ть.
Посол получал изображение с операторского компа на свой терминал. И выборочно следил за действиями одного-двух жмуров. Поскольку уследить сразу за всеми… Кожин – не Славка. У него нет тех уникальных способностей, что позволяют мертвому супероператору вести на задание целое отделение мертвяков. Таким образом, Кожин ограничивался общим руководством и влиять на действия своих боевых зомби мог исключительно через Славку. А этого звена в цепи больше не существовало. И в природе тоже. Не существовало. Посредник-оператор уничтожен. Цепь лопнула. «Рабочий материал», проводящий зачистку Трассы, подчинялся теперь Денису, Юле и Николаю. А Кожин… Ему теперь оставалось лишь смотреть, что вытворяют с его бойцами новые командиры. Интересно, что сейчас думает Федеральный Полномочный, наблюдая, как жмуры выходят из подчинения и начинают своевольничать?
Переустановить систему управления в расчете на трех пользователей-операторов и четырех дистанционно управляемых боевых мертвых исполнителей – дело нехитрое. Куда сложнее оказалось командовать двумя бойцами одновременно. Мертвые солдаты выполняли приказы, отдаваемые с клавиатуры, быстро, резко, споро. Слишком. Контролировать действия этой пары получалось не очень. Денис вынужден был признать: со Славкой ему не тягаться. Пожалуй, в случае серьезной заварушки он сможет толково управлять лишь одним жмуром.
Денис выбрал огнеметчика – того, что сжег «Москита». Многозарядная труба с маленькими, да удаленькими реактивными капсулами, набитыми напалмовой смесью, выглядела солиднее «Вурдалака». Автоматчика Денис оставил в резерве.
Обоих бойцов он расположил на обочине, за грязной бетонной оградкой: огнеметчик поближе, автоматчик подальше. Славно… С Трассы мертвяков не видать, зато шоссе просматривается великолепно.
По ту сторону дороги устраивались жмуры Юлы и Коляна. Юлькин «рабочий материал» скрылся в подъезде раздолбанной десятиэтажки, предназначенной под снос. Неплохая позиция, особенно если Юлька догадается поднять стрелка на этаж-другой. А не догадается, так можно ведь и подсказать.
Орг возился дольше. С компом он дружил не очень, и едва управлялся даже со стандартными командными клавишами. «Рабочий материал» Николая бродил между домами, совершая массу ненужных бессмысленных движений. Но в конце концов залег и он.
Ох, вряд ли от такого бойца будет толк. Да и Юла после смерти… после второй Славкиной смерти – тоже не в лучшей форме. В общем, сейчас стоило рассчитывать только на себя. И на того типа с огнеметом. Кстати, пока есть время, не мешало бы проверить бандуру в действии. Славка вон из нее вертолеты сбивает. А Денис до сих пор водил в бой лишь солдат, вооруженных заточками. Хотя, наверное, особой разницы быть не должно. Теоретически… Для оператора ведь главное – выбрать цель и запустить боевые навыки «рабочего материала». Дальше – дело техники. И реанимированных рефлексов.
Он поднял огнеметчика над укрытием, сфокусировал камеры на столбе освещения Трассы. На противоположной стороне. Метрах в трехстах.
И нажал «Делит».
О, мертвый гвардеец мастерски владел своим оружием. И команду оператора исполнил беспрекословно. Реактивная зажигательная капсула ударила точно. Основание столба вспыхнуло, заискрилось, переломилось как спичка. Металлическая конструкция, корчась в огне, рухнула на шоссе. И сразу же погрузилась в поплывший асфальт. М-да, температурка там!
Денис решил: если Караван все же пойдет напролом, первая капсула полетит в командную машину. Пусть будет жаркое а-ля федеральный посол. Смотрите, смотрите, Павел Алексеевич, если вы еще смотрите. И делайте выводы.
– Ты чего дуркуешь, День? – спросила Юла.
– Тренируюсь, – коротко ответил Денис.
Освещения Трассы больше не требовалось. Приборов ночного видения – тоже. Ночь исчезла. Шоссе пылало адским пламенем.
Круто! Этот напалмовый плевок долго еще не потухнет. Понятно теперь, почему жмуры не жгли баррикаду из огнемета. Растаскивать потом караванными бульдозерами ревущее пламя – удовольствие не из приятных. Увязнешь, блин, по самую башню в расплавленном асфальте.
Трех оставшихся не у дел солдат, в том числе и малоподвижного калеку с изрешеченной грудью и перебитой ногой, Денис выстроил поперек шоссе, – сразу за горящим участком Трассы. Там и оставил стоять каменными истуканами, свернув окна управления.
Эти ребята – лишние. Им воевать не придется. Никто из них не произведет ни единого выстрела, но все-таки… Пусть все-таки мертвые лица за стеной огня и дыма станут еще одним предупреждением Каравану: эту границу пересекать не стоит.
Все. Теперь – ждать.
– У нас еще есть время. Немного, – Николай задумчиво смотрел на экран монитора. Орг не спрашивал – утверждал.
– Есть. Наверное, – отозвался Денис.
– А вы знаете дипкоды и дипчастоты.
И снова – не вопрос – утверждение.
– Знаем, – Денис насторожился.
– А этот компьютер связан с Караванным терминалом посла.
