– Молодцы! Очередная операция завершена без потерь с нашей стороны. Враги разгромлены, заложница освобождена. Сейчас с двумя пленными бандитами работают Сильвер и Фурия. Бандюги говорят, что сегодня с раннего утра в Талдоме слышна интенсивная стрельба и взрывы. К тому же из Талдома начали массово бежать люди. Эти бандиты получили задание от своего пахана перекрыть дорогу на Кимры и перехватывать всех путников, которые будут идти из Талдома на запад. Про Полигон эти разбойники слышали, но встречи с нами явно не ожидали.
Все вокруг засмеялись. Сергей Воронов, тоже отсмеявшись вместе с остальными, указал мне рукой на изрешечённый пулями грузовик. Присмотревшись, я с удивлением опознал в раскуроченной дымящейся технике тот самый «Урал-Кабриолет», который мы были вынуждены бросить по дороге на Полигон.
– Тот самый, – подтвердил опытный водитель Воронов. – Я помню каждую машину, которую когда-либо водил, словно часть моей души остаётся в автомобиле. Этот «Урал» мы оставили в Петрино. А бандиты, ишь ты, смогли его всё-таки починить!
Я автоматически кивнул, при этом стараясь отвлечься от подобных мелочей и серьёзно подумать. Из рассказа пленных головорезов получалось, что никто из талдомских беженцев не сможет избежать плена, так как бандиты-работорговцы перекрыли все основные дороги. А между тем Полигон жизненно нуждался в новых людях…
Я подозвал Марго и приказал ей отправляться с группой девушек на разведку в сторону Талдома. Всем остальным бойцам приказал не расходиться, проверить оружие и технику, и быть готовыми к возможному броску на восток. В рассказе пленных меня смущало одно обстоятельство – как вообще технически возможно осуществить массовый побег из города, полностью окруженного двумя сплошными заборами колючей проволоки? А ведь там же кроме «колючки» имелись ещё вышки с автоматчиками, прожекторы, снайперы…
Но последовавшее вскоре донесение Королевы Марго сразу всё прояснило. Девушки сообщили, что внешней охраны вообще не видно, на всех вышках пусто, а из центра Талдома действительно доносятся звуки интенсивной стрельбы и взрывов. Несколько вышек на периметре разрушены, забор с колючей проволокой в нескольких местах повален и прорван. Находясь вдалеке от города, Королева Марго не могла понять происходящего и запрашивала разрешения разведчикам войти внутрь городской черты.
Такого разрешения я не дал, приказав разведке продолжать наблюдение с безопасного расстояния. Сам же глубоко задумался о странностях происходящего. На Талдом напали? Похоже, что так. Вот только кто? Талдом – крепкий орешек, напасть на который могла разве что объединённая армия Красноармейска и Сергиева Посада… Я нахмурился – отношения с Красноармейском у меня не сложились, так что прибывшей армии Полигону следовало опасаться.
Мои размышления были грубо прерваны звуками близких выстрелов. Стреляли в двухэтажном доме, в котором шёл допрос пленных, прозвучало два хлопка. Я мгновенно вскочил и, передёрнув затвор автомата, кинулся внутрь здания. Взбежал по лестнице наверх… и остановился. Сильвер сидел на стуле в центре комнаты, на лице одноногого капитана была написана растерянность. Рядом с одноногим военным с пистолетом в руке неподвижно стояла Фурия. Я перевёл взгляд вниз. Оба сдавшихся бандита лежали у стены с простреленными головами, один из них ещё подёргивал левой ногой. Фурия медленно-медленно обернулась, выглядела она испуганной и виноватой.
– Прости, Виктор. Я помнила твоё обещание сохранить им жизнь. Но я не смогла отпустить их живыми, после всего того, что они рассказали. Это уже не люди, а демоны, выродки, твари! Они не представляют своей дальнейшей жизни без разбоя, убийств и насилия, настолько уже привыкли наслаждаться болью и отчаянием своих беспомощных жертв. Их нельзя было выпускать живыми!
– Сильвер, что здесь случилось?
Одноногий капитан почему-то смутился, мельком посмотрел на Лизу и отвёл взгляд. Затем, кряхтя и неохотно, принялся говорить:
– Пленники много рассказывали о нравах на контролируемой бандитскими группировками большой территории. Это просто мрак и хаос. Там процветает работорговля. Нормой считается захват заложников. Распространены человеческие жертвоприношения. В некоторых посёлках далеко на востоке открыто процветает каннибализм. Чем отъявленнее мерзавец, чем больше у него пороков, тем больше его боятся, тем выше у него статус среди остальных бандитов-головорезов. Разгромленная нами банда – просто невинные овечки в сравнении с другими группировками. Для этих беженцы из Талдома – лишь возможность хорошо обогатиться за счёт грабежа и продажи пленников. Но для других бандитских группировок – это рабы или даже просто свежее мясо! Честно говоря, я сам до сих пор нахожусь в шоке – не думал, что за какие-то четыре месяца вторжения люди могут так оскотиниться. Я завершил допрос и собирался этих двоих отпускать, как вдруг Фурия их пристрелила. Несправедливо получилось. Я даже не про то, что ты им обещал свободу. Просто они вполне могли нам врать, выбеливая себя, и мы бы даже не узнали. Но они говорили честно, за что и поплатились…
Я строго посмотрел на свою подругу, затем на столпившихся в комнате людей, после чего приказал:
– Всем выйти из здания и грузиться на машины. Лиза, ты останься. Нам нужно серьёзно поговорить.
