— Сегодня побоялся? Или… или вообще?
— Ну… в бункер-базе, где действия операторов легко контролировать, вам, может быть, и давали поиграться с настоящими зомби. Чтоб уж не возникало никаких сомнений.
И ведь не было сомнений-то. На этот счет — никаких. Денис вспомнил поразившую его с самого начала невероятную, нечеловеческую реакцию «рабочего материала». Настоящего «материала». И раны, наносимые жмурам на арене бетонного короба под прозрачным потолком, он вспомнил тоже. Заточки обреченных спарринг-партнеров — оргов-смертников, камикадзе «Мертвого рая», на которых операторы зомби-убийц отрабатывали боевые навыки — изредка все же оставляли порезы и проколы в камуфляже покойников. Тогда из порванной плоти лениво сочилась жижица, мало чем напоминавшая кровь. И — никакой имитации.
— Полагаю, этой ночью вас тоже искали мертвецы, — бесстрастно излагал свои соображения Николай. — Вероятно, все они действовали в автономном режиме — в целях безопасности. Все, кроме одного. Кроме одной-единственной учебной модели. Живого… ну, условно живого бойца в этом дистанционно управляемом мертвом отряде спецназа. Только он один был открыт для вмешательства извне. Его не так жалко терять. И не так страшно отдавать врагу. На него делал ставку Кожин. И посол не ошибся: именно его мы привели сюда. Остальные — «рабочий материал». Сто-про-цент-ный.
— Стопроцентный… — заворожено повторил Денис. — Рабочий. Материал.
— Я наблюдал. Я видел этих ребят в деле. Одного из них даже ранил. Так, задел слегка, по руке… Крови не было…
— Крови не было, — эхом отозвался Денис.
— Только раствор бальзамирующих инъекций.
— И что?
— Ничего. Едва ушел потом…
«Не служил бы в гвардии — не ранил бы жмура, — подумалось Денису, — И никуда бы не ушел. Не смог бы».
— …Ребята вовремя прикрыли. У мертвяка оказалось слишком много целей. Со всеми сразу расправиться он просто не успел.
Ах, вот оно еще что… Вот почему Никалаю удалось уйти.
— Человек десять там осталось. Лучшие бойцы клана, между прочим. Из моей личной охраны. Полегли все за пару секунд. Потом — еще столько же, пока отступали. Бежали, точнее. Врассыпную.
Да уж, если врассыпную, то всех уложить, действительно, сложно… Даже «рабочему материалу». Даже настоящему. Стопроцентному. А Волчьего пахана, оказывается, сопровождала большая стая. Нехилая такая стайка — в два десятка оргов. Как минимум.
— Спаслись я и еще двое. Другим не повезло.
Николай говорил без надрыва и без сожаления. Будто совсем не переживал об убитых. Или этот типчик просто не умел переживать? Или умел прятать любые чувства. Глубоко так, основательно и надежно.
— Кто мог вести мертвецов? — спросил Денис.
— Еще не понятно? — Николай невесело усмехнулся. — У Кожина есть своя команда операторов. Не столь одаренных, как вы, не натасканных в «наружке», но все же неплохо управляющиеся с покойниками. С настоящими покойниками…
— А мы значит… — растерянно промямлила Юла. — А нам значит… Все это время… Мы управляли… Живыми… Учебными… Пособиями…
— Теперь я склонен думать, что так оно и было, — кивнул предводитель группировщиков. — На боевых операциях вам подсовывали живой суррогат мертвого «рабочего материала». Наверное, на улицы выводить вам позволяли только их. Заметить разницу между мертвым и условно живым «материалом» сложно. Тот же принцип дистанционного управления, те же камеры, та же виртуальная нервная система. Но на самом деле пропитанный наркотой «учебный материал» все же во многом уступает настоящему боевому мертвецу. А еще — он быстрее идет в утиль. Гораздо быстрее. В считанные дни. Живой организм сгорает от такой работы. Зато на живого можно ставить различного рода блокираторы и ограничители. Контролировать можно любого живого. Даже такого вот… Овоща.
Орг глянул на кровавую кашу у стены. Невесело усмехнулся.
— Нервная система человека позволяет многое. Она цепляется за жизнь, за любую жизнь, за любое существование, хотя бы отдаленно похожее на жизнь. И за все остальное, что ей подсовывают в довесок. А, вцепившись, способна длительное время хранить в себе всякий мусор.
«В том числе — и запрет на выполнение команды «Делит», когда перед жму… перед боевым овощем стоит Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич», — подумал Денис. Теперь-то все становилось на свои места.
— Она очень уязвима, живая нервная система, гораздо уязвимей виртуальной — говорил группировщик. — Пока жива — уязвима. Пока мозг не перенес состояние смерти — истинной смерти, пока он хоть как-то функционирует, пока человек окончательно не превратился в мертвую машину.
— Как их вообще делают, эти учебные материалы? — спросил Денис. — Эти… условно живые овощи?
О штамповке мертвых солдат Кожин им рассказывал. И даже показывал кое-что из видеодосье столичной лаборатории. Об остальном — нет. Ни слова.
— Неважно. Этого вам лучше вообще не знать, — всем своим видом Николай показывал, что так оно и есть в действительности. — Спокойнее спать будете.
Ха! Спокойный сон после «Мертвого рая»? После всего, что было. Ну, вот это вряд ли…
— Просто смиритесь с тем, что до сих пор вам приходилось управлять не мертвыми, а живыми солдатами. И все.
