Вообще-то девушка и так была красной от смущения, но после таких слов стала просто насыщенно пунцовой. Я не стал дожидаться, пока собеседница снова обретёт дар речи, и поспешил по своим делам. Настроение у меня заметно повысилось, даже сил прибавилось, несмотря на бессонную ночь. Почему-то случай с Натальей меня очень развеселил. Временами я едва сдерживал рвущийся наружу смех. Непонятно, кем себя считала эта кандидатка – неотразимой соблазнительницей, от одного вида которой все мужчины должны терять головы? Однако я регулярно ловил себя на мысли, что фигурка у новенькой очень даже ничего…
Неприятности начались на третий день. Рано утром меня разбудил настойчивый стук в бронированную дверь. Я взглянул на часы – ровно пять утра, вряд ли стали бы будить по какой-то ерунде. Конечно же, первым делом в голове мелькнула страшная мысль о появлении в небе кораблей с отравляющим газом. Это заставило меня моментально проснуться и кинуться открывать. В коридоре стоял Сильвер, его куртка была мокрой от дождя.
– Началось? – спросил я, голос предательски дрогнул от волнения.
– Кораблей нет, – сразу поспешил успокоить одноногий капитан. – Но мы никак не можем предупредить выживших людей о смертельной опасности. Лишь в Дубну вчера сообщили, и то лично пришлось съездить. Но остальных предупредить не удаётся – наш сигнал сразу же глушат.
– Инопланетяне глушат сигнал? – предположил я.
Но капитан устало покачал головой и ответил, что не инопланетяне. Тяжело сел на стул и попросил горячего чаю, чтобы согреться с промозглой улицы. Пока я кипятил чайник, одноногий капитан рассказывал:
– Василий Васильевич Егоров сразу после полуночи в строгом соответствии с утверждённым планом начал рассылать в эфир сообщение об опасности. Но уже через одиннадцать минут сообщение стали активно глушить. Я находился как раз в центре связи, поэтому могу подтвердить – люди Егорова к этой диверсии не причастны. Через час там все были на ушах – проверяли оборудование, увеличивали мощность сигнала, меняли несущую частоту. Но смена частоты не помогала – наш сигнал моментально находили и плотно забивали помехами. Причём мощность передающего помехи устройства превосходила нашу минимум на порядок, из-за чего никакой осмысленный сигнал не проходил из-за шума. Мы быстро запеленговали источник помех – оказалось, что это посёлок Северный, расположенный возле Талдома. Я попросил перепроверить эту информацию, но связисты ответили, что сомнений никаких нет – только там расположено оборудование, способное с лёгкостью заглушить нашу не слишком мощную станцию. В Северном до вторжения находился государственный Радиоцентр № 3, через который на сотни километров вокруг транслировались все государственные телеканалы и всё остальное. Судя по всему, оборудование и по сей день находится в исправном состоянии. Виктор, ради спасения сотен и тысяч людей необходимо эти помехи устранить любой ценой. Я приехал с предложением провести силовую акцию и захватить Радиоцентр № 3.
Я молчал, так как решение было очень и очень ответственное. На одной чаше весов находились жизни множества людей, которых можно ещё было спасти, на другой – немедленная война с каким-то непонятным противником и жертвы среди обитателей Полигона.
– Вы выяснили, кто сейчас контролирует Радиоцентр № 3? – поинтересовался я у капитана.
– Да, у нас есть достаточно полная информация. Посёлок Северный расположен всего в трёх минутах езды от Талдома. Наши разведчики неоднократно наблюдали группы людей, курсирующих между этими населёнными пунктами. Сегодня посланный отряд тоже подтвердил существование сообщения между Северным и Талдомом. Нет никакого сомнения, что за постановкой помех стоит руководство Талдома.
Значит, всё-таки Талдом… Впрочем, я именно так сразу и подумал, когда речь зашла о Северном, посёлке-спутнике Талдома. Что известно о Талдоме? Очень замкнуты и скрытны, при этом хорошо вооружены, многочисленны, очень сильны, и при всей своей впечатляющей военной мощи вообще не встревают ни в какие территориальные конфликты. Зачем же им сейчас идти на открытую конфронтацию? Мне это было совершенно непонятно.
– Иди за мной, – приказал я Сильверу и направился к лестнице.
Я помог одноногому капитану спуститься по крутым ступенькам на четвёртый подземный уровень. Колованов молчал и не задавал вопросов, хотя явно и не понимал моих действий. Вдвоём мы прошли по освещённым коридорам. Даже в столь раннее утро в бункере шло активное строительство. Грузчики спускали вниз мешки с плодородным грунтом и удобрениями. Сварщики разрезали что-то металлическое, разбрызгивая горящие искры по коридору. Электрики громко матерились и искали место пробоя в изоляции какого-то провода. Работа не останавливалась ни на минуту – все обитатели прекрасно понимали, что времени до герметизации бункера осталось крайне мало.
