– Богдан скромничает. Он часто общается с русскими ещё и в Шумене, и со школы друзей у него русскоговорящих много! Это Инга, моя подруга из России. Это Богдан – мой любимый пилот из Болгарии.
– Вы так гармонично смотритесь вместе! А позвольте я вас сфотографирую? – Инга уже доставала фотоаппарат.
– Да, пожалуйста! – ответил Богдан и крепче обнял свою Смеду.
Инга стала снимать их, а они смеялись, весело позируя. Инга тоже смеялась, и ещё просила встать так, чтоб было видно колорит улицы.
– Ну, пошли уже, – скомандовал Богдан.
– О, а вон и остальные подтягиваются, – смеясь сказала Смеда, завидев подъехавшую машину, из которой выглядывал, взмахнув рукой Алекс.
Каким же ликованием наполнилась душа Инги. Увидев Алекса, она почувствовала себя словно снова укутанной в уютный плед, а воздух будто наполнился спокойствием, надёжностью и уверенностью в том, что всё будет хо-ро-шо… И даже замечательно…
Кто был за рулём, Инга с начала даже не заметила, она продолжила фотосъёмку, теперь уже, снимая Алекса, сидящего на пассажирском месте. Припарковавшись, подъехавшие стали выходить из машины, Инга сделала шаг навстречу Алексу.
– Привет! – сказал Алекс, согревая её своим тёплым взглядом.
– Привет! – отозвалась Инга.
– Ну, что переходим на «ты»?
– Можно! – сказала Инга.
– А у нас в Болгарии вообще все – на «ты» обращаются, – добавил подошедший со Смедой Богдан, протягивая руку Алексу.
Они назвали друг другу свои имена при рукопожатии, затем Алекс обернулся на своего друга, который достав из багажника пару пакетов, направлялся ко всей компании.
– А это мой друг Игнат, который давно мечтал побывать в этих местах.
– Всем – добрый день! – сказал Игнат. Также протянул руку для рукопожатия Богдану, кивнул Смеде и перевёл взгляд на Ингу.
В мгновение, когда он на неё посмотрел, Инга чуть не выронила из рук свой фотоаппаратик – хорошо, что до этого успела его шнурок надеть на запястье.
Когда-то ей довелось побывать на показе пилотажной группы «Стрижи». Ей тогда показалось, что проносившийся над её головой на совсем небольшой высоте истребитель, вынул её душу, вознёс куда-то высоко-высоко, и тут же вернул на место.
Вот и сейчас у неё было такое чувство, будто взглядом Игната её душу вознесли куда-то в стратосферу… И потом быстро вернули на место, но с каким-то неведомым наполнением. Дыхание у Инги перехватило, она почти забыла дышать, и как заворожённая смотрела на этого человека.
Заглядывая в его глаза, она словно в два глубоких озера начала погружаться, зная о том, что плавать не умеет, а значит, вероятнее всего – утонет. И то самое наполнение, с которым душа была возвращена её владелице, разливалось в пространстве таким морем захватывающей эмоции, с которым Инге было трудно совладать. Она, наконец, тихо, но судорожно сделала небольшой вдох, взяла себя в руки, изобразила вежливый кивок, но сказать что-либо она не смогла.
Игнат вручил Богдану и Смеде пакеты с купленными по дороге «гостинцами», те благодарно их приняли и позвали всех в дом. Надо было идти вслед за ними, но ноги у Инги стали просто ватными. И тут она увидела, как на неё смотрел Алекс. Он был не на шутку встревожен. Взяв Ингу за запястье, он пытался уловить пульс, и спрашивал её, почему она так побледнела. Инга хлопала глазами, ещё раз сделала вдох поглубже, и собрав остатки сил, произнесла:
– Кажется, у меня голова немного закружилась.
– Давай-ка, держись за меня, идти можешь?
– Да, конечно, могу! – уже будто бы увереннее заявила Инга, и бросив взгляд на Игната, заметила, что и он очень внимательно на неё смотрит.
Стараясь на него не оглядываться, Инга оперлась на руку Алекса, почувствовала вновь себя укутанной в заботу мужчины, удерживающего её, и стала дальше выравнивать дыхание.
Встречать их вышли родители Смеды. Радушие, которое они демонстрировали с порога, настраивало на благостное пребывание в этом доме. Они тоже довольно неплохо говорили по-русски, и практически всё понимали.
Мама Смеды – женщина с красивым именем Демира, шутила по поводу своего знания русского, что бывший зятёк в своё время её приучил понимать, что он говорил, да и внуки потом, вроде как, натаскали. Бывшего зятя она вспоминала, поморщив нос, как нечто неприятное в их жизни. Ингу Демира тут же усадила у себя на кухне на стульчик, говоря, что сейчас ещё тут немного довыкладывает на блюдо то, что нужно, и тогда – пойдут все к столу. Мужчины же проследовали за отцом Смеды в комнаты дальше. Инга тут уже окончательно пришла в себя, и рвалась чем-либо помочь хозяйке.
Демира велела ей сидеть и радовать всех своим видом, приговаривая, какая ладная русская у них в гостях, как приятно на неё смотреть. В кухню заглянул Алекс, он посмотрел на Ингу, увидел, что она уже смеётся в ответ на какую-то шутку Демиры, и удостоверившись в том, что Инга в порядке, ушёл обратно в мужскую компанию. Смеда в это время разговаривала с кем-то по телефону.
