Судя по приближающимся шагам, Харпер решил не тянуть кота за хвост и тоже завалиться спать. С другой стороны кровати раздается подозрительный шорох одежды. Он, блин, раздеться, что ли решил? Только этого мне не хватало. Я и так на взводе: тронь и взорвусь.
– Спи. Никто тебя не тронет, – словно подсмотрев мои мысли, глухо бросает майор.
В следующее мгновение матрас под ним прогибается, край общего одеяла приподнимается, запуская поток холодного воздуха. По позвоночнику пробегает нервный озноб, мурашками рассыпаясь по коже, а затем меня обдает волной тепла, исходящего от развалившегося рядом мужского тела. В отличие от меня Харпер и не подумал ютиться на краю, а занял почетное центральное место.
– Может, покрывалом укроешься? – недовольно ворчу я. – Или хотя бы отодвинешься подальше?
– Может, ты заткнешься, Дерби? У меня от тебя башка трещит, – раздраженно доносится с соседней подушки.
Говнюк. Как же он меня бесит! Прикусив губу, с трудом сдерживаюсь от язвительного ответа, крутящегося на языке. Шумно и агрессивно выдохнув, накрываюсь с головой. В ноздри ударяет незнакомый аромат, пробивающийся сквозь затхлую вонь отсыревшего постельного белья. Мускусный, тяжелый, но неожиданно приятный и обволакивающий, вызывающий странное волнение в груди и разливающийся жар внизу живота. Черт, только этого мне не хватало для полного «счастья». С ума сойти, мне, что, нравится, как он пахнет? Это же Харпер, Ари. Безжалостная машина для убийств. Даже не смей всерьёз на этом зацикливаться! Гони прочь бесстыжие мысли. Думай о Шоне…. О Шоне!
Зажмурившись, я пытаюсь воссоздать в памяти лицо Ховарда и наш недавний поцелуй; нежность и тепло, что я испытала рядом с ним, но перед внутренним взором, как назло, всплывает улыбающаяся физиономия с искрящейся насмешкой в изумрудных глазах.
Нет, я так точно не усну. Нужно срочно отвлечься… Вспомнив, что собиралась выпытать у Харпера ценную информацию, решительно стягиваю с головы одеяло и оказываюсь в кромешной мгле. Черт, час от часу не легче. Еще и свет погасил!
– Спи, я сказал, – угрожающе бросает мой вынужденный сосед по кровати.
– Один вопрос, – тихо прошу я, приподнимаясь на локтях. – Пожалуйста.
Ответа приходится ждать долго. Слишком долго. В голове зреет опасение, что молчание и есть ответ. Просто он поленился его озвучить. Повернув голову, пытаюсь рассмотреть силуэт растянувшегося рядом мужчины и мне это почти удается. Он лежит на спине, до пояса скрытый одеялом, одна рука расслабленно вытянута вдоль тела, вторая закинута под подушку. Дыхание спокойное и ровное, но вроде не спит. Тогда какого черта, не отвечает? И куда, черт подери, делась моя кошачья способность видеть в темноте, когда она так нужна? Как вообще работает механизм ее активации?
– Мутанты… те, что прорвались на базу… Я обратила внимание, что они отличались от того, который атаковал нас в лесу, – решаюсь снова заговорить, невольно отмечая, что в густом мраке и на фоне светлого белья Харпер выглядит еще больше и темнее. Значит, одежду он все-таки не снял. Черт, почему меня это вообще волнует?
– В чем заключается вопрос? – услышав его низкий, чуть хрипловатый голос, я даже вздрагиваю от неожиданности.
– Во время занятий доктор Грант подробно описала отличительные особенности этих тварей, – продолжаю, пытаясь четко сформулировать свою мысль. – Мы даже тест сдавали. Поэтому я уверена, что «Аргус» атаковали «велоксы» и «карнисы». Третьего вида среди них не было.
– Нам сказочно повезло, что их там не было, иначе ты сейчас не зудела бы мне на ухо, а переваривалась в желудке какого-нибудь мутанта. А может, и не у одного, – не скрывая раздражения, отзывается Харпер. – Еще раз – в чем заключается вопрос, Дерби?
– Также доктор Грант говорила, что, возможно, третий вид управляет первыми двумя. В смысле, как вы управляете бойцами. Координируете их, отдаете приказы, ставите задачи. Так и они, эти «коллективусы», направляют полчища своих солдат на выполнение определенных целей.
– Это не вопрос, – потеряв терпение рявкает майор, приподнимаясь на подушках. В темноте невозможно рассмотреть его лицо, но взгляд… тяжелый недовольный взгляд я чувствую всем нутром. Почему меня не покидает ощущение, что он может меня видеть, а я его нет? Что за гребаная несправедливость.
– Грант сказала, что эта версия научно не подтверждена, потому что единственный испытуемый образец пришел в негодность.
– Так и сказала? – хмыкнул Харпер. – Пришел в негодность?
– Ага, – киваю я. – И мне кажется, что это тот самый образец, который напал на нас во время ночного патрулирования.
– Интересно, – задумчиво тянет майор. – Продолжай.
– Отсюда следует вывод, что его кто-то выпустил из лаборатории, – подбодренная заинтересованностью в голосе Харпера, смело выдаю я. – Не сам же он смог ее покинуть? – добавляю, передернув плечами.
– И ты решила, что это был я? – проницательно замечает майор.
– Или доктор Грант по твоему приказу.
– Смело. Ты упускаешь важный факт – Элина работает на Корпорацию. И мои приказы на нее не распространяются.
