а. Волки не знали о нашей базе и это их подвело.
А так, мы бы отдали оборудование, как миленькие. Но потом наши старшие, конечно, устроили бы всем… Тут мое воображение спасовало. Ядра культа боялись, но чего именно боялись, узнать не удалось. Короче, ситуация со всех сторон выглядела довольно нелепо. И трагедия обернулась победой.
В общем, проскочили.
В итоге Чёрт дал приказ отдыхать и я уперся домой.
А потом сел на пороге, навел светоприемник на наш маяк и стал читать чужую переписку. Потом подумал и считал информацию со всех видимых маяков. Появилась куча новостей, важных. И по уму, стоило сейчас трубить общий сбор и…
Хотя, собственно, чего можно сделать на ночь глядя? Совсем срочных новостей не оказалось. А вот сознаваться в том факте, что для меня не осталось в городе закрытых каналов, наверное, не следовало.
За такое могли и убить.
Глава 11
Разбудил меня Энтони, младший брат.
— Сай, Сай, вставай! — Энтони недавно исполнилось пять лет и он уже активно вливался в детскую банду.
Точнее, бандой они станут лет через пять, а сейчас это просто школьный класс, или типа того. Не знаю, как назвать правильно эту толпу детей, что круглые сутки тусят у пруда и периодически помогают взрослым.
— Чего тебе, мелкий, сколько щас время вообще? — отчаянно зеваю.
— Утро уже, Сай, тебя мама зовёт!
От такой новости я аж подпрыгнул.
— Что, где? — внутри все сжалось.
— Саймон, я тут! — голос мамы раздался с кухни.
Энтони ускакал из комнаты, а я стал одеваться. Одежда неприятно пахла потом и я натянул на себя футболку, которая, вообще-то, была размера на четыре больше. Интересно, откуда она у меня?
На кухне вкусно пахло выпечкой и шумно кипел чайник. А ещё там ходила мама. Высокая, статная. Длинная грива рыжих волос до бёдер. Тонкие «музыкальные» пальцы непрерывно касались чего-то.
С полными штанами адреналина я уселся за стол.
— Вижу, сынок, ты мне не рад, — мама прошла мимо меня и взлохматила волосы. У неё это очень ловко получалось, как причесала. Когда так делала Эльза в её руках оставался целый клок.
— Да нет, рад я…
— Сай, ты так и не научился толком врать. А я ведь тебя учила, — мама поставила на стол передо мной тарелку. Слоёная корзинка, в которой плавали грибы в сливках, и это все под сырной корочкой. В животе заурчало.
— Это манипуляция! Ты меня кормишь и я начинаю тебе больше доверять, — я мужественно боролся с желанием накинуться на пирог.
— Да, сынок, это именно манипуляция. И ты на неё уже поддался, — рядом с пирогом появилась большая кружка какао. По кухне поплыл густой аромат шоколада и сливок. — Но если хочешь, можем сразу перейти к угрозам. Я тут нашла кастрюлю с кашей. Думаю, её содержимым можно неплохо пытать.
Я покачал головой. А вот когда на стол легла таблетка регенератора, сдался. Проглотил таблетку, запил какао и стал поспешно впихивать в себя пирог.
Мама села напротив, положила подбородок на сцепленные пальцы и стала на меня смотреть. Была у неё такая привычка: наблюдать, как кто-то из детей ест.
— Я тебе ничего не скажу! — я отодвинул пустую тарелку и чашку.
— Саймон, ты меня разочаровываешь. С какого возраста я не вхожу в твою комнату без разрешения? — мама улыбнулась.
— Лет с… — пришлось крепко задуматься, — …с четырёх?
— Я хоть раз копалась в твоих вещах? Хоть раз лезла в твои отношения с другими ребятами?
— Да! Тогда, с Давидом! — это удалось припомнить сходу.
— Потому что вы с ребятами стали его травить. Делали ему больно, понимаешь?
— Он трус, балабол и вечно всем завидует, — я фыркнул, — а раньше это было ещё хуже. Он нас подставлял и…
— А теперь он твой верный друг. И выполняет любой твой приказ. Вы его вчера газом залили и в шкафу заперли. А он вас выгораживал.
— Ещё бы он… — я возмутился.
— Сай, ты забываешь, что любой из вас всегда может попросить поддержки от родных. И в этой поддержке никому не откажут. Задумайся, почему банда Листопад такая дружная? Мы научили вас сотрудничать. И вы эти знания применяете.
— Эльза вырвет пальцы пассатижами каждому, кто попробует предать! — я окончательно перестал понимать, о чем идёт разговор.
— А ещё она умудряется заботиться и знать о проблемах всех ребят. Думаешь она одна готова калечить предателей? И думаешь, это в других бандах хоть кого-то останавливает? — и снова улыбка.
— Мама, что ты от меня хочешь? — я поднялся из-за стола.
— Скажи, Саймон, почему мы не лезем в ваши дела? Почему члены банды всегда получают полную свободу? — мама подняла на меня голову.
Я неожиданно вспомнил, что она мне рассказывала про вербовку. «Займи положение ниже человека, пусть не чувствует от тебя угрозу». Угу. Накорми пирогом, налей какао. Я с раздражением сел на место.
Долорес на это только усмехнулась, а я поднял что меня только что форменно посадили одним взглядом. Я ощутил себя беспомощным и скрестил руки на груди.
— Лень? — озвучил я самую очевидную мысль.
В ответ получил одобрительную улыбку.