Когда хозяева усадили всю компанию в комнате за стол, уставленный всякими вкусностями, Инга оказалась сидящей между Богданом и Алексом. И она старалась не смотреть в сторону сидящего за Алексом Игната. Её даже порадовало то, что такая «диспозиция» обеспечивает ей ровное дыхание – она явно побаивалась своей реакции при взгляде на этого мужчину.
Хозяин дома по имени Стоян немного посокрушался из-за того, что гости отказались выпить его вина, поскольку собирались ещё совершить прогулку по окрестностям. Решено было, что в сторону Софраты они выдвинутся завтра утром, а сегодня намеревались посмотреть на Смядово. Все пообещали вполне оценить винодельческие способности Стояна за ужином. А пока налегали на угощения, приготовленные Демирой.
Инге особенно по вкусу пришлись чушки-бюрек – запечёные на решётке перцы с начинкой, да ещё в такой хрустящей «рубашке». Мужчины нахваливали аппетитнейший гювеч – протомлённые в горшочке овощи и кусочки мяса создавали замечательную сытную композицию. Сарми нескольких видов, которые были похожи на кавказскую долму, шопский салат – так напоминающий популярный в России греческий, холодная закуска – снежанка. Всё было так вкусно, что была опасность остаться за столом до самого ужина, а затем и до завтрака на всю ночь.
Смеда решила пока не рассказывать о том, что произошло в её магазине сегодня утром, чтоб не портить беззаботного настроения вновь прибывшим. Сладости, в изобилии заготовленные Демирой, так же, как и вино, были отложены до ужина. Засиживаться за столом не стали и, поблагодарив за трапезу хозяев дома, отправились осматривать достопримечательности Смядово.
Выйдя на улицу, Инга заметила Смеде:
– У вас тут какой-то интересный воздух – его аж пить или есть хочется.
– О, это ты верно подметила! Тут особый микроклимат. Исследователи утвреждают, что в этом воздухе не живёт гнилостная бактерия. Поскольку мы находимся в подножии хребта Стара-Планина, то здесь с гор на нас мягко спускается горный воздух. Он достаточно сухой, не даёт особо бактериям в воздухе разжиться, вот потому это место и славится лечебным воздействием для людей, имеющих проблемы с лёгкими.
– Я читал, что во времена Римской империи в эти места приезжали лечиться от туберкулёза римские военачальники. Такой вот у вас тут крутой древний курорт! – подключился к беседе идущий за ними Игнат.
Инга немного вздрогнула, его весёлый голос почему-то пробрал её насквозь. Она оглянулась, и попыталась вежливо улыбнуться. Но её хватило лишь на то, чтобы слегка разомкнуть губы и молча хлопать ресницами, рассматривая человека, действующего на неё одновременно будоражащим и обессиливающим образом. Хотелось для надёжности снова опереться на руку Алекса. А Алекс и на этот раз наблюдал за состоянием Инги. Он успел заметить её обращённый к нему о чём-то молящий взгляд, но не понимал пока – с чем связано это её беспокойство.
– Предлагаю заглянуть в собрание этнографических ценностей, – сказала Смеда.
– Заглянем! – поддержали остальные.
Осматривая этнографическую коллекцию города Смядово, расположенную в старинном белом доме с коричневыми вытянутыми оконными рамами, Инга уточнила у Смеды:
– Это вот на таких деревяшечках с нитями и плетут циновки из кукурузы, которую я у тебя видела в магазине?
– Точно, это вертикальный станок для плетения циновок, а тут – станки, на которых делали, к примеру, дорожку как у меня в квартире.
– Да-да! Вот ведь кусочек дорожки, почти как у тебя, только твоя ярче!
– Люди, вы посмотрите, какие мокасины! – сказал Игнат, показывая старинные кожаные тапочки.
– У нас их называют – цырбули. – пояснила Смеда.
Прядильные машины, устройства для сортировки хлопка – всё это было сделано из грубого дерева, кусков металла, верёвок. А в итоге, с помощью них, получались красивые скатерти, полотенца, текстиль для дома, нарядная одежда. Из того, что было под рукой, люди создавали нечто добротное и изящное. Создавали свой мир и вплетали в него вместе с нитями радость, смелость, любовь к жизни…
– А вот если захотите на найденную у нас тут на фракийскую гробницу посмотреть… – выходя из музея, предложила Смеда.
– Любопытно! Конечно! – перебивая её, сразу откликнулись все.
– То для этого придётся снова вернуться в Шумен… – засмеялась Смеда
– А почему туда? – спросил Игнат.
– У нас эту гробницу в 2000-ом году кладоискатели раскопали, – продолжала пояснять Смеда.
– Ого, у вас и клады тут ищут? – удивился Алекс.
– Ещё как! То там, то сям копают! Вот, и отрыли гробницу красивую. У нас же тут места с тысячелетней историей! Столько всего земля сокрыла в итоге, а теперь иногда отдаёт. Курганы вон таят в себе кучу всяких историй… Так вот, в гробнице, про которую я говорю, была положена жена одного военачальника по имени Сефт. Он был полководцем фракийского царя гетов во фракийской войне с македонскими армиями. Первые сражения велись в районе села Смядово, а Сефту, видимо, не удалось избежать потерь среди мирного населения, жертвой стала и его жена. Там на входе он и надпись оставил, увековечив имя её и своё. Четвёртый век до нашей эры! «Гонимаседзе жена Сефта» – там на греческом написано. И вот теперь, спасая от набегов кладоискателей, гробницу разобрали и перенесли на территорию регионального музея в Шумен. Там маленькое, но пр