Я поселил ее в светлую комнатку с обоями
в цветочек, прям так, как ей понравилось бы. А
из своего окна она могла бы видеть то, что вижу
я, и так… так Аня была жива…
Годы шли, и воспоминания об Ане затирались
новыми… Новые мысли, новые образы, новые
люди, события.. другая жизнь… Я забыл о ней.
Теперь, сидя в этом разрушенном мире, который
когда-то в детстве я создавал для Ани, продумывая
135
Догоняющий Солнце
136
«ПОЛЕТЕЛИ»
каждую деталь, я не мог поверить, что все
это натворил я.
– Анечка… – Слетело у меня с губ.
Она крепко обняла меня, поцеловала в щечку,
как когда-то, и произнесла:
– Тебе пора, родной.
– Нет, Аня, нет. Не хочу. Ань, нет! Нет! – кричал я,
когда открыл глаза. В мое окно прокрался луч солнца,
бесцеремонно забравшись ко мне на кровать, как кот,
устроился на моей груди. Когда я откинул одеяло,
увидел огромный синяк во всю ногу.
Я был уверен, что это был не сон.
Аккуратно убрав траву и помыв гранитный камень
на могиле Ани, я уселся создавать для нее новый дом,
где будет много-много людей, чтоб было не скучно,
где будет много-много домов под ярким ярким
солнцем. Посажу тебе, Аня, много-много деревьев и
не забуду поселить у тебя в мире птиц. Поверь мне,
Аня. Теперь я тебя точно не забуду.
Послесловие.
Никогда не забывайте ушедших. Они правда живы,
пока мы их помним, и пытаются жить даже тогда,
когда их вдруг забывают.
Помяните.
Spasibo
***
Мог ли я когда-нибудь предположить, что настанет
137
Догоняющий Солнце
время и я буду здесь? За этим грязным брезентом
скрывается мое будущее. Какое оно? Куда привезет
меня этот ухающий на кочках грузовик? Когда я
смотрю сквозь щели в брезенте, вижу хоровод
деревьев, лежащее на них дождливое серое небо.
Я чувствую запах грязи и слышу незнакомые голоса.
Я их не понимаю и.. это мое настоящее. Всего лишь
мост между прошлым и будущим. И теперь, на
большой скорости, в этом ухающем грузовике я
еду навстречу своему будущему, удаляясь от
своего прошлого.
***
Когда мне было 10 лет, дед подозвал меня и сказал:
«я знаю одно очень важное русское слово.
SPASIBO». Теперь, я не помню, что оно означает, но в
нашей заброшенной вьетнамской деревне, где
основным источником жизни и пропитания являлась
земля, а близлежащая школа находилась примерно
в 650 километрах, достоверное иностранное слово у
местных мальчишек возводило меня в ранг элиты.
Поэтому, от всей своей детской души везде и всюду
я произносил это русское красивое слово «SPASIBO».
Всей деревней собирали мне средства. После того,
как пришло сообщение, что идет набор на работу в
России, никто даже не усомнился, что туда должен
был ехать именно я. Ведь я один мог говорить
красиво «Spasibo» и только я знал перевод этого
слова, вернее забыл, но это было уже неважно.
Теперь, заплатив круглую сумму, которую собирали
всей деревней, для, как нам сказали, поездки и
проживания на первое время, я собирался в страну
своей мечты. Разве может быть плохой страна, где
есть такое красивое слово «spasibo»?
138
«ПОЛЕТЕЛИ»
Мать крепко обняла меня и попросила быть
осторожнее. Ведь я ее единственный сын. Я
чувствовал эти объятия, когда садился в самолет и,
даже когда он приземлился. Теперь это объятие со
мной в настоящем и я возьму его с собой в будущее.
Spasibo, милая мама.
***
По серой промозглой лесной дороге, с лязгом и
скрипом ехал старый грузовик, покрытый
брезентом. Вскоре, повернув, грузовик остановился
возле почти разваленного охотничьего домика.
– Выходи по одному! – крикнул человек. Взяв
двоих людей, они зашли в домик. После
послышались выстрелы.
Ведя одного из вьетнамцев по окровавленным
ступеням вдоль окровавленных стен, русский
человек на секунду вдруг осознал, что тот, кого он
сейчас ведет на смерть, постоянно кричит всего
лишь одно слово «Спасибо».
Недоразумение
– Здравствуйте! Меня зовут Ник. Я
попрощаться пришел.
– Я узнала тебя, Ник. Ты уезжаешь из города?
– Да. Меня усыновили. Они сказали, что
я хороший и что нужный. До свидания!
Ник рассказывал всем, что когда родился, то пошел
дождь. Это ему так мама рассказывала. Врачи ей
вручили этот комок, посмотрели в окно и сказали:
«Во. Богатым будет». Ну даже не то чтобы богатым…
139
Догоняющий Солнце
матери совсем не хотелось, чтобы он вообще
был. Четвёртый ребенок в семье, да и вне плана.