Отрицательного ответа орг явно не ждал.
– Был, по крайней мере, связан, когда я переустанавливал систему управления, – сказал Денис. – Я же объяснял вроде. А что?
– Значит, мы можем попытаться влезть в базу данных посольства.
Твердая, железобетонная убежденность в своих словах…
– Можем, – Денис нахмурился. – Попытаться. Только Кожин наверняка ведь уже обрубил связь с бункером.
– Я так не думаю. Эта машина, – Николай кивнул на компьютер, – единственная ниточка, связывающая Кожина с вышедшим из подчинения «рабочим материалом». Если управлять им он мог только через вашего коллегу, то наблюдать… Такая возможность у посла ведь есть и сейчас. И оборвать связь с операторской машиной – значит, полностью утратить контроль над ситуацией. Так что ты все же попробуй, Денис. В терминале Павла Алексеевича должно быть много любопытной информации…
Николай снова держал автомат в руках. Ненавязчиво так держал, как бы между прочим. И говорил орг без намека на приказ – просто просил об услуге. Но попробуй откажись…
– А ваш Славка успел ознакомиться далеко не со всеми кожинскими секретами, – закончил свою настоятельную просьбу группировщик.
Ствол «Вурдалака» нетерпеливо дернулся. Ладно, хрен с ним. Автомат – автоматом, но предложение-то действительно заманчивое. И время действительно есть. Может, получится узнать что-нибудь важное еще до встречи с Караваном. Оставив небольшое окошко наблюдения за Трассой (верхняя камера огнеметчика, высунувшегося над оградкой), Денис осторожно коснулся клавиш.
– Быстрее. Поторопись, пожалуйста, – Николай заметно нервничал.
Интересно, что оргский пахан жаждет найти в секретных файлах посольства? Денис поторопился.
Связь с терминалом была. Защиты – не было. Не предполагалось, видать, что в федеральную автономку «бункер-Караван» сможет войти чужак. Ан, вошел.
Виртуальные тайны «Мертвого рая» лежали как на ладони: бери – не хочу. И оператор взял. Первое попавшееся. Загрузка файла «Демонстрация 1» не заняла много времени. Хорошая все-таки техника у посла…
Это был видеоотчет. Не новый материал, не новый. Знакомый уже. Именно с этой записи Кожин начинал посвящение трех операторов-новобранцев в суть своего эксперимента.
Ну да, так и есть. Человек в белом халате – без сомнения, сам Павел Алексеевич. Когда скрытые камеры столичной лаборатории производили съемку, он был еще доктором Фурцевым. А этот офицер с каменным лицом… Кажется, его звали Воронов. Да, точно, начальник президентской Гвардии.
– Ну, так что мне доложить Президенту? – требовательный голос гвардейца в динамиках.
Стоп! Засмотрелся, блин. Минус одна с половиной минуты. Не стоит сейчас тратить драгоценное время на то, что уже хорошо известно.
Денис свернул файл, мельком взглянул на Трассу. Каравана пока не видно. Что ж, можно сунуться куда-нибудь еще.
– Открой-ка вот здесь. – Николай указал на папку с длинным названием «„Мертвый рай": Объекты исследовательской программы. Этап №1».
Папка распахнулась на пол-экрана. И – два файла. «Д.Замятин», «Ю.Борзова».
Открыть. Первый файл.
Сразу бросилось в глаза… Денис моргнул: раз, другой. Нет, не глюк. Вот оно, его собственные имя, и фамилия, и рабочий ник, и даже фото. И текст. Ни много ни мало. Пара листов стандартным рабочим шрифтом. Ладно, почитаем. Позже…
Не закрывая первый, он открыл второй файл. Снимок Юльки, ее анкетные данные… Итак, похоже на личное досье. На два личных досье.
– Странно, почему нет Славки? – пробормотала Юлька.
Денис же больше волновало другое. Название файла. «Объекты исследовательской программы?» Что за фигня? С каких это пор операторы стали объектом исследования?
– Я полагал, что Кожин ставит опыты над жмурами, – озадаченно проговорил Денис. – Кто мне объяснит, в чем я ошибся?
– Совершенно напрасно ты так полагал, – ответил орг. Николай даже не повернулся к Денису. – «Мертвый рай» – это комплексная программа. Создание боевого «рабочего материала» – всего лишь начальная ее ступень. Давно пройденная к тому же. Возможности мертвых гвардейцев досконально изучены еще в столичной лаборатории. А экспериментальные выходы «рабочего материала» на улицы во время Комендантского часа проводились и раньше. В других городах.
– Так какого ж хрена Кожин сюда-то заявился? – не выдержала Юлька. – Ну и экспериментировал бы себе где подальше.
– И почему Ростовск назван «полигоном “Р-1”»? – добавил Денис.
– Это первый полигон для изучения реакций операторов «рабочего материала», – ответил Волк.
– Чего? – Денису становилось все тревожней. – Каких еще реакций?
– На напряженную работу в боевых условиях. Видишь ли, в психике человека, привыкающего безнаказанно убивать чужими руками на безопасном расстоянии и длительное время наблюдающего за этими убийствами, происходят некоторые гм-м-м… изменения. Зачастую – необратимые. Вот этот феномен и интересовал Кожина. Догадываешься, почему?