во всей Италии. Характерно, что и города, и кладбища их располагались на длинных, узких грядах с плоскими вершинами. Эти параллельные гряды поднимаются над прибрежной равниной Маремма, вдоль которой народ мореплавателей, богатевший от разработок рудников Тосканы и Эльбы, строил свои порты. Сюда, если следовать общепринятой традиции, этруски приплыли со своей азиатской прародины (из Анатолии?) в самом начале I тысячелетия до н. э.
Судя по всему, этруски были уверены, что после смерти их ожидает такая же жизнь, как на земле, только в улучшенном, идеальном варианте. Поэтому прежде всего они старались обеспечить себе загробное блаженство. Во всяком случае, к этому стремилась привыкшая к роскоши и наслаждениям знать. Подобно многим другим народам, верящим в магию, этруски считали, что умершего в загробный мир должны сопровождать все те предметы, которые делали его жизнь радостной и приятной: снабженный всем необходимым, он будет счастлив и в вечной жизни. По всей видимости, изображения или модели предметов и орудий имели то же самое назначение: силой магии они должны были замелить покойному реальные вещи.
Стремясь обеспечить умершего всем необходимым, этруски превращали гробницы в настоящие склады всевозможного добра. Там находились как собственные великолепные изделия, так и полученные от народов, с которыми они торговали: от финикийцев, египтян, карфагенян, а главным образом от греков. Перед греками этруски преклонялись настолько, что иногда даже их собственное искусство становилось полностью эллинизированным и теряло всякую оригинальность. Поэтому не будет преувеличением сказать, что самые лучшие, наиболее сохранившиеся и наиболее многочисленные аттические чернофигурные и краснофигурные вазы получены нами из этрусских захоронений. Гробницы, высеченные в туфе или в аллювиальных отложениях, сберегли эти хрупкие сосуды.
Этрусские женщины в отличие от женщин других древних народов пользовались одинаковыми с мужчинами правами и тоже уходили в мир иной со всем необходимым: с золотыми заколками-фибулами, шкатулками, для косметики, браслетами, серьгами, диадемами, красиво изукрашенными зеркалами, губной помадой, всевозможной мебелью, а также утварью и посудой.
Таким образом, погребальные дары этрусков представляют собой почти полный набор предметов, отражающих их обычаи, вкусы, художественные идеалы, экономику, торговые связи, религиозные верования, повседневную жизнь и празднества. Необычайно живые, смело очерченные сценки на цветных фресках, которые вызвали такой восторг у зрителей на выставках 1955–1956 гг., возродили погибшую цивилизацию этрусков. Эта потрясающая картинная галерея рассказала нам о ней так же ярко, как мог бы это сделать живой свидетель, и во многом даже возместила утрату литературных текстов. Соответствие между погребальной утварью и реальными предметами так велико, что даже сами гробницы с прилегающими комнатами, колоннами, потолочными перекрытиями и оконными зеркалами являются как бы копиями этрусских домов. Кстати, это подтвердилось, когда в гробницах обнаружили глиняные модели домов. Теперь ученые считают, что центральное помещение этрусских гробниц-курганов является прообразом более позднего атриума римской гражданской архитектуры.
Поскольку эти погребения охватывают по времени всю эпоху этрусской цивилизации, по ним не только можно проследить развитие материальной культуры, но также определить периоды духовного подъема и упадка. Так, гробницы VII в., самые пышные и богатые, рассказывают о золотом веке Этрурии. В последующие столетия оптимизм и беззаботность постепенно уступают место более мрачному настроению… Все чаще и чаще появляются изображения мстительных богов, терзающих души усопших. Однсзремснно происходят значительные изменения в архитектуре подземных помещений. Короче говоря, этрусские гробницы дали археологам превосходный материал для реконструкции погибшей, но некогда полной жизни и блеска цивилизации.
К. сожалению, они оказались слишком заманчивой добычей для сводных братьев археологов — грабителей гробниц.
Когда в конце XIX в. археологи лишь начинали научные раскопки, большинство могильных холмов по всей Этрурии и в прилегающих районах было уже варварски разрыто гробокопателями. Первыми, кто посягнул на достояние умерших, были, по-видимому, пережившие их соседи. Судя по римскому своду законов времен Империи, ограбление могил было в то время таким же распространенным преступлением, как некогда в древнем Египте. В XV и XVI вв., когда прокатилась первая волна этрусских находок, римские папы бросились пополнять свои сокровищницы золотом из этих гробниц. Они действовали точно так же, как авантюристы и чиновники в Центральной Америке, которые «добывали» сверкающий металл из богатых доколумбовых погребений в Панаме. Рассказывают, что кардинал Фарнезе в 1546 г. извлек из некрополя Монтероцци огромное количество золотых предметов, общим несом более 6000 фунтов, и благочестиво употребил это золото на украшение базилики св. Иоанна Латеранского в Риме.
Постепенно случайные, эпизодические раскопки могильных холмов превратились в своего рода аристократический вид спорта, которому предавались военные, священники, а также местная или иностранная знать, предавались с таким же азартом, с каким современные англичане раскапывают «курганы друидов». Это небезвыгодное времяпрепровождение привело в 1836 г. к открытию самой богатой из доселе известных этрусских гробниц — так называемой гробницы Ретюлини — Галасси на кладбище Черветери. Назвали ее так в честь генерала Вириченцо Галасси и архиепископа Алессандро Реголини, которые руководили раскопками. Без всяких предосторожностей гробницу торопливо вскрыли всего за один день, и «археологи» проникли внутрь, сделав пролом в кровле. Никакой подробной описи в то время, конечно, сделано не было: первая заслуживающая внимания публикация об этом открытии появилась лишь через сто с лишним лет, в 1947 г., когда никто уже ничего не мог рассказать. Но сказочным сокровищем (более 650 предметов) — воистину гробница этрусского Тутанхамона, найденная в Италии в XIX в.! — ныне, можно любоваться в Музее Ватикана.
После этого открытия посыпались одна за другим: алчность явно подстегивала грабителей. Особенно привлекали любопытных посетителей фрески в гробницах Таркуинии. Однако многие из них вскоре были забыты, а другие быстро разрушились. Под открытым небом под влиянием сырости краски осыпались, многие куски были просто вырублены «любителями старины».
Бок о бок с этими изыскателями продолжали свою лихорадочную деятельность грабители могил, превращая отдельные овечьи выгоны в «лунный», изрытый кратерами ландшафт. Один из очевидцев, английский путешественник Джордж Деннис, автор ранней классической монографии по археологии «Города и кладбища Этрурии» (1848), оставил нам печальное описание того, как ненасытные варвары перекапывали многие акры земли в поисках ценных предметов. При этом все остальное они безжалостно и сознательно уничтожали. Особое раздражение вызывала у них керамика, которую в те времена было трудно сбыть. В этом отношении последующие поколения грабителей могил достигли явного прогресса, уяснив, что на мировом рынке древностей почти любая этрусская вещица ценится на вес золота.
Тем не менее в наше время всевозрастающая мода на предметы этрусского искусства еще более усугубляет положение. Страсть к собирательству эстетических ценностей среди невежд, особенно богатых, неизбежно повышает спрос. Поэтому итальянские и иностранные дельцы сговариваются с местными грабителями могил, стремясь удовлетворить ненасытную потребность коллекционеров всех континентов. Сегодня считают, что из каждых ста обнаруженных гробниц девяносто девять уже ограблены. Ежегодно из Италии контрабандой вывозят всевозможные похищенные древности на су