угли, профессор римского института. Однако начавшаяся война не позволила ему осуществить честолюбивую программу обследования сразу четырех районов в центральной и южной частях Апеннинского полуострова. От всех его начинаний сохранилось всего несколько аэрофотоснимков.
Но еще до Лугли в этом же направлении предпринимал шаги постоянный директор знаменитой Британской школы в Риме доктор Томас Эшби, который, возможно, и подсказал Лугли его программу. На Эшби произвели большое впечатление открытия в Англии 20-х годов, и он снова и снова побуждал итальянских археологов подняться в воздух. Но, как писал Кроуфорд, «все предлоги были хороши, чтобы ничего не делать! Почва, видите ли, им не подходила, потому что на ней что-то выращивали, или же они жаловались, что ничего не могут предпринять, потому что им запрещают летать и делать самостоятельные аэрофотосъемки». Но теперь-то мы знаем, что Италия, как и большинство средиземноморских стран, благодатнейшее поле для воздушных исследований! Это доказал все тот же Джон Брэдфорд. Огромное число доисторических и исторических памятников, обнаруженных им на военных аэрофотоснимках британских ВВС и на своих собственных, открыло ярчайшую страницу в истории воздушной археологии. К тому же большинство этих открытий было сделано благодаря именно злаковым приметам, несмотря на мрачные предсказания тех, кто отказывался в них верить; последние, видимо, были прямыми потомками врагов Галилея, которые упорно не желали взглянуть на звезды в телескоп. Кроуфорд справедливо заметил, что «обработка почвы не только не препятствует археологическим открытиям, как некоторые полагают, а, наоборот, делает их возможными. На необработанной земле многие объекты вообще не удалось бы заметить».
После заключения мира Брэдфорд сотрудничал со многими итальянскими коллегами. За несколько лет в Италии было проведено, пожалуй, больше воздушных изысканий, чем в любой другой стране. В число первых лидеров новой отрасли скоро выдвинулся Гвидо Шмидт, глава секции фоторасшифровки при Военно-географическом институте во Флоренции. В тесном сотрудничестве со знатоками древностей и исторической топографии, в частности с Раймоном Шевалье и итальянцем Фердинандо Кастапьоли, он развернул широкую программу по восстановлению планов затерянных городов и поискам ранее неизвестных поселений, например колоний великой Греции в Южной Италии и в Сицилии, таких, как Селинунта, Гераклеи Миноа, Агригента, Метапонта и Каулонии. По его инициативе было также начато составление атласа поселений городского и сельского типа в Италии с доисторических времен. Итальянские ученые, как правило великолепные техники, добились особенно больших успехов в применении фотограмметрических методов для составления рельефных археологических карт, самых надеж-пых для проведения последующих раскопок. Они же провели огромное количество исследований древних дорог и сельскохозяйственных систем.
Во всех этих изысканиях участвовали не только итальянские, но и зарубежные ученые. Раскопки в Этрурии, о которых мы подробно говорили выше, занимают лишь незначительную часть территории, изученной с воздуха, и хотя сделано здесь уже немало, остается сделать еще больше, А тем временем все новые материалы обогащают историческую географию Сицилии, Сардинии, Лациума и Кампании с Неаполитанским заливом. Одно из самых замечательных достижений аэрофотосъемки относится к великим сражениям Пунических войн и реконструкции древних портов, таких, как Равенна. Благодаря исследованиям, начатым с помощью Фонда Леричи, воздушная археология развивается в тесном контакте со всевозможными новыми геофизическими методами. В этом отношении итальянская археология сегодня идет в первых рядах.
О том, какого высокого уровня достигла сегодня воздушная археология в Италии, пожалуй, лучше все го свидетельствует факт создания Археологической аэрофототеки в современном городе-спутнике Рима. Она не только является уникальным архивом фотографических документов, собранных по всей стране, но и сама стала центром научных исследований и инициатором собственных воздушных экспедиций, проводимых главным образом на вертолетах. Это учреждение при министерстве народного просвещения с момента его организации возглавил другой пионер воздушной археологии — профессор Дину Адаместеану, выходец из Румынии, поселившийся в Италии. Кроме всего прочего при аэрофототеке действуют специальные курсы по воздушной археологии для работников Отдела древностей, для картографов и студентов-археологов Римского университета. Многие важные открытия были сделаны слушателями этих курсов во время тренировочных полетов над Таркуинией, Вулчи, Портом Юлия и другими районами. Сегодня итальянские воздушные археологи ведут изыскания и за пределами своей страны, в частности в Иране и Афганистане, а также пробуют свои силы в Южной Америке.
Хотя Италия и Франция вышли на передовые рубежи со значительным опозданием, сам этот факт знаменует важный этап в развитии воздушной археологии: он свидетельствует о ее жизнеспособности и, надо надеяться, послужит вдохновляющим примером для других стран, Брэдфорда особенно привлекали Испания, Греция и Турция с их археологическими сокровищами. Но сейчас пока рано говорить, где будут сделаны важнейшие открытия ближайших лет. Они возможны почти повсюду. Для этого подходит любой уголок земного шара, где когда-либо проходил человек и оставил так или иначе свой неизгладимый след. Сошлемся еще раз на авторитет Кроуфорда: «Совершенно очевидно, что мы стоим лишь в преддверии главных открытий… Если кто-нибудь попытается предсказать, где возможен наиболее богатый урожай злаковых примет, ему придется согласиться, что на это может претендовать любая страна в мире, за исключением полярных районов и тропических джунглей или пустынь».