— Сынок, когда ребёнку два года, он не может понять, что я ему говорю. И если он хочет конфеты, я даю ребёнку конфеты. Просто потому, что это проще, чем долго и безрезультатно пытаться ему объяснить, что каша полезна для пищеварения. С вами та же беда: проще дать вам полную самостоятельность и учить жизни не раньше, чем вы будете способны наши слова воспринимать. Ты понимаешь, что я хочу тебе донести? — и ещё одна тёплая улыбка. Но меня все равно пробило холодным потом.
— Ты хочешь обозначить свой нейтралитет и даёшь понять, что вы типа хорошие и мудрые родители? — я хмыкнул. Натужно.
— Опыт все делает лучше. И воспитание детей. И секс, — мама неожиданно подмигнула, а я, кажется, покраснел. Лицо горело. — Но я о другом. Саймон, ты думаешь, что я пришла к тебе изрекать банальности? Поверь, я лучше с твоим отцом косячок раскурю, чем буду тут сидеть и играть роль хорошей матери. Я тут за другим. Ты готов слушать?
На это только киваю. В голосе Долорес звякнул металл и меня это почему-то успокоило. И я снова отметил, что Звёздочка вот как раз эту манеру у мамы успешно перенимала.
— В среднем, каждые четыре года очередное поколение бандитов организует себе самое большое приключение в жизни. Гормоны бьют в голову, мозг включается полностью, девственно чистый от ценного опыта, и весь этот коктейль ещё и стимуляторами полируется. И дальше обычно случается какая-то очень плохая история. Двадцать лет назад твой брат, Генри, со своими подельниками попробовал угнать коптер системы экологического контроля. Легальный коптер, который имеет доступ в любые зоны города. У них получилось. И теперь он, и ещё шестеро детишек в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, валяются сейчас в анабиозе. И когда их разбудят, лет через сто пятьдесят, им физически будет больше тридцати, — мама перевела дыхание и сделала лоток чая.
— Я похож на идиота? — накатила обида. Меня тут прямым текстом признали кретином!
— Нет, будь ты тупым, все было бы куда проще, — неожиданно ответила Долорес и я всерьёз растерялся, — и проблема даже не в тебе, Сай, а в Эльзе. Вы очень талантливые ребята. И меня терзают опасения, что вы сможете выдумать что-то такое, к чему я на своей четвёртой сотне лет окажусь не готова.
— А как насчёт того, чтобы дать нам возможность самостоятельно совершать ошибки? Это ведь наша жизнь! — я неожиданно для себя завёлся.
— А я так и делаю, сынок. Не мешаю. Просто я знаю, как выглядят плохие истории. И знаю, как выглядит молодёжь, когда собирается в такую историю вляпаться. Дважды я хоронила детей. Это не то, что я хочу переживать снова. Ты понимаешь меня, Саймон?
Воцарилась тишина. Нехотя киваю.
— И потому я хочу сделать тебе предложение. Я не лезу в ваши дела. Но у меня будет просьба. Держи, — на стол предо мной лёг круглый диск с прорезями. Он цеплялся за тонкий шнурок, — если его сломать, мне придёт сигнал тревоги. Я узнаю твоё местоположение и все, что с тобой происходит. И возможно, смогу помочь. Обещай мне активировать его до того, как все станет необратимо?
Я тяжело вздохнул и надел прибор на шею.
Мама встала из-за стола, обошла его и обняла меня. От неё пахло корицей и карамелью. Тонкие пальцы снова гладили мои волосы. Я прикрыл глаза и замер.
— Ты можешь достичь всего, Саймон. И это твоя главная проблема. Мудро выбирай цель. И если не найдёшь выхода из ситуации сам, приходи за помощью.
Она окликнула брата и ушла. Хлопнула дверь. Но остался её запах. А ещё на столе появилась большая миска булочек с корицей. Они были ещё тёплыми и липкими от карамельного крема.
Я долго боролся с жадностью и уговаривал себя, что вечером смогу поужинать. Но желудок и сердце требовали взять выпечку с собой. Доводы у меня тоже были более чем разумные. Если взять шанешки (так сама мама называла свои булочки) с собой, то ими неизбежно придётся поделиться. В итоге я нашёл компромиссное решение. И съел все один. Все равно Эльза в больнице, мне тоже строго-настрого запретили летать и драться. Потому я повалялся ещё часок за просмотром гало и неторопливо поплёлся в сторону нового штаба. Иначе там Давид возьмёт власть, и, чего доброго, переименует банду.
А ещё я довольно переваривал булочки и лениво рассуждал на тему того, что мне прямым текстом разрешили быть самостоятельным. Звучало обидно. С другой стороны, спорить с мамой на этот счёт примерно так же эффективно, как драться с бетонным блоком.
На новой базе оказалось людно. Уже торчал, обвитый проводами, принтер. Рядом с ним пара ребят под руководством Давида монстрячили странную конструкцию. Со стороны напоминало огромный бульбулятор. Как меня потом просветил Патрик, который нашёлся рядом с жаровней, это так решили сделать загрузочную воронку для принтера. Оригинальной не нашлось в продаже, только дефектная. Вот эту сломанную приблуду и переделал Давид в порыве творческого озарения. Или, что скорее всего, под чутким руководством Чёрта. Который, кстати, меня не дёргал и вёл себя удивительно прилично для сумасшедшего робота. Хотя это, может, потому, что он утолил вчера свою жажду крови? Я лично тащил трёх волков с серьёзными травмами позвоночника. Они едва дышали, а раны от тазера на позвоночнике не заметил бы только слепой.