– Значит, личная просьба.
– Откуда такие мысли?
– Ты назвал ее по имени. И она смотрит на тебя… – осекаюсь, не сумев подобрать подходящего слова. – В общем, ты понял, что я имею в виду.
– Допустим, Ариадна, – он намеренно делает акцент на неформальном обращении. – Что дальше?
– Также ты подговорил Эванса…
– Подговорил? – насмешливо уточняет Харпер.
– Приказал, – закатив глаза, быстро исправляю себя. – Ты приказал ему подсунуть мне неверный маршрут, а он в свою очередь использовал Грейсон, чтобы лишить нас связи. Не отпирайся, Кэс во всем призналась.
– Раз призналась, значит, так и было, – невозмутимо резюмирует майор. – А теперь переходи ближе к делу.
– Решив устроить мне проверку, ты не рассчитал силы, нарушил инструкции, подверг нашу группу и свой отряд смертельной угрозе, а позже был вынужден ликвидировать подопытный образец. Я отлично помню, что там происходило, майор. Ты хотел взять шершня живым, но не вышло, – замолкаю, чтобы перевести дыхание. Харпер не оспаривает и не соглашается с моими обвинениями, видимо давая мне возможность закончить свою расстрельную речь. – Не из-за моей ошибки мы оказались здесь, а потому, что ты облажался. И Одинцов четко об этом сказал, прежде чем дал команду открыть огонь. А наша вина только в том, что мы оказались свидетелями халатного поведения одного из командиров, поставившего под удар репутацию генерала.
– Все сказала или остались еще теории? – выждав несколько секунд, бесстрастно интересуется Харпер.
– Одна моя подруга погибла, а вторая ранена… – дрогнувшим голосом начинаю я.
– А теперь послушай меня, – грубо перебивает он. – Если бы я хотел тебя убить, то нашел бы способ это сделать без риска для себя. И уж точно не стал бы рисковать своими людьми, и не возился бы с тобой сейчас, а позволил бы шершням плотно поужинать. Твоя теория хромает, Дерби. Причем, на обе ноги. Только круглый идиот выпустил бы опаснейшего из мутантов, чтобы напугать группу новобранцев.
– Но ты не отрицаешь, что напавший на нас образец каким-то образом покинул лабораторию, – настаиваю я.
– Не покинул, а сбежал, вырубив при этом всю систему Полигона. А в остальном ты права. Передатчик и карта – моих рук дело. Как я и сказал, вы оказались не в том месте и не в то время, а ответственность генерал возложил на меня, что вполне закономерно в сложившейся ситуации. И заодно убрал с острова тех, кто может посеять смуту, разболтав о том, чего вы не должны были видеть.
– Подожди, как это сбежал? – потрясенно переспрашиваю я, потирая пальцами пульсирующие виски. Остальные его признания мгновенно утратили какой-либо смысл. Я и так знала, что проверку организовал Харпер.
– Чтобы ответить на твой вопрос, мы должны поймать такой же образец и изучить. Но, судя по всему, с заданием придется повременить.
– А что помешает нам проболтаться остальным после того, как мы вернемся на Полигон? – нахмурившись, спрашиваю я, ощущая, как внутренности стягивает стальной петлей, а страх холодным потом струится по позвоночнику. – Или нас не собираются возвращать? – мой голос резко садится, мозг гудит от роящихся мыслей.
– Давай решать проблемы по мере их поступления, – увиливает от прямого ответа Харпер. – Сейчас наша первостепенная цель: добраться до базы «Спрут» живыми.
– А где гарантия, что мутанты не атакуют «Спрут»?
– Такой гарантии нет, – мрачно отвечает майор. – В случае опасности, нас эвакуируют на Полигон, и твои вопросы отпадут сами по себе.
– А почему не эвакуировали «Аргус»? – допытываюсь я, лихорадочно пытаясь уложить в голове услышанное.
– Не успели.
– А если снова…
– Хватит, Дерби. Я ответил больше, чем на один вопрос, – обрубает Харпер. – И постарайся уяснить, что приказы генерала не подлежат обсуждению, нравится тебе это или нет, – устало добавляет он.
– Я не хочу умирать, майор, – сдавленно шепчу я, откинув голову на подушку и вглядываясь в пугающий полумрак, словно сгустившийся вокруг меня черной тучей. От безысходности хочется выть, умолять его сказать хоть что-то успокаивающее. Соврать, что все будет хорошо, что он непременно нас спасет и выведет в безопасное место. Без новых жертв и потерь.
– Никто не хочет, – не вняв моим мысленным мольбам, глухо отзывается Харпер.
– Лейтенант Эванс так и не выходил на связь?
– Дерби, не испытывай мое терпение, – со свистом выдыхает майор.
– Это простой вопрос, – не отступаю я и не собираюсь сдаваться, пока не услышу ответ. – С ним Грейсон и Пирс. Мне нужно знать, живы ли они!
– У них есть пять часов, чтобы добраться до «Крыла Орла». Потом мы уйдем, – скупо поясняет Харпер.
– А если…
– Без «если». Время выбрано неслучайно. Мы торчим здесь не потому, что нуждаемся в отдыхе или ждем Эванса. Двухчасовое окно, пока шершни скрываются в своих норах и впадают в сон, начнется ровно через пять часов. Это наша единственная возможность попасть на «Спрут» с минимальными рисками, – исчерпывающе объясняет майор. А вот это уже похоже на слабое утешение. В связи с этим шансы на наше выживание пусть незначительно, но повышаются.