Думаю, что сказанного достаточно, чтобы тебе понять, что такая постановка вопроса — ключ к дальнейшему; под этим углом я подхожу к дальнейшим событиям.
Исходя именно из этого, я по своей собственной инициативе думал поддержать наши территориальные требования к Турции. Был момент, когда я считал, что было возможно в соответствующей форме выступление эмиграции, но меня постигла неудача. Не хочу говорить о причинах ее, констатирую только факт.
Было бы крайне несправедливо возлагать какую-либо ответственность за это на лицо, поддерживающее со мной связь; наоборот, он делал все возможное, дабы облегчить мою задачу, и давал правильную информацию своим верхам. Об этом я тебя прошу поставить в известность кого следует.
Надеюсь, к этому вопросу мы еще вернемся, и у эмиграции еще будет возможность выполнить свой долг перед Родиной.
Предстоит длительная и упорная работа по расчистке сгущенной десятилетиями атмосферы. Трудная и, если хочешь, крайне неблагодарная задача, я в этом отдаю себе ясный отчет; но она вытекает из понимания моего священного долга перед моим народом.
Не хочу скрывать, что у меня нет убеждения в наличии взаимного понимания оттуда. Достаточно привести пример полного исчезновения профессора] Такайшвили (о нем в течение целого года ни слуху ни духу), чтобы прийти к такому выводу.
Но, как я сказал выше, я действую не по чьей либо указке, а за свой страх и риск и в пределах моих сил буду вести свою линию…
Ну, дорогая Нина, прими от твоего старого дяди самые лучшие пожелания.
Ев. (подпись)
Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 469. Л. 91–94. Подлинник (приложение копия). Машинопись.
№ 1.110
Копия протокола допроса Л. П. Берия от 3 октября 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Берия Л. П. от 3 октября 1953 года.
Приложение: на 8 листах.
[п.п.] Р. Руденко
5 октября 1953 г.
№ 415/ссов
Протокол допроса
1953 года, октября 3 дня, генеральный прокурор СССР действительный государственный советник юстиции Руденко допросил обвиняемого
Берия Лаврентия Павловича.
Допрос начат в 13 час. 10 мин.
ВОПРОС: Вы Себерянского [так в тексте; правильно «Серебрянский». — Ред.] Якова Исаковича знаете?
ОТВЕТ: Да, помню, что такой Серебрянский работал в НКВД еще при Ягоде, затем НКВД был арестован и впоследствии был освобожден.
ВОПРОС: Почему Серебрянский Я. И., осужденный 7 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР к ВМН за измену Родине как шпион и участник антисоветской заговорщической организации, куда был завербован Ягодой, оказался в августе 1941 года в числе работников II отдела НКВД СССР?
ОТВЕТ: Я не помню обстоятельств, при которых он был освобожден. Это должен знать Судоплатов или кто-либо из его группы. После освобождения Серебрянский был оставлен в НКВД СССР. Ему предполагались поручения специальных заданий.
Во время одного из докладов И. В. Сталину он поручил мне выяснить — где находятся работники, которые при Ягоде использовались для специальных заданий за кордоном. В связи с этим я навел справки и установил, что таким работником, в частности, являлся Серебрянский, который к этому моменту был нами арестован. Был ли он осужден к расстрелу — я не помню. Серебрянский был освобожден в целях использования его для спецзаданий.
ВОПРОС: Кто возбуждал ходатайство о помиловании Серебрянского перед Президиумом Верховного Совета СССР?
ОТВЕТ: Не помню сейчас, но, очевидно, я.
ВОПРОС: Вы дали указание Абакумову крепко допросить Серебрянского?
ОТВЕТ: Я не знаю, кто допрашивал Серебрянского, кто вел следствие и давал ли я указание о допросе Серебрянского.
ВОПРОС: Вам предъявляется архивно-следственное дело № 981168 по обвинению Серебрянского Я. И., где на странице 35, на заявлении Серебрянского от 12.XI.1938 г., в котором он пишет о своих антисоветских преступлениях, вами наложена резолюция: «Тов. Абакумову! Крепко допросить. Л. Берия. 13.XI.1938 года». Что означало «крепко допросить»?
ОТВЕТ: Мне предъявлено указанное выше дело и заявление Серебрянского. Я подтверждаю, что резолюция на заявлении наложена мною. Не могу сейчас объяснить, что означало слово «крепко».
ВОПРОС: Вы лично принимали участие в следствии по делу Серебрянского?
ОТВЕТ: Не помню сейчас, участвовал ли я в следствии, но я его принимал вместе с другими работниками.
ВОПРОС: Вам предъявляется протокол допроса Серебрянского от 16.XI.1938 г., из которого усматривается, что Серебрянского допрашивали вы, Кобулов и Абакумов. Подтверждаете это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю, что мне предъявлен протокол допроса от 16.XI. 1938 г., из которого усматривается мое участие при допросе. Подписывал ли я этот протокол допроса или нет — не помню.