Мы остановились у единственной закрытой камеры, возле которой сегодня дежурила Бестия. Девчонка при виде начальства вытянулась в струнку, придерживая рукой слишком громоздкий для себя карабин. Я попросил капитана на всякий случай приготовить оружие, сам тоже снял пистолет с предохранителя, после чего приказал открыть камеру.
Загадочный пленник до сих пор упорно молчал, не ответив ни на один заданный вопрос. Так и оставалось непонятным, как он очутился на том поезде. В принципе, он мог запрыгнуть на вагон в любом месте по пути следования. Но я предположил, что этот «безбилетный заяц» прошмыгнул именно в Талдоме, когда поезд медленно-медленно тащился по этому загадочному закрытому городу. Иначе, будь нелегальный пассажир родом из Вербилок или Запрудни, какой ему смысл был молчать?
Пленник спал. Я хорошо рассмотрел его при неярком свете маломощной лампочки. Это был худой высокий мужчина лет сорока с резкими чертами лица и длинными путаными волосами цвета воронова крыла. Я закашлял, бронхит ещё давал о себе знать. Пленник проснулся и открыл глаза, повернул голову в сторону гостей и слегка кивнул, словно приветствуя вошедших.
– Мне очень интересно узнать, почему радисты Талдома глушат наши предостерегающие сообщения об отравляющем газе? Почему-то мне кажется, что ты можешь знать ответ на этот вопрос.
Пленник, одетый лишь в тёплую рубаху и пижамные брюки, медленно сел на кровати и опустил босые ноги на холодный бетонный пол. Он посмотрел на меня внимательным изучающим взглядом, потом медленно повернулся к оставшимся у двери капитану и Бестии, держащим в руках оружие.
– Да, я знаю ответ на этот вопрос, хотя в двух словах это не объяснить, – вдруг впервые заговорил пленник. – Однако я не решил, стоит ли вам про это вообще рассказывать? Мои слова ничего не изменят, привычный мир уже не спасти. А вот загубить свою бессмертную душу клятвопреступлением мне не хочется.
– А губить свою душу тысячами загубленных жизней тебе хочется? – сурово поинтересовался я. – Их ведь вполне возможно спасти.
Арестант поднял свой взор на меня, в его глазах читались печаль и скорбь.
– Вот именно тут мы приходим к идеологическому противоречию, которое подтолкнуло меня бежать из спасительного Талдома. Этим своим бегством я поставил свою гордыню выше доводов веры. Предположил, что я, жалкий червь, лучше самого Господа нашего знаю, что нужно делать. Ведь вокруг нас всё идёт именно так, как предсказано в Святом Писании: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам. Всё же это начало болезней».
– Евангелие от Матвея, глава двадцать четвёртая, – поразила своей осведомлённостью молчавшая до этого Бестия.
– Именно! – обрадовался пленник, его глаза загорелись безумным огнём. – Всё происходящее давно предсказано и описано: войны, развал существующих государств, кровавые разборки между соседями и братьями, голод, мор и болезни. И даже применение отравляющих веществ тоже описано: «Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы. И кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего. И кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни». Ведь каждому ясно, что рецепт выживания даётся в Святом Евангелие – бежать от тяжёлого газа повыше в горы, не возвращаться ни за каким имуществом, не пить отравленную жидкость.
– По-моему, слишком натянутое сравнение, – скривился я.
– А разве что-либо в Библии написано простыми словами?! Нет, конечно! Только тот, кто внимательно вдумчиво изучает древние тексты, кто посвящает их толкованию всю свою жизнь, будет способен понять истинный смысл. Именно эти слова постоянно повторяет «Великий Пророк», как он сам себя величает. Именно Великий Пророк руководит Талдомом. Он объявил, что Талдом – это рай, в котором спасутся только истинно верующие. В Талдоме достаточно пресной воды и пищи. В Талдоме уже три месяца строится огромное подземное убежище, способное вместить целый город на период длительного химического заражения. Весь остальной мир, кроме Талдома, предназначен на слом, и пытаться предупредить грешников в других городах – значит, мешать планам самого Господа, не меньше.
– Уже три месяца строится убежище? – удивился я.
– Именно так. Благодаря Радиоцентру № 3 обитатели Талдома узнали о начале химической атаки ещё три месяца назад. Я сам служил в Радиоцентре, и именно я первым из вороха бессмысленных сообщений выцедил самую суть – сразу после подавления систем ПВО за первые десять-двенадцать дней вторжения инопланетяне начали вторую фазу атаки. Они стали распылять отравляющий газ – начали на экваторе нашей планеты, затем постепенно граница заражения стала смещаться к обоим полюсам. Я сразу же сообщил эту новость руководству города и заслужил за это особую благодарность от Великого Пророка – он включил меня в число своих приближённых и поручил моей группе отслеживать распространение яда по планете. Мы очень внимательно всё это время наблюдали за приближением границы заражения и собирали всю информацию об этом яде и его воздействии на земные организмы.