– Нож!!! – страшно заорала Вязальщица и направила на него автомат. – Бросай нож!!! За себя!!!
Человек выполнил команду после паузы.
Другой был абсолютно спокоен. Именно этот – главный, подумал я.
– Вы кто? – спросил он глуховатым властным голосом.
– Мы пришли за мальчиком, – сказал я. – Отдайте, и мы уйдем. В противном случае устроим бойню.
– Вы не можете его забрать. Он предназначен не вам.
– Открываем дискуссию, – сказал я и выстрелил одиночным в его правую руку.
Тело главного дернулось назад, из предплечья взметнулись капли крови. Рука повисла плетью. Но уже через пару секунд человек вернулся в прежнее положение и заговорил как ни в чем не бывало:
– Вы не можете его забрать. Он не ваш. Он нужен для ритуала.
– Тебя не спрашивают, говноед, для чего он нужен!!! – заорала Вязальщица. От ярости она была не в себе. – Отвязывайте!!!
Время безнадежно уходило; фактор внезапности растворялся. Главный мастерски тянул время. Кое-кто из лежащих зашевелился, начал приподниматься.
– Никому не двигаться, рукоблуды уродливые!!! – закричала байкерша и дала очередь над головами (шевеление плащей прекратилось), а потом сбила выстрелами несколько факелов. Два погасли, но два продолжали гореть на полу. – Будет пожар, – негромко сказала она мне. – У нас минута, от силы две.
Даже отсюда я видел, как кровь из раны главного течет по плащу снаружи.
– Забираю Митьку, и уходим, – сказал я и двинулся к возвышению.
Вязальщица кивнула и зашарила под курткой в поисках новой обоймы.
Я шел между телами лежащих. Дуло АКМ было направлено на главного. Его помощника я считал совершенно не опасным.
Лицо Митьки было мертвенно-бледным. Грудь еле заметно вздымалась: жив. Ну конечно – сатанистам для их ритуала он был нужен именно живым...
Взойдя на возвышение, я откинул автомат за спину и попытался поднять мальчика на руки, но цепь, сковавшая его руки, другим концом крепилась где-то внизу – то ли к полу, то ли к столам. Попробовал распутать – ничего не вышло.
– Развязывай! – заорал я на главного. – Жить надоело?!
– Краткий миг жизни – лишь служение Ему в телесной оболочке, – хрипло и не вполне членораздельно сказал он. Потеря крови давала себя знать.
– Часть твоей телесной оболочки уже повреждена. Хочешь лишиться второй конечности?! Развязывай быстро!!!
Что-то забеспокоило меня на периферии зрения. Я кинул взгляд вправо. Деревянная обшивка стен лениво занималась огнем.
– Артем! – заорала Маша, возясь с автоматом. – Быстрее!
Главный внезапно подался вперед, перегнулся через лежащего Митьку, опершись на здоровую руку. Он был близко, и я мог поклясться, что у него нет лица.
– А ведь я знаю тебя, – прошипел он. – Ты убил Вельзевула, одного из лучших слуг Его! Тебя не будет!
Главный отшатнулся назад, а его помощник молнией перемахнул стол и теперь стоял рядом со мной. Стремительный взмах руки с кинжалом (то ли не бросил тот, то ли имел еще один?..) – я зажмурился... Вязальщица успела первой. Автоматная очередь, нож отлетел в сторону, тело помощника заплясало и рухнуло, обливаясь кровью, с возвышения на пол, на лежащих сатанистов. Капюшон откинулся. Под ним была голова мужского манекена.
Я схватил стоящий справа тяжеленный канделябр и, разбрасывая свечи, что было сил ударил главного в голову. Он без звука завалился на спину. Не глядя, я откинул свое орудие. Оно упало на спину одного из лежащих, и плащ тут же вспыхнул, словно был пропитан чем-то горючим. Человек заорал, вскочил. Вязальщица тут же разорвала его очередью, заорала страшно:
– Всем лежать, твари!!!
АКМ был у меня в руках. Два одиночных – и цепь лопнула. Снова откинув автомат за спину, я подхватил Митьку, оказавшегося легким, почти невесомым, и понесся к выходу. Маша, матерясь и постреливая, прикрывала отход.
– Сколько зла в городе, – сказал я, укутывая мальчика в свою футболку и куртку. – Я и предположить не мог...
– Уходишь? – спросила Маша. В ее голосе звучала скрытая надежда.
– Не знаю. Нужно как-то передать Митьку моей маме...
– Я отнесу его, – сказала она безнадежно. – Дай адрес...
– Ты уверена, что хочешь это сделать?
Отвернувшись, она помотала головой.
– Маша, – сказал я. – Когда доберетесь до мамы... Я знаю, что доберетесь. Останься у нее. Скажи – я просил. Она хорошая тетка, со своими странностями, конечно... Пожилой человек, нуждается в помощи. Не бросай ее. Не возвращайся к Каракурту.
Она все не оборачивалась.
– И прости меня.
Она повернулась. Ее глаза были совершенно сухими.
– Мне не за что тебя прощать. Пошли.
Мы выбрались из подвала полуразрушенного административного здания напротив ДК. Дождь стоял стеной, как в первое мое утро в этом мире.
– Вам туда. – Я махнул рукой и назвал адрес. – Берегите себя.