ВОПРОС: Вам известно, что Серебрянский — в прошлом активный эсер, что в 1918 году при мусаватистском правительстве жил в Баку и был связан с эсерами, а при меньшевистском правительстве жил в Тифлисе и что некоторое время находился в те же годы в Персии?
ОТВЕТ: Мне это неизвестно. По Баку и по Тбилиси я его не знал.
ВОПРОС: Вы говорите неправду. Эти все данные имеются в архивно-следственном деле по обвинению Серебрянского, в допросах которого вы лично участвовали и отлично знали, что представляет из себя Серебрянский.
ОТВЕТ: Никакого отношения к Серебрянскому не имел и до 1938 года его не знал. Не помню, знал ли я тогда, что Серебрянский в прошлом был эсер.
ВОПРОС: Вам известно, что Серебрянский в 1921 ив 1923 гг. арестовывался? За что?
ОТВЕТ: Не помню. Не исключено, что арестовывался.
ВОПРОС: Вам известно, что президиум ГПУ 29 марта 1922 г. постановил: взять Серебрянского на учет, лишить права работать в политических, разыскных и судебных органах советской] власти и в Наркоминделе в связи с обвинением Серебрянского в связях с эсерами и сокрытием при поступлении в ВЧК своей прошлой принадлежности к правым эсерам?
ОТВЕТ: Мне это неизвестно. Я не знал, что этот документ имеется в деле. Мне известно, что он сотрудничал в ГПУ.
ВОПРОС: Вам известно, что Серебрянский перебросил из-за границы в СССР группу белогвардейцев, шпионов, террористов, которые впоследствии были репрессированы, и что Серебрянский по заданию Ягоды, Ежова и Буланова подбирал яды для террористических целей в отношении руководителей партии и правительства?
ОТВЕТ: Я это первый раз слышу.
ВОПРОС: Это все имеется в материалах архивно-следственного дела, по которому вы лично вели следствие. В этом был признан виновным Серебрянский Военной коллегией Верховного суда СССР и осужден к расстрелу.
ОТВЕТ: Я один раз участвовал в допросе Серебрянского. Все материалы дела мне неизвестны. Они должны быть известны Судоплатову и Абакумову.
ВОПРОС: Для каких преступных целей вы, став министром внутренних дел СССР, в 1953 году разыскали и вновь взяли на работу в МВД СССР Серебрянского, уволенного в 1946 году из органов?
ОТВЕТ: Решено было привлечь Серебрянского и других (Эйтингона, Василевского), ранее работавших в группе Судоплатова, для использования их как имеющих опыт в подготовке людей, даче советов для выполнения специальных заданий по американским базам.
Сам Серебрянский имел опыт по выполнению специальных заданий по взрыву кораблей через своих людей.
ВОПРОС: Значит, вы считали возможным использовать Серебрянского — изменника Родины и шпиона, для того чтобы он готовил кадры и давал советы?
ОТВЕТ: Я считал возможным использовать Серебрянского в органах МВД, т. к. с момента освобождения его из-под стражи по делу о его антисоветской изменнической деятельности он не был ни в чем уличен преступном и людьми, с которыми он работал, характеризовался положительно. Конечно, можно было обойтись и без Серебрянского и не брать его на работу в МВД.
ВОПРОС: Вам было известно, что дело об антисоветской изменнической деятельности Серебрянского было приостановлено до особого распоряжения на основании вашего личного указания. Это так?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вам предъявляется постановление от 3 августа 1939 года, утвержденное Кобуловым о приостановлении дела Серебрянского до особого распоряжения в связи с вашими специальными заданиями. Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю.
ВОПРОС: Давидова Николая Давидовича вы помните?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: На основании каких материалов был арестован Давидов?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вы, будучи в это время секретарем ЦК КП(б) Грузии, давали указание об аресте Давидова?
ОТВЕТ: Никаких указаний об аресте Давидова я не давал.
ВОПРОС: Вы говорите неверно. Вам предъявляется письмо Давидова от 18.11.1935 года, адресованное «Петру Франсовичу». На этом письме 16.VII.1937 г. вами наложена резолюция: «Арестовать». Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Да, на этом письме мною наложена резолюция: «Арестовать».
ВОПРОС: Какие у вас были основания для ареста Давидова, т. к. ни письмо, ни какие-либо другие материалы не свидетельствовали о каких-либо преступлениях, совершенных им?
ОТВЕТ: Я вообще не должен был накладывать такой резолюции — «арестовать». Я и сейчас, после того как ознакомился с письмом и со своей резолюцией, наложенной на нем, не могу вспомнить Давидова, а также тех, кто докладывал мне это письмо и другие материалы, которые могли быть.
ВОПРОС: Признайтесь, что вы с Кобуловым арестовали Давидова, который затем был расстрелян, приписав ему обвинение в том, что он якобы хотел совершить теракт над Берия, хотя в действительности в деле таких доказательств нет. Недовольство вами Давидов высказывал.
Вы признаете, что это была расправа с Давидовым?
ОТВЕТ: Еще раз повторяю, что Давидова не помню, не знаю — в чем он обвинялся, что с ним произошло мне неизвестно. О том, что он расстрелян, слышу впервые.