разворачивал очередную конфету и не торопясь
отправлял её в рот. И в кого я превратился???
«Да Бог с вами! Живите, твари! Вы отобрали у
меня все! А у себя ещё больше и…и....»
Я достал банковскую карту, написал на ней пин-
код и вручил её бледному мальчику Сереже.
– Спаси кого-нибудь – попросил его я. И ушёл. Я
слышал, как кричал мне в след детский голос и голос
120
«ПОЛЕТЕЛИ»
бабушки. Меня благословили на прощение и
значит, на жизнь.
Вернувшись домой, я уселся возле телевизора. Вот
уже год я не мог спать ночами. Каждый раз меня
душила боль, обида, ненависть. Я закрыл глаза и
вспомнил о мальчике Сереже, который когда
вырастет кого-то спасёт....
– Как прошёл твой день? – я посмотрел на жену. Мы
сидели возле кристально чистого озера как обычно
– крепко обнявшись друг с другом.
– Обычный день – сказал я. – Прости, я так и
не отомстил за тебя.
– Милый! Да как же ты не отомстил? – она
прижалась ко мне сильнее. – Назло слугам смерти
ты подарил жизнь! Спасибо! – она улыбнулась и
сладко поцеловала мои губы
– И как ты можешь называть этот день обычным?
Щенок нашёл дом, тот мужчина дождался сына,
мальчик Серёжа получил право жить, а его
бабушка сегодня поверила в того, кому молилась.
Для всех этих живых существ жизнь с этого дня
никогда больше не будет прежней, а ты....тебя
сегодня поцеловал сам Бог.
Я проснулся.
Сегодня самый обычный день. День октября.
Сегодня я вновь начинаю жить.
121
Догоняющий Солнце
122
«ПОЛЕТЕЛИ»
Взрослые забывают
– Я не могу упрекнуть тебя в плохом отношении ко
мне – Леша смотрел на мать самым искреннем и
любящим взглядом. По одному загибая пальцы,
он продолжал:
– Ты меня кормишь, одеваешь, покупаешь
разные разности, без сомнения любишь. Но ты
плохая, мама.
Он посмотрел снизу вверх на мать и опустил голову:
– Ты не думай, мам. Я тебя сильно люблю, ты самое
дорогое, что есть у меня, но как я могу быть уверен в
том, что когда-то не окажусь на улице под дождем
из-за того, что, например, сломаю каблук на твоей
дорогой туфле? – Леша посмотрел на небо, начинал
накрапывать осенний мелкий дождь, который от
ледяного ветра напоминал миллиарды падающих
иголок. Леша поежился и обнял маму.
– Ну мам, не плачь! Ну это ведь всего лишь
дорогая тряпка. А Барсик хоть и бесплатный, но он
дороже мне. Ну давай простим ему эту штору?
Мать крепко обняла своего сына.
Вечерело. Осенний дождь безжалостно хлестал по
картонной коробке, безнадежно намочив
положенные в нее газеты и разлив по всему дну
молоко из миски. Барсик молча смотрел на этот
ужас, который мог бы его окутать сейчас там, откуда
его спас Леша. Он спрыгнул с подоконника,
неслышно прошел мимо ободранной с утра шторы,
забрался на коленки мамы Леши и прислонился к
ее щеке своим носом.
– Извиняешься? – улыбаясь сказала Лешина мама.
– Если б не Лешка, сидел бы в той коробке. – она
123
Догоняющий Солнце
обняла Барсика – Видишь, Барс? Взрослые со
временем забывают, что самое дорогое не то, что
можно купить за большие деньги, а то, что нигде не
продаётся. – Барсик одобрительно облизнул маме
ухо и побежал к Леше. Добравшись до ребенка,
Барсик нежно обнял его за шею. Засыпая, сквозь
кошачье мурчание, Леша услышал четкое
«Спасибо», он крепче обнял кота и прошептал «Я
тоже тебя люблю, мой самый дорогой».
Мечта
Эти деревья касались неба. Легко и непринужденно
своими макушками гладили его. Я видел только
огромные фрукты, которые массивом свисали
с ветвей не прячась в зеленые кроны деревьев. Сквозь
буйство зелени и пятнистости разнообразных фруктов
замечаю голубой угол какой-то стены.
Иду к нему – это фасад двухэтажного дома – с виду
многоквартирная двухэтажная хрущёвка, каких
полно по России. Касаюсь тихонько ладошкой стены
и на руке остается тонкий слой голубого колера.
Смутно припоминаю, что я здесь был. Захожу внутрь
и оказываюсь посреди огромного зала, некогда
служившего, скорее всего, гостиной. Среди
обломков балок, стен и элементов старинных
лепнин, замечаю стол. Довольно свежая аляпистая
скатерть и две чашки с чаем.
– Привет, Виктор, – слышу сзади. Поворачиваю
голову и вижу перед собой девушку.
– Выпьем чаю? – Улыбнулась она. – Расскажи мне, где
124
«ПОЛЕТЕЛИ»
ты был?
Я молча рассматриваю этот полуразрушенный дом. -
Сегодня первый раз за столько лет вышло
солнышко. Посмотри в окно, как радуется тебе
море, – приобнимает она.
