– Продолжай, я тебя внимательно слушаю, – потребовал я.
– Когда капитан Егоров приехал на Полигон для ведения переговоров, мальчик Максим уже давно крутился у входа бункера. Он целенаправленно ждал капитана, а потом подошёл и сказал ему какую-то фразу. Затем эти двое перекинулись между собой парой слов, и мальчишка убежал играть дальше вместе с Ромкой и другими детьми. К сожалению, мои одноклассницы не расслышали, что именно сказал Максимка. Подозреваю, что это были какие-то инструкции от старых хозяев. Допустить, чтобы капитан после этого вернулся в Восточные Кимры, было никак нельзя, и потому я его убила.
– Ты была с ним в машине одна?
Лиза на секунду замялась, а потом призналась нехотя:
– Нет. Со мной было три подруги для подстраховки. Всё-таки я – слабая пятнадцатилетняя девушка, а капитан Егоров сильный крупный мужик. Нельзя было давать ему шанса. Кто находился со мной в машине, я не скажу, поскольку мои напарницы не виноваты. Всю работу сделала я сама – когда капитан притормозил у выбоины, я достала пистолет и окликнула его, чтобы он обернулся в мою сторону. Предатель не успел даже испугаться. Потом я, как мне казалось, достаточно достоверно инсценировала нападение на машину из леса. Затем мы дождались возвращения вечерних дежурных, и на двух их машинах вернулись обратно на Полигон. Перед этим девчонки помогли нам замести следы, которые мы неосторожно натоптали вокруг машины.
– Стоп, стоп! Так сколько девушек из первого отряда осведомлены о твоей роли в убийстве Егорова?
Лиза пожала плечами.
– Думаю, что все. Разве что насчёт четырёх новеньких не уверена, говорил им кто или нет. А так у нас не бывает секретов между собой. Но за своих подруг я уверена – за пределы нашего круга интернатских никогда ни одна тайна не уйдёт.
– Чёрт знает что! Каждый третий мой подчинённый давным-давно в курсе насчёт убийства, лишь руководитель как последний осёл остаётся в неведении…
Я по-стариковски с кряхтением встал с кресла и осторожно дотронулся до распухшего левого плеча. При попытке шевелить левой рукой плечо отдавало резкой болью.
– Болит, зараза! Ты-то как? В меня одна дробина попала, и то чувствую себя словно безрукий, в тебя же целых три.
– Сам как думаешь? – девчонка на несколько секунд сбросила маску невозмутимости, и я увидел, что Лиза сохраняет вертикальное положение исключительно из-за морально-волевых качеств. – Жить буду. Отбит весь ливер, как говорят, но рёбра вроде целые. Куртку придётся выкидывать.
– Куртка это ерунда. Поговорим о твоём наказании. Дело серьёзное, ты убила человека.
– Он был предателем! Между прочим, до разговора с Максимом капитан планировал заночевать на Полигоне, мы даже койку ему подготовили. Но как только ребёнок передал ему несколько фраз, так Егоров захотел немедленно ночью мчаться к Волге.
– Фурия, ты не можешь стопроцентно гарантировать, что Егоров перешёл на сторону своих старых хозяев. Всё, что у тебя есть – косвенные улики. Не исключено, что ты казнила невиновного! Да и вообще, кто тебе давал право судить людей и приговаривать к смерти!? А твоё поведение утром после убийства? Ты ведь открыто старалась обмануть меня и перевести стрелки на Сильвера! Разве друзья так поступают? Так что забирай свою кружку из моей комнаты и больше там не появляйся!
В любом другом случае это прозвучало бы нелепо – «ты убила человека, и за это я на тебя обиделся». Но я недаром провёл вместе с Лизой четыре месяца, более-менее изучил её характер и прекрасно знал, как сильнее задеть подругу. Ни арест и помещение в тюремную камеру, ни разжалование с должности лидера первого отряда, ни даже телесные наказания в виде розг или ремня не смогли бы настолько сильно воздействовать на Лизу. Девушка выронила недокуренную сигарету и развернулась, губы её дрожали. Казалось, ещё чуть-чуть, и железная несгибаемая Фурия разревётся подобно простой девчонке.
– Это ещё не всё. Бери отряд Кристи и ещё человек пять-семь. Езжайте к Восточным Кимрам и вместе с новым комендантом организуйте круглосуточное наблюдение за противоположным берегом от укреплений у Дубны и далее до самого Белого Городка. Измена Егорова имеет смысл только в том случае, если нападение противника на Полигон случится до того, как инопланетные твари опрыскают всё тут ядом. Потом нас уже будет не выкурить из бронированного бункера, да и народу на Полигоне будет предостаточно, чтобы отбиться. Если на нас нападут, случится это в самые ближайшие дни. Самый трудный для врага этап – форсировать Волгу, тут они очень уязвимы для атаки с воздуха. Раздай каждому дозорному сигнальные ракетницы и объясни, как ими пользоваться. Если «кимринские» на нас действительно нападут, ты полностью реабилитирована. Если же Егоров был невиновен… суд решит, что с тобой делать.
Я ожидал от Фурии бурных протестов, но Лиза лишь опустила голову и побрела к выходу с видом побитой собаки. Девушка явно восприняла свою отправку на берег Волги как наказание, но спорить не стала. Похоже, она и сама в глубине души понимала, что была неправа.
