Подготавливая государственный переворот, Берия и его сообщники собирали фальсифицированные клеветнические материалы в отношении партийных и советских организаций, их руководителей, не гнушаясь для получения таких материалов применением запрещенных законом преступных методов следствия, незаконными арестами и т. д.
Участники заговорщической группы подвергали преследованиям и гонениям честных работников органов МВД, строивших свою работу под руководством партийных организации и отказывавшихся выполнять преступные распоряжения Берия.
Участники заговорщической группы совершали террористические убийства лиц, со стороны которых опасались разоблачений. Так, обвиняемыми Берия, Меркуловым, Кобуловым, Мешиком, Влодзимирским был умерщвлен старый коммунист, член партии с 1902 года, бывш[ий] член президиума ВЧК и коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском, персональный пенсионер М. С. Кедров, располагавший компрометирующими Берия данными.
Установлены также другие факты террористических убийств, совершенных заговорщиками.
Участники заговорщической группы предприняли преступные меры для того, чтобы активизировать буржуазно-националистические элементы в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР, и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.
С целью подрыва колхозного строя и создания продовольственных затруднений внутри страны Берия саботировал ряд важных мероприятий партии и правительства, направленных к увеличению урожайности и поднятию материального благосостояния советского народа.
Будучи лишены какой-либо социальной опоры внутри СССР, Берия и его сообщники строили свои преступные изменнические расчеты на поддержку заговора реакционными империалистическими силами из-за рубежа. Берия в кругу своих сообщников открыто предлагал поступиться территориальной неприкосновенностью Советского Союза в угоду империализму.
Следствием доказано, что Берия и Б. Кобулов предприняли попытку установить тайную связь с правительством одного из империалистических государств.
Являясь контрреволюционным буржуазным националистом и подготавливая государственный переворот, Берия с помощью своих сообщников поддерживал тесный контакт с белогвардейской грузинской эмиграцией, используя для этого лиц, являющихся агентами иностранных разведок, спасая этих шпионов от разоблачения и заслуженной кары.
Таким образом, установлено, что обвиняемые Берия, Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский во всей своей изменнической заговорщической деятельности действовали как агентура международного империализма, добиваясь захвата власти в целях ликвидации советского строя и реставрации капитализма.
Будучи изобличены на следствии показаниями многочисленных свидетелей и подлинными документальными данными, обвиняемые признали себя виновными в совершении ряда тягчайших преступлений.
Берия предан суду по обвинению в измене Родине, совершении террористических актов, активной борьбе против рабочего класса и революционного рабочего движения, проявленной им на секретно-агентурной должности в контрразведке контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане в период Гражданской войны, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного кодекса РСФСР.
Меркулов В. Н., Кобулов Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. преданы суду по обвинению в измене Родине, совершении террористических актов и участии в контрреволюционной изменнической заговорщической группе, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного кодекса РСФСР.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР дело по обвинению Берия Л. П., Меркулова В. Н., Кобулова Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я. и Влодзимирского Л. Е. направлено в Верховный суд Союза ССР для судебного рассмотрения в порядке, установленном Законом от 1 декабря 1934 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 471. Л. 216–225. Копия. Машинопись.
№ 1.132
Копии протоколов допросов В. А. Чижовой, Г. С. Мамулова и копии протоколов о получении и прослушивании пленки
Совершенно секретно
товарищу Маленкову Г. М.
В связи с поданным на имя товарища Хрущева Н. С. заявлением Чижовой В. А. об изнасиловании ее Берия были допрошены Чижова и ее муж Мамулов Г. С.
В показаниях Чижовой и Мамулова упоминается о магнитной пленке, на которую Мамуловым был записан разговор по телефону между Чижовой и начальником охраны Берия — Саркисовым. Эта пленка была получена от Мамулова и прослушана на магнитофоне, но в большей своей части оказалась испорченной. Сохранившиеся обрывки записи подтверждают факт разговора между Чижовой и Саркисовым.
Представляю копии протоколов допросов Чижовой В. А., Мамулова Г. С. и копии протоколов о получении и прослушивании пленки.
Приложение: на 14 листах.
[п.п.] Р. Руденко
14 ноября 1953 г.
№ 640/ссов
Пометы:
Тт. Маленков и Хрущев ознакомлены.
14. XI.53 [подпись неразборчива]
Ознакомился.
15. XI [п.п.] В. Молотов
[п.п.] К. Ворошилов. 16.XI.53
Читал, [п.п.] Л. Каганович 17/XI
Протокол допроса свидетеля
1953 года, ноября месяца 10 дня, пом[ощник] генерального прокурора СССР Смирнов допросил с соблюдением ст. ст. 162–168 УПК РСФСР в качестве свидетеля
Чижову Валентину Абрамовну, 1926 г. рождения, уроженку] г. Москвы, паспорт XXV-СУ № 577467 выдан 64 отделением] милиции г. Москвы 29.III. 1950 г., замужнюю, русскую, студентку 3-го курса Пединститута им. Ленина (ф[акульте]т русского языка и литературы), образование высшее, из семьи служащего, не судившуюся, члена ВЛКСМ с 1950 г., проживающую] Москва, ул. Горького д. 48, кв. 83, тел. Д-3-08-11.
