я хочу тебе сказать спасибо, что любила! Пусть не
всего, но.. любила! Единственная на этой Земле!»
Акулина вытерла слезы и посмотрела в сторону
дома, откуда слышался смех Сеньки. Она увидела,
как сын, держа за руку незнакомого ей мужчину,
весело сказал: «А все-таки не в три, а в три-ноль-
одну» и они оба рассмеялись. Потом Сенька
повернулся к матери, помахал ей рукой и пошел
вслед за мужчиной. Когда они прошли сквозь
забор и начали подниматься все выше, Акулина
отчетливо увидела огромные белые крылья за
спиной своего сына:
– Люди! – горько закричала она! – У меня мой
Ангел-Хранитель умер!
128
«ПОЛЕТЕЛИ»
129
Догоняющий Солнце
Наконец-то ты проснулся
Я впервые был здесь. Трава льнула к моим ногам,
будто бы давно ждала и очень сильно соскучилась.
Я сделал шаг и, показалось, она захихикала, нежно
защекотав мои пятки. Очень синее небо, как шелковый
саван, пыталось прикоснуться к моим плечам, ветер,
наперегонки с солнечными лучами, слегка поглаживал
меня по макушке. А в уши, словно мед, лилось
бесконечно чудесное пение неизвестных мне птиц и
насекомых, величественный плеск водопада и шепот
деревьев. Мне захотелось потрогать это все и сразу. Я
глубоко вдохнул и почувствовал, как до одури вкусный
тягучий воздух наполняет меня, он, словно смола,
наполнял собой каждую клеточку, нежно лаская собой
каждый уголок моей души. Этот воздух переполнял
меня и казалось, еще мгновение, я сам превращусь в
него, сам стану воздухом, растворюсь в нем, распадусь
на мелкие кусочки и тогда смогу объять весь этот мир
собой. И я закричал. Криком выгонял свою боль.
Я рассказывал замолчавшему миру, как мне было
больно! Как я страдал! Я показывал этому миру свою
уставшую душу и говорил: смотри, сколько шрамов!
Смотри! Закружилась голова, и я упал на колени. Трава
нежно обняла их, и теперь мне казалось, она плачет со
мной. Где-то затянул жалобную песню соловей, за ним
второй, и вскоре весь этот мир грустил со мной. Мне
становилось легче. Этот мир впитывал мою боль,
отдавая взамен свою любовь. Я чувствовал любовь в
себе, вокруг меня и далеко за пределами меня. Да.
Мне становилось легче. Я снова слышал веселый
стрекот насекомых, разноголосое
130
«ПОЛЕТЕЛИ»
пение птиц, плеск водопада. Я снова вдохнул
этот сладкий тягучий воздух и улыбнулся.
Я весело передразнивал птиц, когда моего плеча
коснулась чья-то рука. Обернувшись, я увидел перед
собой Ангела. Он улыбнулся мне и крепко обнял:
– Наконец-то ты проснулся. – Cказал он. – Я
уж боялся, что мы тебя потеряли.
Аня
Я уснул. Последнее, что помню – я уснул лежа
в своей собственной кровати, с головой укрытый
одеялом, дабы хуже слышать вой соседской собаки.
Теперь я лежал на холодной каменной лестнице,
дрожа от холода и непонимания, что произошло. В
ушах стоял невероятный гул, и я не сразу разобрал
слова, которые произносил человек, указывающий на
меня пальцем. Я обхватил голову руками, чтобы хоть
как-то упорядочить доходящие до ушей звуки:
– Вот это ты приземлился, парень, – разобрал
я одну фразу без конца говорящего человека.
– Приземлился? Куда приземлился? —
спрашивал я, кашляя. Но человек продолжал что-то
невнятно говорить, яростно жестикулируя руками.
Вокруг меня уже толпились зеваки, которые что-то
бурно обсуждали. Я попытался встать, но тут же упал
из-за пронзившей мою ногу сильной боли. Нога
была сломана. Однако боль послужила толчком
– я сгруппировался и теперь, словно исправный
радиопередатчик, улавливал каждый звук:
– Да уж, – вещал женский голос, – а
131
Догоняющий Солнце
молоденький какой. Ну что же, с кем не бывает.
– Интересно, как он сюда? —
осторожно спрашивал мужской голос.
Я, наконец, огляделся. Мощенная камнем улица
походила на улицу, которую описывали в романах
века так 18-го. Я сидел на мраморной лестнице
огромного здания из красного кирпича с белыми,
как снег, арочными обрамлениями окон, и одной
единственной мраморной двери. Люди вокруг
меня напоминали бомжей: оборванные одежды,
сами грязные, и именно поэтому стоял
отвратительный запах. Я поморщился.
– Где я? – тихо произношу.
– На Земле – ответил кто-то.
– А город? – недоумевал я.
– Москва, парень. Москва.