Полигон. Битва за Талдом
Талдом встретил колонну Полигона пугающей тишиной и брошенными укреплениями. Часовые на вышках отсутствовали, ни одного защитника не осталось и у преграждающих дорогу бетонных блоков. Всё это выглядело подозрительным, а потому я приказал остановить колонну. Тут же из придорожных кустов в пяти метрах от головной машины вышли девушки Королевы Марго.
– Ни одного охранника мы так и не заметили. Со стороны центра ещё минут пятнадцать назад доносилась интенсивная перестрелка, но сейчас всё стихло, – сообщила Маргарита.
И тут, словно в опровержение её слов, земля под ногами ощутимо качнулась, и спустя несколько секунд со стороны центра города донёсся грохот далёкого взрыва. Над домами вдалеке взвился тёмный столб дыма и пыли.
– Фугас рванули, – прокомментировал произошедшее Сильвер, поправляя сбившуюся чёрную повязку на глазу. – Килограммов двести тротила, а может и больше. Даже сюда отдельные обломки долетают.
Какой-то камень действительно упал на дорогу совсем неподалёку. Спустя пару секунд ещё один достаточно крупный кусок бетона с грохотом раскрошился о броню неподвижно стоящего танка. В это время со стороны центральных кварталов опять послышалась интенсивная стрельба и хлопки гранатных разрывов. Там снова возобновился ожесточённый бой, только вот непонятно было, кто и с кем ведёт это сражение.
– Как бы такой столб дыма не привлёк внимание летунов… – недовольно проворчал одноногий капитан, рассматривая через бинокль густой столб пыли и дыма, а потом небо со всех сторон.
Я тоже принялся осматриваться, хотя и верил в надёжность системы оповещения об опасности.
– Нас бы предупредили с вышки Полигона, если бы в окрестностях показался хоть один треугольник. Но мне тоже не нравятся подобные спецэффекты – инопланетяне слетались и на куда меньшие проявления активности людей. Давайте-ка поближе к домам подъедем, там хоть можно будет укрыться в случае чего.
– Воздух! Треугольник с юга, расстояние три километра! – уже полузабытая команда об опасности с неба прозвучала, когда колонна миновала первые дома.
– Всем укрыться! Врассыпную! Машины глушить! – отдав эти команды и не дожидаясь, пока БТР остановится, я прямо на ходу прыгнул с бронетранспортёра и, не удержав равновесия, покатился по земле.
Снова заболело ушибленное плечо, но меня это не остановило. С травмами можно разобраться и потом, а сейчас счёт шёл на секунды! С разбега «рыбкой» нырнув в разбитое окно ближайшего здания, я откатился ближе к стене и только тогда перевёл дух. Рядом пытались отдышаться Света Камышева и двое незнакомых парней.
– Блин, Сильвера забыли! Ему с одной ногой трудно будет уйти! – воскликнул я, но тут же услышал голос из соседней комнаты:
– Командир, здесь я. Только вот костыль выронил.
Дальнейший разговор прервали близкие выстрелы. Псссшшш! Псссшшш! Треугольный охотник выстрелил дважды. Сидящие в комнате молча переглянулись, лица их посерели. Объяснять, что именно сейчас произошло, никому не требовалось.
– А ты говорил «не волнуйся, предупредят». Вот и понадеялись на наших дозорных. Совсем мы расслабились в последнее время, – капитан из-за стены говорил это достаточно тихо, но сказанное предназначалось явно для моих ушей.
Я отвечать не стал. Кто сейчас погиб? Почему дозорные не предупредили? Для ответа на оба вопроса требовалось включать рацию, но активировать её сейчас, когда зависшая где-то сверху летающая смерть выискивала среди домов выживших людей, стало бы фатальной глупостью. Прошла минута, затем вторая, третья. Ситуация не менялась. Как вдруг со стороны улицы донёсся странный ритмичный скрип. Я переглянулся с сидящими в комнате испуганными людьми. Света растерянно пожала плечами.
– Я выгляну! – произнёс едва знакомый парнишка из новеньких отряда Бухаря.
Он осторожно, буквально по миллиметру привстал и краем глаза посмотрел в окно. После чего уже уверенно выпрямился в полный рост. Я тут же оказался рядом.
По улице шла укутанная в плотную зимнюю куртку женщина. Одной рукой она вела ребёнка лет четырёх, в другой же тащила явно очень тяжёлый чемодан, поставленный в тележку на колёсиках. При виде вооружённых людей в окне женщина резко остановилась и оглянулась назад, словно решая – сможет ли она убежать вместе с дитём и своей ношей? Потом незнакомка выпустила ребёнка и двумя руками крепко прижала к груди чемодан, словно его у неё собирались отнимать.
– Приведите её ко мне, только вежливо, – обратился я к одному из парней.
– Лучше я схожу, – предложила Света Камышева и ловко выпрыгнула из окна на улицу.
Женщина убегать не стала, понимая, что это бесполезно. Она поставила свой чемодан обратно на тележку и терпеливо слушала, что ей говорит вооружённая автоматом девчонка. В это время в поле зрения показались и другие солдаты Полигона, они выходили из соседних домов и вылезали из-под грузовиков. Незнакомка кивнула и двинулась следом за Светой. Я тоже вылез на улицу и подождал, пока женщина с ребёнком подойдёт ближе.