Долго совещались и, чтобы репутацию не
очернить, забрали его домой.
Ник никому не рассказывал о миске рядом со
столом, куда ему складывали недоеденные блюда
семьи, не рассказывал о газетах у стены за шкафом,
на которых он жил, о бессонных ночах после
очередных побоев. Нет. Никому. Он с упоением
говорил о том, что его любили. Мама так точно
любила. А сдали в этот приют просто потому, что
дедушка переехал и Ника на время сюда привезли.
И иногда он даже сам начинал в это верить и в
каждый родительский день надевал поношенные
фланелевую рубашку и джинсы с дыркой,
доставшиеся по наследству от старшего брата
(одежду, в которой его сюда привезли), садился
на одну и ту же лавочку напротив входа и ждал,
веря, что уж сегодня-то его точно навестят.
Он старался не обижаться на ребят, которые дразнили
и били его. Он старался не обижаться на воспитателей,
которые открыто говорили, что он лишний.
Недоразумение – как его называли. В этом приюте
было принято устраивать дни, когда собирались все
воспитанники и говорили о своих мечтах. В один из
таких дней «мечты» среди грохота ребячьих голосов
вдруг вырвался отчаянный голос Ника: «А я мечтаю,
чтоб меня хоть раз кто-то обнял». Все разразились
смехом: «Разве есть люди, которых никто никогда не
обнял?». Ник только улыбнулся. Он снова никому не
скажет, единственное, что он обнимал, – это
подушка. И снова в этой улыбке
140
«ПОЛЕТЕЛИ»
никто не увидит ночных кошмаров, плач в эту самую
подушку, отчаяние никому не нужного человека.
Знающего, что никому не нужного человека.....
Когда Ника через два месяца после усыновления
привезли на возврат, он скромно сидел на
деревянном стуле, пристально разглядывая синяки
на запястьях. Этим людям тоже не подошел. Он
больше не хотел обманывать себя. Ему не врали. Он
был лишним. Недоразумением. С самого первого
дня он был виноват только в одном – что родился.
Смотря, как обнимают и любят других людей, он
всегда представлял себя на месте любимого
ребенка. Он пытался почувствовать то, что
чувствовали любимые дети, но чувствовал только
досаду. Нет, не обиду. Досаду. Досаду, что он не
подошел этому миру. Что это красивое и теплое
солнце светило не для него, что птицы пели не для
него, что снег падал не для него, да вообще все в
этом мире было не для него. «Должно быть, это
здорово» – шептал он, глядя на любимых детей.
Он слышал, как за стеклянной дверью
несостоявшиеся родители рассказывали о том, что
Ник не учится, ворует деньги и портит мебель. На
секунду ему захотелось крикнуть, что они врут!
Единственное, что он видел – это комнату из-под
стола, куда его загоняли шваброй и пристегивали
наручниками! Ему хотелось крикнуть: «Обернитесь!
Ведь я здесь! Я живой! Вот он я! Пожалуйста,
услышьте! Пожалуйста, защитите! Но......кто поверит
ненужному человеку? Недоразумению. После
фразы директрисы «о таких вещах нужно
предупреждать заранее. Нет места у меня для
него», Ник встал и вышел из здания.
141
Догоняющий Солнце
– Здравствуйте! Меня зовут Ник! Я
попрощаться пришел.
Мать пристально смотрела на него через забор.
Три года прошло, как она его видела и, в принципе,
вспоминала о нем в последний раз. Он был во
фланелевой рубашке и джинсах с дыркой, в том,
в чем его привезли в тот приют. Она разглядывала
шрамы на его лице, синяки на шее, на запястьях.
Было заметно, что на левой руке был перелом,
который не лечили, и теперь, видимо, рука никогда
не выпрямлялась. Мать посмотрела на его улыбку.
Он улыбался всегда. Даже когда плакал. Даже когда
умолял не бить и просил прощения, не зная, за что.
Хотя…наверное, он просил прощения за то, что
потревожил этот мир своим присутствием.
– Я узнала тебя, Ник. Ты уезжаешь из города?
– Да! Меня усыновили. Они сказали, что
я хороший и что нужный. До свидания!
Она смотрела, как ее сын, сильно хромая, идет по
улице. Он не оглянулся ни разу и вскоре скрылся
за поворотом.
– Наконец-то повезло парню, – услышала она за
спиной. Только сейчас она заметила, что вся
семья стояла все это время позади нее. Вся ли?
Под сердцем кольнуло что-то, до этого незнакомое.
Ей хотелось бросить все и бежать за этот поворот.
«Что я наделала», – раненной птицей билось у нее
под сердцем… Очнувшись от резкого запаха
нашатыря, первое, что она произнесла: «Мы
должны вернуть Ника». Она видела, что ее муж
теперь чувствовал то же, что и она.
На следующий день одна семья распахнула
142
«ПОЛЕТЕЛИ»
143
Догоняющий Солнце
стеклянную дверь кабинета директрисы этого приюта.