Мне помогли встать, и теперь я мог разглядеть это
красное здание. Оно напоминало московский
кремль, то же величие, та же высота, но… это был
не тот кремль, который я привык видеть на частых
прогулках по красной площади Москвы. Он был
чужим. Я вновь оглядел улицу: довольно-таки
широкая, с хорошо сохранившейся брусчаткой, по
обеим сторонам совершенно одинаковые дома
с разнообразной лепниной на фасадах и белыми
колоннами. Храма Василия Блаженного здесь не
было. Совершенно точно, это была не та Красная
площадь и не та Москва, где я жил. Я попытался
шагнуть, но снова подкосила боль в ноге, и я
гулко упал на камень.
– Я Аня, – услышал я за спиной. Борясь с
приступом боли в ноге, я посмотрел снизу вверх.
Примерно моего возраста, короткая стрижка, копна
132
«ПОЛЕТЕЛИ»
русой челки слегка прикрывает глаза. Зеленые
глаза. Зеленые? Я только теперь заметил зеленое,
как трава, небо, покрытое каким-то то ли туманом,
то ли дымом, сквозь который иногда проглядывали
лучи солнца. Только теперь я увидел – на небе не
было ни одной птицы и на улице не было ни
одного зеленого листочка, ни одной зеленой
травинки. Аня протянула мне руку:
– Я тебе помогу.
Аня, не произнося ни слова, практически тащила меня
на себе. Все мои попытки заговорить обрывались
улыбкой и фразой: «потерпи, еще чуть-чуть». Боже!
Какие же это были трущобы! В развалинах бывших
домов, среди мусора и вони, разжигая в бочках
костры, жили люди. Люди? Скорее, обросшие грязью
существа. Невозможно было узнать – мужчина это
или женщина. Аня притащила меня в комнату в одной
из этих развалин. Насквозь потрескавшийся в
некоторых местах потолок опасно нависал над
бетонным полом, на стенах кое-где можно было
уловить еле видимый след обоев в цветочек. На окнах
с разбитыми стеклами красовались пожелтевшие
занавески с выцветшим рисунком когда-то красных
коней. Аня уложила меня на грязную кровать и уселась
рядом:
– Как ты вырос, – вдруг с улыбкой
произнесла она.
– Мы знакомы? – поинтересовался я.
Аня просто улыбалась и молча смотрела на меня.
– Началось!!! Началось!! – вдруг послышалось
за окном. Я недоуменно посмотрел на Аню, она
взглядом показала мне на окно и вверх.
Я выглянул. Судя по всему, наступала ночь, так как
133
Догоняющий Солнце
уже было довольно таки темно. Люди
пристально смотрели на потемневшее зеленое
небо. Я посмотрел туда же.
Туман на темно-зеленом небе постепенно, словно
занавес, расползался в стороны. Сначала я увидел
белых, белых птиц. Они резво неслись по синему,
освещенному небосводу. Я смотрел наверх, но
видел все как будто с высоты птичьего полета.
Сначала золотую верхушку купола, потом вторую,
потом появились сами купола, величественно
сидящие на белых стенах какой-то часовни. Я замер.
Зеленый туман расползался все шире, открыв
яблоневый зеленый сад, тропинки, озера, потом
появилось море с белым пароходом, вокруг
которого резвились чайки.. океан. Все это двигалось,
жило, вращалось. Моя нога сразу перестала болеть.
Я вскочил и побежал на улицу. Я кричал:
– ДОМ! Это мой ДОМ! Это Земля! Вот мой ДОМ!
Я видел все, как видит птица, я видел все, я знал
все, я все это любил и очень хотел туда. Очень. Но
зеленое небо снова заволокло собою эту красоту,
повергнув меня в темноту. Я сел на асфальт и
теперь горько плакал. Где я? Почему я?
Почувствовав руку на своем плече, я обернулся.
Аня, слегка потянув меня за рукав, ласково
попросила пойти в дом. Я снова рухнул на эту
грязную кровать. Рядом села Аня.
– Где я, Аня? – тихо спросил я.
– На Земле, – ответила Аня.
Я пристально посмотрел на нее.
– Каждая твоя мысль создает миллиарды новых
миров, новых земель и новых жизней. Все это такое
же реальное, как и ты. То, что сейчас ты видел, – это
134
«ПОЛЕТЕЛИ»
рождение еще одной новой вселенной.
Прекрасное зрелище, правда?
– Но… – несмело начал я, – там так красиво,
а здесь…
– А здесь, – грустно улыбнулась Аня. – А здесь
все оставленные. Мы с радостью встречаем новую
вселенную и с грустью объединяемся с ней, когда..
– Аня с тоской посмотрела на меня, – когда и
ее забывают.
Я присел на кровати.
– Помнишь? – вдруг обняла меня Аня. —
Когда я заболела, ты нарисовал мне рисунок:
город под зеленым почему-то небом?
Я отчетливо вспомнил. Лучшая подруга Аня. Как
я мог не узнать? Как я мог не узнать эти глаза,
этого зеленого неба?
Я крепко обнял ее, плача, словно дитя, целовал
ее грязное лицо и снова обнимал. Аня! Анечка!
Когда хоронили Аню, чтобы как-то облегчить мое
горе, мама подошла и сказала, что Аня всегда будет
жить, пока я ее помню. Я зажмуривал глаза и строил
для Ани целый город. И площадь, и эти дома, и много-
много людей вокруг, чтобы моей Ане было не скучно.