зрушенного Теночтитлаиа.
В данном случае, учитывая, что вокруг простиралась заболоченная аллювиальная дельта По, выбор места для поселений был довольно ограниченным. Поэтому Алфиери предполагал, что здесь «закон привязанности к древним центрам поселений» был особенно категоричен. Однако же, если такой «притягательный древний центр» и существовал когда-то, то только до XII в., когда все, что оставалось от Спины или, возможно, от се преемника, должно было исчезнуть под водой новой лагуны, образовавшейся в результате катастрофического изменения русла р. По. Можно ли было надеяться, что о том отдаленном периоде сохранятся хоть какие-нибудь письменные сведения?
И все же Алфиери давно держал в руках путеводную нить. В средневековых записях из архива Равенской епархии неоднократно упоминалась церковь Санта-Мария в Падо Ветере. Этимология ясно указывала на ее местоположение на берегу старого русла По. \ что если это был тот самый древний исчезнувший рукав, который Алфиери нанес на свою карту близ долины Пеги?
28 июля 1956 г. Алфиери наконец обнаружил старую запись об этой самой церкви, где говорилось, что она стояла в местечке Патанелла, недалеко от берега Боргацци (одного из древних рукавов По). Поскольку расположение Патанеллы и Боргацци было уже хорошо известно, не составляло труда более или менее точно установить местонахождение церкви. Может быть, это и есть недостающее звено? Алфиери был уверен, что да. Сам он записал: «Уверенность в том, что мы приблизились вплотную к городу Спина, заставила меня начать поиски именно в этом месте».
Однако его ожидало горькое разочарование. Все предметы, которые ему удалось откопать в районе Патанеллы, оказались римского происхождения. И он не нашел самого главного — греко-этрусских изделий.
Как раз в эти дни, в конце лета 1956 г., Алфиери узнал, что некий инженер из Равенны, профессор Витале Валвассори, начал аэрофотосъемку трассы будущего осушительного канала, который должен был пройти через долину Пеги. Валвассори, ветеран второй мировой войны, летчик итальянских ВВС, в свое время фотографировал со своего «Штукаса» военные объекты союзников. После войны он продолжал совершенствовать технику аэрофотосъемки уже по своему собственному почину. Ему удалось сконструировать фотокамеру с автоматической экспозицией. Специальная оптика позволила ему получать цветные снимки широкого диапазона; в своей лаборатории он мог искусственно усиливать нужные цвета, применяя различные проявители и фильтры. На его фотоснимках идеально выделялись все контрасты почвенных и растительных примет.
Как только Алфиери услышал об этих экспериментах, он сразу же примчался в лабораторию Валвассори. О том, что произошло во время их встречи, лучше рассказать словами самого Алфиери: «Я приехал в Равенну, где профессор Витале Валвассори проявлял цветные фотоснимки, сделанные над долиной Пеги. С огромным волнением просмотрел я фотографии района Патанеллы и сразу же заметил всего в трехстах с небольшим футах от бывшей церкви типичные очертания древнего поселения. Па снимках были видны не только геометрические контуры городских кварталов, но и отчетливые берега широкого искусственного канала протяженностью около полутора миль, который этруски с их удивительным знанием гидротехники мастерски провели между прибрежными дюнами. От главного канала во все стороны расходились второстепенные водные артерии и ручейки. В этом отношении Спина напоминала Венецию».
Валвассорн сделал свои снимки с высоты 1200 футов. Но это было только началом. По предложению Алфиери Валвассори еще много раз летал над долиной Пеги на самолете итальянских ВВС, который пилотировал Уго Кассиголи. Финансировало это предприятие созданное в Ферраре новое общество ревнителей Спины — «Энте про Спина». В результате Валвассори получил множество четких черно-белых и цветных снимков, сделанных с небольшой высоты, при разном освещении и в разные времена года. Среди них есть настоящие шедевры аэрофотосъемки археологических руин. На них виден классический план Спины — о том, что это именно она, уже ни у кою не оставалось сомнений. Отчетливый план города с его каналами, площадями и прямоугольными кварталами домов, словно оттиснутый на заболоченной почве.
Самое большое впечатление производил главный канал шириной около 66 футов, по сравнению с которым недавно проложенные бульдозерами поперек него ирригационные каналы выглядели довольно жалкими. Этот канал мог служить прототипом Большого канала Венеции, с той лишь разницей, что главный капал Спины поворачивал под прямым углом и вел дальше к древнему побережью Адриатики.
Две другие главные водные артерии Спины были аналогичны этрусско-романским cardo и decumanus городской сети. Параллельно им тянулись многочисленные каналы меньших размеров. Спина, адриатический город в лагуне, во всех отношениях походил на Равенну, какой ее описал Страбон: «Деревянный город, вдоль и поперек пересеченный каналами; передвигаться по нему можно лишь по мостам и на лодках».