Подписка: В соответствии со ст. 164 УПК следователь меня предупредил об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Чижова
В 1949–1950 гг. я работала актрисой в театре при Министерстве нефтяной промышленности (разъездной театр, обслуживающий рабочих-нефтяников). Актриса этого же театра Павлова (возможно, что это ее псевдоним) познакомила меня с семьей Мичуриных-Равер, и я была приглашена на вечер, посвященный встрече Нового года (по старому стилю). Я сначала не хотела идти на эту вечеринку, но Павлова сказала мне, что жена Мичурина-Равер — актриса Малого театра, что это интересные люди, и после этого я пошла на вечеринку.
Фамилий собравшихся на вечеринку у Мичуриных-Равер я не помню. Кажется, что там были жена директора автозавода Лихачева с дочкой.
Мы собрались у Мичуриных примерно в девять часов вечера. Через некоторое время к Мичуриным позвонил по телефону Саркисов (фамилию его я узнала впоследствии). С ним говорила Мария Николаевна Мичурина. Затем Саркисов приехал на квартиру к Мичуриным.
Примерно в одиннадцатом часу вечера Мичурин-Равер сказал мне, что по весьма важному делу меня вызывают к одному ответственному работнику. Очевидно, о том же Мичурин говорил и с другой девушкой, фамилии которой я не знаю. Знаю лишь, что зовут ее Ира. В прихожей Равер сказал мне, что я поеду вместе с Ирой.
Мы вышли на улицу втроем — Саркисов, я и Ира. Машина уже стояла у подъезда. Я не знала, куда мы едем. Думаю, что Ира также об этом ничего не знала.
Автомашина привезла нас на Малую Никитскую улицу к особняку. Тогда я не знала, что в этом особняке живет Берия.
Саркисов попросил меня и Иру обождать в машине, а сам куда-то ушел. Через непродолжительное время Саркисов вернулся и сказал, чтобы я прошла с ним, а Ира подождала нас.
Саркисов провел меня в дом, и мы вошли в большую комнату, по внешнему виду библиотеку Я пробыла в этой комнате несколько минут одна, а затем туда вошел мужчина, в котором я сразу опознала Берия. Берия стал мне задавать различные вопросы, касающиеся моей биографии. Эти вопросы имели вначале настолько официальный характер (сколько лет, кто мои родители, где я училась и пр.), что я решила, что Берия интересуется мной для того, чтобы дать какое-нибудь задание разведывательного характера. Однако затем Берия предложил мне пройти за ним. Мы прошли через комнату, в которой стоял большой глобус. Затем мы вошли в столовую, где уже был сервирован стол на три лица.
За ужином присутствовали Берия, Саркисов и я. Я не хотела пить вино, но Берия сказал, что это будет совсем легкое вино, так как он будет смешивать вино с лимонадом. Я выпила 3–4 бокала этого вина, а затем потеряла сознание.
Очнулась я только утром, уже в другой комнате — в спальне. Рядом со мной на постели спал Берия. Я была вся в крови, т. к. до этой ночи ни с кем не была интимно близка и Берия лишил меня девственности.
Будучи глубоко потрясена тем, что со мною произошло, я потребовала от Берия, чтобы он отпустил меня домой. При этом я заявила Берия, что напишу о совершенном им преступлении товарищу Сталину. На это Берия в грубой форме ответил, что все равно мое заявление не попадет к товарищу Сталину, а окажется в руках Берия, и я только сделаю хуже самой себе. Берия сказал, что я вообще могу не выйти из этого дома, а мою мать сошлют в самые далекие лагеря.
Я понимала, что в лице Берия могу приобрести страшного врага. Меня глубоко оскорблял циничный и грубый язык, на котором со мной разговаривал Берия, но я боялась его угроз и решила выбраться из особняка Берия, чтобы больше никогда туда не возвращаться.
Из особняка Берия я уехала примерно в одиннадцать часов утра. Берия проводил меня в комнату с глобусом, а домой отвез меня Саркисов.
Однако в этот же день, к вечеру, Саркисов вновь явился ко мне на квартиру (я тогда жила на Палихе, около Бутырской тюрьмы; в этом доме сейчас живет моя мать). Саркисов потребовал, чтобы я вместе с ним вновь поехала к Берия. Я отказалась и послала с Саркисовым письмо на имя Берия. В этом письме я писала Берия, что умоляю его оставить меня в покое, что я н