Присутствующих словно ветром сдуло. В центре разгромленной комнаты оставалась только Лиза Святова. Она стояла посреди множества мёртвых тел с совершенно неуместным к ситуации видом провинившейся школьницы. Тут я неожиданно сообразил, что моя боевая подруга и есть школьница по возрасту. Я указал ей рукой на стул, но Лиза предпочла стоять. Девушка достала сигарету и неторопливо закурила. Предложила и мне, но я отказался.
– Чем-то эта ситуация напоминает сцену у КПП, вот только на этот раз оправдываться приходится не мне, – проговорил я, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Да, очень похоже, – согласилась Фурия, подходя к разбитому окну и наблюдая за погрузкой солдат в грузовики. – Что я могу сказать… Да, действительно немного сорвалась после всех сегодняшних переживаний.
– Это называется «немного сорвалась»? – я указал рукой на лежащие повсюду трупы. – Сколько человек ты сегодня убила лично?
– Пять. Или может шесть, – ответила девчонка невозмутимо.
Спокойствие, с которым она об этом говорила, просто не укладывалось в голове. Похоже, никаким сожалением, а тем более раскаянием тут и не пахло.
– А Егорова зачем ты застрелила? – задал я следующий вопрос.
Вот тут всю невозмутимость Фурии словно ветром сдуло. Девчонка поперхнулась сигаретным дымом и сильно закашлялась. Не прекращая кашлять, Лиза поинтересовалась, которая из её подруг выдала своего лидера? Холодный блеск в глазах недавней убийцы предвещал огромные неприятности любому, на кого я укажу.
– Никто тебя не выдавал. Просто я тоже сыграл в предложенную тобой игру «ворона и бабушка», – ответил я, с невольным интересом наблюдая за живой мимикой лица своей подруги.
На это действительно стоило взглянуть. Обычно лицо Лизы не отражало никаких эмоций, сейчас же по нему получалось читать всю гамму чувств и переживаний – испуг, растерянность, непонимание, активнейшая мыслительная работа и наконец озарение.
– Кажется, я поняла ход твоих мыслей. Егорова никто из постовых не выпустил бы за территорию Полигона без разрешения свыше. Такое разрешение могли дать только Константа, Сильвер, ты или я. Константа отпадает – он уже спал к тому моменту. Сильвер тоже отпадает – свидетельница отводила его в это время в казарму. Ты не давал разрешения. Остаюсь только я. Но такие разрешения протоколируются и заносятся в журнал, а караульные подобной записи в журнале не представили. Вывод напрашивается только один – в машине вместе с Егоровым был тот, кто мог проехать без разрешения, поскольку сам мог их выдавать. Далее опять же методом исключения вычислить его… Я угадала?
Я отрицательно покачал головой.
– Мой вариант более прямолинеен. Егоров был убит выстрелом из девятимиллиметрового пистолета промеж глаз с очень близкого расстояния, на его лице даже были обнаружены следы пороховых газов. Чтобы стрелять с такого расстояния, стрелок должен находиться рядом с ним в машине. Остальные четыре выстрела были сделаны уже позже для отвода глаз, стреляли с расстояния примерно четырёх шагов сквозь боковое стекло возле водителя, пока стекло не осыпалось осколками. Эти четыре гильзы Сильвер нашёл, пятую нет. Пятую гильзу стрелок зачем-то забрал с собой. Этой информации уже вполне достаточно для выявления убийцы. Незнакомого человека недоверчивый капитан Егоров в салон машины не пустил бы. Не мог киллер и поджидать его по дороге – сама говорила, что никто не знал, когда капитан поедет обратно. Получается, что это – человек с Полигона, которого капитан знал и даже доверял. И этот кто-то носит с собой девятимиллиметровый пистолет, хорошо стреляет из него и метит обычно в переносицу…
Я указал на лежащие вокруг тела. Лиза недовольно скривилась:
– Ладно, ладно. Очень убедительно. И что теперь? Арестуешь меня? Или прикажешь расстрелять?
– Сперва хочу понять твои мотивы. Скажи, зачем тебе вообще потребовалось убивать Егорова? Он же был нашим потенциальным союзником!
– Предателем он был, а не союзником! – выпалила Лиза со злостью в голосе. – Мои девчонки неоднократно докладывали о попытках капитана связаться со своим бывшим начальством – сперва по рации, потом моторную лодку запустили с каким-то пакетом и руль заклинили. А вся это история с мальчишкой-перебежчиком… Тебе не показалось странным, что такого достаточно опытного разведчика посылают вдруг на одноразовое задание? Да и как он вообще смог бы передать свои сведения обратно на тот берег Волги?
Я хотел было возразить, но потом всё же задумался над словами подруги. Мог ли малолетний Максимка быть не обманутым простачком, а хорошим актёром? Теоретически мог, почему бы и нет. Где он сейчас, кстати? После того, как я лично выпустил пацанёнка из камеры, Максимку пристроили к дежурным на вышке аэродрома, но в свободное от дежурства время за ним никто не следил. Из-за своего малого возраста ребёнок мог находиться где угодно на Полигоне, совершенно не вызывая подозрений. А что если порученное ему задание как раз и предполагало арест и затем фальшивое раскаяние? Но тогда разве можно было верить словам Максимки про то, что нападение армии Кимр произойдёт только через два месяца? Что если это дезинформация, и армия вторжения уже давно готова и лишь ждёт удобного момента? Сердце нехорошо защемило от дурных предчувствий. Сказанное Лизой вполне могло быть правдой.