Двести с лишним фотоснимков, которые сделал Валвассори за несколько месяцев полетов, показывали, что Спина, как предсказал профессор Ариас, представляла собой целый конгломерат поселений с единым главным центром, множеством прилегающих «предместий» и портовыми кварталами это была геометрически правильная сеть каналов и островов. Такой план города вполне понятен, если учесть, что в лагуне было очень мало твердой земли, пригодной для строительства. Судя по аэрофотоснимкам. Спина занимала площадь от 740 до 850 акров. В городе могло жить до полумиллиона человек.
Любопытно, что успех аэрофотосъемки Валвассори в данном случае обеспечил столь ненавистный археологам проект осушения дельты По, который только что начал осуществляться. Все та же «завистливая природа», пробужденная усилиями людей, начала великодушно раскрывать тайны погребенных временем деяний рук человеческих. Правда, целый год после осушения заболоченные земли долины Пеги оставались бесплодными и ничего никому не открывали. Но по прошествии этого времени осушенная поверхность начала постепенно зарастать высокой болотной травой. И тогда благодаря этой траве с необычайной отчетливостью проявились все особенности и различия в составе почвы. На аэрофотоснимках заиленные каналы, заполненные отбросами и плодородным перегноем и к тому же сохранившие большее количество влаги, выглядели как темно-зеленые полосы травы, в то время как площади и кварталы строений, располагавшиеся когда-то на бесплодных песчаных островках, ярко выделялись скудной желтоватой порослью. Этот примитивный грим города в лагуне позволил определить всю его планировку. Более контрастного чертежа нельзя было и желать.
Итак, местоположение Спины окончательно установлено, и то, что это Спина, почти ни у кого не вызывало сомнения.
После того как топографический анализ Алфиери ограничил район поисков окрестностями Патанеллы, а воздушная разведка Валвассори буквально, если можно так выразиться, подтвердила этот анализ, все указывало на то, что давно разыскиваемая этрусская метрополия наконец-то найдена. Однако археологи так и не обнаружили ни одной надписи, подтверждающей, что данный город является именно Спиной, как это произошло с тоже потерянным ханаанейским городом Угаритом. Там ученым повезло больше. Таким образом, все труды Алфиери оставались незавершенными, пока из-под земли не вырыли последнее, решающее доказательство.
И вот, в то время как Валвассори изучал аэрофотоснимки, чтобы окончательно установить местоположение и протяженность Спины по отношению к двум ее главным некрополям, Алфиери начал раскопки в Патанелле. И почти сразу же землекопы натолкнулись на деревянные столбы. А вскоре был обнаружен целый ряд таких столбов. Совершенно очевидно, что это были сваи, забитые в илистую почву до более твердого грунта, — свайный фундамент для строений, как в древней Равенне, современной Венеции или в соседних Комаккьо и Кьодже. Наконец-то было найдено неопровержимое доказательство — остатки этрусских домов, некогда стоявших на свайном фундаменте.
Дальнейшие раскопки выявили черепки различной керамики. Один из них — ручка от аттического скифоса (чаши для вина) — был особенно ценным. Удалось определить, что она относится к V–IV вв. до н. э., и но явилось окончательным доказательством. Глиняные осколки были той же самой эпохи, что и керамика Феррарского археологического музея: они неопровержимо свидетельствовали о том, что город и соседние некрополи существовали в одно и то же время.
Эти доказательства полностью удовлетворили Алфиери. Он сам признался, что если у него и оставались какие-либо сомнения, то теперь они окончательно рассеялись. И в этом его поддержали все коллеги-археологи, прибывшие со всех участков заболоченной равнины Комаккьо, чтобы своими глазами увидеть, как потонувший город этрусков появляется из мелеющих вод лагуны.
Однако нельзя сказать, что эпические поиски Спины завершены. Раскопки обширной городской зоны в 1960 г. только-только начинались, и при этом главное внимание было сосредоточено на древнехристианской церкви Санта-Мария и на позднем римском поселении. Кроме того, необходимо было срочно спасать от разграбления еще более значительные кладбища, обнаруженные поблизости с помощью аэрофотосъемки.
Вполне вероятно, что немногие сохранившиеся в городе предметы окажутся аналогичными ранее обнаруженным в захоронениях. И поскольку все жилые дома и общественные здания Спины были построены из дерева и кирпича, который по большей части разрушился под водой, трудно ожидать, что ученым удастся совершить какие-либо потрясающие открытия архитектурных памятников. Они не найдут там ни Парфенона, ни Пантеона, ни роскошных вилл, ни величественных дворцов. Тем не менее они могут обнаружить что-то непредвиденное, Спина была многонациональным городом, и там, возможно, сохранились двуязычные надписи. Но какими бы скудными ни оказались находки, все они, даже скромный план обычного жилого дома, неоценимы для науки, потому что сегодня мы еще слишком мало знаем о древних городах этрусков.