Далее Кроуфорд перелистывает свой атлас и называет некоторые наиболее перспективные и пока еще плохо изученные районы: «Китай, Индокитай и Сиам, Северная Индия, Западная Турция, Фессалия и Фракия, Центральная Европа от русских степей (где должно быть множество злаковых примет) до Венгрии (где я сам их видел), Нигерия, земледельческие штаты Северной и Южной Америки». При всей обширности этих территорий Кроуфорд ограничивает их, во всяком случае в этой цитате, современными возделываемыми землями. Он решительно исключает джунгли и пустыни, а также такие специфические области, как Австралия и Центральная Азия. Однако археологические открытия далеко не всегда зависят от одних злаковых примет.
Целый ряд примеров, кратко упомянутых в этой книге, показывает, что воздушные поиски можно с успехом вести в зонах пустынь и тропических лесов. В этом отношении, пожалуй, наиболее характерны изыскания сэра Ауреля Стейна в Центральной Азии, где он открыл давно исчезнувшие цивилизации благодаря следам заиленных, а позднее засыпанных песками оросительных каналов. Уильямс-Хант не менее блистательно доказал, что аэронаблюдения столь же действенны и в Австралии; там в 1947 г. он обнаружил на побережье, близ Мельбурна, покинутые становища кочевников-аборигенов. И даже в приполярных районах Аляски наземные исследователи смогли отыскать следы большого доисторического поселения по травяным приметам, появляющимся во время короткого северного лета.
Простое перечисление огромных исследованных пространств говорит о широчайших возможностях воздушной археологии. Однако не следует их ограничивать географическими факторами или поверхностью земли. Воздушная археология, как неоднократно доказывал отец Пуадебар, способна выявлять древние руины, опустившиеся на дно морей или внутренних водоемов. Один из его великолепных аэрофотоснимков отчетливо показывает затонувшую деревню на дне оз. Хомс в Сирии. За три года исследований Пуадебар почти полностью воссоздал планы двух древних гаваней финикийского города Тира со всеми их искусными сооружениями. Ему удалось добиться такого поразительного успеха благодаря сочетанию аэрофотосъемки с подводной съемкой (включая фотографии с подводной лодки), а также с раскопками, проведенными на прилегающем и ранее тоже затопленном участке. Это было одно из первых исследований подобного рода; оно показало, какую пользу может принести аэронаблюдение в комбинации с другими археологическими методами. В последующие годы Пуадебар применял аналогичную технику тройного исследования — с воздуха, под водой и на суше — в порту Сидона и в других местах Сирии и Северной Африки. Многие ученые пошли по его стопам. Итальянский археолог Лугли за время своей преждевременно закончившейся кампании успел сделать красноречивый снимок старой римской гавани Анцио. После этого неоднократно поднимался вопрос об аэрофотосъемке Байи, когда-то роскошного курорта, любимого места отдыха императора Адриана, ныне оказавшегося почти целиком на дне неглубокого Неаполитанского залива из-за отступления береговой линии. Таким образом, уже тогда, до изобретения акваланга и увлечения подводными исследованиями, две археологические дисциплины, связанные с воздушной и водной стихиями, уже вступили в тесное сотрудничество.
О том, что фотокамера с воздуха при благоприятных условиях способна запечатлеть объекты под водой, было известно еще с первой мировой войны, когда этот метод использовался для обнаружения вражеских подводных лодок. Во время второй мировой войны уже было доказано, что мутная, малопрозрачная вода не помеха для новой техники аэрофотосъемки.
Сегодня мы то и дело слышим о затонувших городах, найденных воздушными разведчиками в самых разных частях света — от оз. Титикака до Эгейского моря. Аэрофотосъемка все чаще используется для изучения частично или полностью скрытых под водой портов и, как ни странно, довольно редко в самой популярной области подводной археологии, которая имеет дело с затонувшими кораблями. По-видимому, тут нужен толчок извне вроде той газетной шумихи, которая была поднята в 1963 г., когда колумбийский летчик проследил на самолете путь Колумба и помог обнаружить вблизи берегов Ямайки две каравеллы, брошенные великим адмиралом.
Зачастую останки кораблекрушений и многие города, опустившиеся на дно моря, невозможно заметить или сфотографировать сверху, Причины ясны. Во-первых, объект на большой глубине совершенно не виден. А во-вторых, он, как правило, покрыт таким толстым слоем ила или песка, что его можно обнаружить лишь на ощупь, при непосредственном физическом контакте. Исключение составляют лишь отдельно лежащие на дне предметы. Именно поэтому Джордж Басс в своей замечательной книге «Подводная археология» пишет, что из всех знаменитых затонувших кораблей — а это его главна