Я иду к разрушенным окнам и смотрю в окно
– голубая лазурь воды нежно баюкает на себе лучи
солнца, блики от которых зарезвились на моем
лице. Прислушался. Легкий бриз о чем-то
переговаривался с морем, создавая спокойный
фон для разнообразных голосов птиц.
– Так. – Говорю я. – Как ты живешь в этом
разрушенном доме? Ему же нужен ремонт.
– Пристально смотрю на девушку.
– Ах, Виктор. – Грустно ответила она. – Нам,
мечтам, не приходится выбирать, где погибать,
когда нас начинают разрушать.
–
(– Это все твои глупые мечты, Виктор. – Отец навис
тучей над своим семилетним сыном. – Оставь свой
дом с садом на берегу моря и красавицу жену.
Пора жить в реальном мире. Иди помоги-ка мне.)
–
Я снова посмотрел в разрушенное окно,
подмигнул морю, обнял свою красавицу жену и
прошептал: «где мои инструменты, мечта? Пора
здесь все отремонтировать»
125
Догоняющий Солнце
Завтра в три
– Завтра в три!
– В три? Ты уверен?
– Да, предупреди всех.
Сенька слегка поежился и крикнул своим еще
совсем писклявым голосом:
– Маааам! Завтра в три!
Мать Сеньки на миг перестала чистить аллюминевую
кастрюлю, перекрестилась и снова взялась скрести
по металлу. «Началось», – только и подумала она.
В небольшой деревеньке, где каждый знал друг
друга и, что самое важное, друг о друге, Сеньку
называли Чертоносец. Он постоянно разговаривал
с кем-то невидимым, кто рассказывал ему, какой
человек на самом деле, да и чего с ним случиться
может. И ведь молчать бы пацану, однако нет. То бабе
Нюре гибель буренки предсказал, то дяде Толе
аварию. Люди искренне недолюбливали Сеньку и
каждый раз просто открещивались от него. А когда
случалось, что предсказывал Арсений, люди недобро
смотрели на него и бубнили «накликал Чертоносец».
Вот и в этот раз Акулину Сергеевну – мать
Сеньки возглас сына привел в замешательство.
Опять, Чертоносец кому-то чего-то предскажет и
опять ей, бедной, потом выслушивай про
накликал. Да и ее стороной обходили – колдунья,
мол, вот выродка и родила на свет.
Сенька тихо присел на табуретку недалеко от
матери и, недолго смотря в потолок, вдруг
спросил: – Мам, а ты тоже меня не любишь? – И
пристально уставился на мать.
Ресницы у Акулины чуть дрогнули, казалось, что
126
«ПОЛЕТЕЛИ»
вот-вот из ее глаз хлынет отчаяние уставшей матери
и зальет собою весь дом. Уголок губ пришел в
движение и растянул слегка розовую щеку.
Она улыбнулась:
– Ну что ты, Сень? Тебя я очень люблю. Я не люблю
твою странность. Почему ты не хочешь быть как
все? Сенька слегка поморщился:
– Мне сложно понять такую любовь, мам. Разве
можно любить что-то в человеке, а что-то не
любить? Ведь ты же тогда любишь не целого меня?
Акулина посмотрела на сына:
– Я люблю тебя. Просто, пожалуйста, оставь
свои странности.
– Мам, я странный, потому что меня не
понимают люди?
Мать посмотрела прямо в глаза сыну и
строгим голосом произнесла:
– Я сказала. Оставь свои странности, Сеня. И ты же
видишь, я не в настроении говорить на эту тему?
Что ты ко мне пристал?
Сеня обнял мать, достал из своего кармана конверт
и вручил его ей:
– Завтра в три, мам. Открой его завтра в три.
Наутро Сеньке что-то нездоровилось. Завтракать
он отказался, чем несказанно раздражал мать.
Прикрыв за собой дверь и буркнув «Захочешь есть,
там найдешь», Акулина вышла во двор. Ворча на то,
что приходится в доме все делать одной, она
хлопотала по делам огородным. В голову лезли
всякие мысли – да о муже покойнике, да вот о сыне
юродивом. Сколько пережить из-за пацана
пришлось. Горько было. Присев передохнуть на
127
Догоняющий Солнце
скамейку, Акулина на земле увидела тот самый
конверт, который вчера отдал ей сын. Посмотрела
на часы – 14:57. «Уже можно» – улыбнулась Акулина
и вскрыла конверт.
«Мам!» – кричали неровные буквы,
которые старательно выводил Сенька.
«Знаешь почему человек любит стены потолще, да
заборы повыше? Чтобы ничто не могло нарушить его
зону комфорта. То есть те рамки, которые он сам себе
установил. На планете миллиарды людей, но....
мы всегда одиноки, потому что каждый свой забор
перетаскивает за собой шаг за шагом…из года в год.
Люди никогда не захотят понять тех, у кого в заборе
прорешина. Я сумасшедший для людей, потому что
сквозь свой сломанный забор я вижу то, что другие не
видят или…или не хотят видеть. Прости меня за это,
мам. Прости, что я часто нарушал твой забор своей
слишком непонятной для тебя душой. Но… как я и
говорил.. сегодня в три. Мам! Сегодня в три