– И ты, – сказала Маша, прижимая к себе Митьку. – Ты остаешься один. Постарайся не погибнуть. Прощай. Думаю, мы больше не увидимся.
– Я тебя найду, – убежденно сказал я. – Там, в моем мире.
Она грустно улыбнулась и пошла, не оглядываясь.
Я повернул в противоположную сторону – на Площадь Строителей. К супермаркету «Центральный». Именно в нем, по словам Харона, сейчас находился Выход.
Здание едва виднелось сквозь плотную завесу дождя: трехэтажное, модерновое, похожее на космическую станцию из фильмов Лукаса.
Внутри, на восьмом этаже (Харон никак не объяснил мне этот феномен; «прими его как данность», сказал он) я должен найти двери, в точности соответствующие дверям в приемную заместителя директора Николая Николаевича.
«Ни в коем случае не пользуйся лифтом, – первое наставление Харона. – Ни один из них не довезет тебя до восьмого этажа. Высадит на другом,затопослеэтоготынизачтоиникакнепопадешьнавосьмой».
Обойдя сломанный шлагбаум, я пересек площадку перед входом и осмотрелся. Внешне все выглядело так, как две недели назад, когда я уходил. Я осторожно заглянул внутрь.
«Ни на секунду не расслабляйся. Ловушек много, я не имею права раскрывать их все. Но если ты будешь собранивнимателен—непопадешьниводну».
Огромный мускулистый черный дог летел на меня из-за полуповаленной стойки с напитками. Я отпрянул в сторону – и он в прыжке изменил направление... и врезался в тяжелую стеклянную створку дверей.
– Что ж ты такая тупая псина? – в яростном возбуждении заорал я собаке; она рычала и бешено лаяла, кидаясь на дверь, обливая ее белой тягучей слюной. – Второй раз я тебя обманываю, и второй раз ты попадаешься! Смотри: сейчас будет третий!
И я сунулся к проему между неработающими дверьми.
Собака оказалась там одновременно со мной; ее чудовищные челюсти лязгнули, и я выстрелил прямо ей в пасть.
«Не ходи по залу —не ищи прошлого. Может быть, тела твоих товарищей все еще лежат там, где ты ихоставил,аможет,инет.Нокактолькотыпереступишьпорог,времяпонесетсявдва,втри,вчетыреразабыстрее.Задачавсех—ивременивтомчисле—недатьтебеуйти».
Я понесся через зал, не глядя по сторонам, лишь ощущая тяжелый дух мертвечины и давно испортившихся продуктов. Я несся к двери, ведущей на лестницу. Она оказалась заперта. Я расстрелял замок, но что-то насторожило меня. Вернулся в зал, отыскал в одной из касс разломанный и опустошенный кассовый аппарат, взял его, вернулся к двери и метнул.
Я попал точно в растяжку, к которой крепились две ручные гранаты. Грохнул двойной взрыв, низ лестничного пролета был разрушен.
– Вот он! – закричали справа из глубины зала. Воздух прошили автоматные очереди.
Я рванул вперед.
«Между вторым и третьим этажами должна закончиться последняя обойма твоего автомата. Не двигайся дальше, пока не потратишь ее —тынесможешьоторваться».
Так вот что имелось в виду! Ко второму этажу они почти нагнали меня (как им удалось это сделать столь стремительно?!). Я вжался в угол на площадке и расстрелял всю обойму, уложив четверых преследователей и ранив одного. Двое оставшихся с воплями понеслись вниз. Вслед им я бросил ставший бесполезным АКМ.
Вспотевший, мокрый насквозь от дождя, возбужденный, я тем не менее все ремарки Харона помнил в точности. В определенный момент они как бы сами собой всплывали в голове.
«Пятый этаж».
Пятый этаж... Черт, что он хотел сказать? Ключ торчал в двери, ведущей с лестницы на этаж, и я не услышал, а почувствовал, что за ней – опасность. Протянул руку, быстро повернул ключ, заперев дверь – и отскочил, прижался к стене. И сразу несколько тяжелых тел ударилось в дверь с той стороны, загрохотали выстрелы, заорали люди:
– Проклятие, он нас запер!
– Стреляй в замок!
– Откуда он знал?!
Я уже несся вверх, получив очередной крохотный выигрыш во времени.
«По шестому перейдешь на другую лестницу. Но прежде чем заходить на этаж, досчитай до пяти».
Я ощущал, как время стремительно утекает, и досчитал только до четырех, ворвался на этаж, понесся по нему... Хорошо, что хватило терпения досчитать до четырех: ударной волной, огнем и вихрем осколков меня всего-навсего отбросило назад, обсыпало осколками стекла, горячими оплавленными металлическими и пластмассовыми обломками. Серверная, что ли, взорвалась? Но разве серверная была на шестом?..
Оглушенный, я с трудом поднялся и, шатаясь, побежал по этажу в сторону лифтового холла.
«Помни: они идут за тобой по пятам. И еще. У тебя есть одна граната».
Ремарка всплыла в голове именно сейчас... Еще не вбежав в лифтовой холл, но уже услышав мелодичный звонок открывающегося лифта, я выхватил из-под свитера последнюю гранату, сорвал чеку и метнул за угол. Громыхнуло.