— Невероятно! — простонал Денис. — Но ведь наши жмуры (Хотя какие там, на фиг, жмуры! Имитаторы жмуров, получается!) мочили вас пачками. Обычный живой человек не может…
— Может, — жестко перебил его Волк. — Если это хорошо подготовленный боец и его действиями управляет опытный оператор. Плюс — наркотики. Спецкомплекс, который максимально ускоряет реакцию, обостряет рефлексы, необходимые для эффективного боя, и повышает болевой порог. Даже нет, не повышает, а практически снимает его полностью. «Материал» — ни живой, ни мертвый не должен чувствовать боли. На то он и «материал».
— Откуда тебе все это известно? — Денис от волнения не заметил, как перешел с группировщиком на «ты».
Николай вздохнул:
— Я же говорил: мне приходилось курировать «Мертвый рай». До тех пор, пока из меня самого чуть не…
Орг осекся. Отвернулся.
— Из тебя тоже хотели сделать ЭТО? — глазища Юлы смотрели на изрубленный рабочий… учебный… на человеческий «материал».
В ее голосе послышались сочувствие и жалость. Море сочувствия, море жалости.
— Нет — Николай ответил с неожиданной злостью, — не это — хуже.
О том, что может быть хуже, Денис гадать не стал. Сейчас он мог думать только об одном. На кой четр мерзавцу Кожину понадобилось втягивать во все это дерьмо трех ни в чем не повинных операторов наружки.
Глава 5
Справиться с искореженной взрывом дверью удалось не сразу. Им помогли снаружи. Там, на лестничной клетке уже ждали двое. Без масок. Ахмет и Чмо.
Борец-кавказец не скрывал радости, увидев шефа в добром здравии. Вероятно, радость была искренней. А вот в глазах Чмо промелькнуло расстройство. И в том явно виноваты были выжившие операторы. Ну и плевать! Денис улыбнулся волчьей шестерке — широко и нагло. Сейчас можно, сейчас они под защитой пахана.
Чмо проглотил.
— Су-у-у…!.. ать! — Ахмет заглянул в разгромленную квартиру. Присвистнул. — Чё там, а Колян?
Отвечать Николай не стал. Спросил:
— На улице тихо? — спросил Николай.
— Как в моргэ, — хмыкнул кавказец.
— Ну, это ненадолго. Ты, — Николай ткнул пальцем в Ахмета, — предупреди наших. Пусть сваливают отсюда. Все. Сейчас же.
Гонец с неожиданной для борцовских габаритов скоростью отправился выполнять поручение.
— Ты, — пахан обратился к Чмо, — пойдешь с нами. Поможешь перетащить компьютер. Сломаешь — сгною в подвале с мертвяком.
— Не-е, Колян, я аккуратно, жуб даю, — испуганно прошепелявил беззубым ртом шестерка.
Мнения операторов спрашивать никто не собирался. Отдавать им Славкин комп — тоже.
Из дома они не вышли. Остановились под козырьком подъезда и некоторое время смотрели, как во дворе снуют люди.
Из соседних многоэтажек на улицу валили орги. Много оргов. Так вот, выходит, где в Ростовске главное Волчье логово! Где оно было…
Групировщики расходились, разбегались, расползались, как тараканы, пряча лица под масками. «Крысы на тонущем корабле!» — возникла у Дениса неожиданная ассоциация.
Орги вокруг торопились и суетились. Один только Николай сохранял завидное спокойствие и внешнюю невозмутимость в броуновском движении камуфлированных фигур. Капитан решил покинуть идущее ко дну судно последним? Напрасный героизм! Комендантский час вот-вот закончится, а уж тогда не миновать встречи с ранними патрулями. Денис, Юла и Чмо затравлено озирались вокруг. До чего велик соблазн поддаться стадному инстинкту, рвануть с места и бежать, бежать, бежать… Абы куда. Нет, ну, в самом деле! Если Николай намеревается увести их подальше отсюда, надо спешить, а не стоять истуканами.
Пахан далеко не повел. Едва скрылся из виду последний орг, Николай повернул обратно в подъезд и бодро зашагал наверх. К лестничной площадке на пятом этаже. Туда, откуда они спустились.
— В чем дело? — встревожился Денис.
Лишняя трата слов… В подъездной темноте и безответном молчании двое операторов и волчий шестерка с компьютером плелись за Николаем.
Он остановился перед простенькой дверью — старой, обшарпанной, с облупленной краской. Той самой, что сиротливо ютилась напротив квартиры оргского вожака.
— Перекантуемся у Секретарши, — хмыкнул пахан, — Здесь нас будут искать м-м-м… не так тщательно.
Что еще за секретарша? Операторы переглянулись. Николай нажал на звонок. Он жал снова и снова, с длинными и короткими перерывами. Кажется, орг вызванивал пароль — особый звуковой код, вроде того, что использовали районные следаки. У пахана группировщиков тоже имелась своя азбука Морзе. У пахана и его таинственной секретарши.
Денис ожидал чего угодно. Его теперь не удивило бы даже появление на пороге Ночки с чашечкой кофе для шефа. Для одного из своих шефов. Да, он, вполне готов был поверить, что помощница мэра и федерального посла, по совместительству подрабатывает еще и секретаршей у главаря бандитского клана. Но то, что произошло…