Как видно из выступлений делегатов на Бакинской городской партийной конференции и участников пленума ЦК КП Азербайджана тт. Вургуна, Ибрагимова, Якубова, Багиров непартийно относился к Серго Орджоникидзе за то, что Орджоникидзе выступил в 1933 г. с отводом кандидатуры Багирова на пост первого секретаря ЦК КП Азербайджана. Зная о провокационных действиях Берия против Серго Орджоникидзе, Багиров не сообщал об этой в ЦК КПСС. В Комитете партийного контроля по этому вопросу Багиров заявил, что ему было известно об отношениях Берия к Орджоникидзе, но он не говорил об этом.
Злоупотребляя служебным положением, Багиров не считался с советскими законами и в личной жизни, вел себя как удельный князь. Вместе со своими приближенными без всякой необходимости он имел дачный поселок с земельной площадью в 50 гектаров, хозяйство которого велось, по существу, на частной основе с применением большого количества рабочей силы и свободной продажей продукции садоводства и овощеводства детским учреждениям, больницам, а также кооперации по рыночным ценам.
Личная охрана Багирова составляла 41 человек, на которых ежегодно расходовалось около одного миллиона рублей государственных средств. Быв[ший] министр государственной безопасности Азербайджана сообщил в КПК:
«Багиров боялся, как бы его кто-нибудь не тронул… Требовал усиленной охраны… Для охраны Багирова существовал специально утвержденный… отдел охраны, который доходил до 31 чел[овека]».
Кроме того, за счет государства содержался персонал из 8 человек для обслуживания личной квартиры Багирова, на что расходовались десятки тысяч рублей в год. В целях рекламирования Багирова как «деятеля партии» его подхалимами в Азербайджане выпускались в большом количестве портреты, бюсты и даже был специально организован музей Багирова в Джебраиле.
Следует отметить, что, как видно из документов, Багиров, будучи нечестным человеком, скрывал от партии свое преступное поведение во время гражданской войны в Азербайджане, приписывая себе незаслуженно революционную деятельность. В своей автобиографии, написанной в 1923 году, указывает, что он вступил в большевистскую партию в марте 1917 года в г. Кубе и вел там борьбу за установление советской власти. На самом деле это не соответствует действительности. В партию Багиров там не вступал и никакой революционной работы в Кубинском округе Азербайджана не проводил. Напротив, имеются данные, свидетельствующие о том, что Багиров в период пребывания в Кубе состоял на службе в контрреволюционном Кубинском уездном исполкоме. Работая учителем, в марте 1917 года он избирался в исполнительный комитет Кубинского уезда, состоявший из попов, мусульманских мулл, крупных кубинских помещиков и других контрреволюционных элементов во главе о крупным помещиком Алибеком Зизикским. Свое избрание в этот так называемый исполнительный комитет он считает временем вступления в большевистскую партию и в качестве рекомендующих называет членов партии Абрамову П., Иноземцеву А. А. и Нарчемашвили Н., которые это не подтверждают и заявляют, что он в этот период не был коммунистом. При выяснении партийности Багирова не установлено, когда и при каких обстоятельствах он вступил в коммунистическую партию, так как не имеется никаких данных, а его объяснения являются противоречивыми и верить им нельзя.
Находясь в 1917 году в г. Кубе, Багиров, как это видно из имеющихся материалов и его объяснения, являлся заместителем кубинского уездного «комиссара» Алибека Зизикского, который возглавлял отряд бандитов, расправлявшихся с местным населением, причем Багиров в это время также возглавлял созданный им главным образом из уголовных элементов «летучий отряд», занимавшийся грабежом и разбоем. В 1918 году Багиров находился в составе дашнакского отряда под командованием Амазаспа, учинившего зверский разгром г. Кубы и вырезавшего значительную часть городского населения. В связи с этими преступлениями Багиров был арестован уполномоченным известного бакинского комиссара товарища Джапаридзе — Девоном Гогоберидзе и заключен в тюрьму, откуда он бежал в Баку и затем в Астрахань, чтобы скрыть следы своего преступления. Но и находясь в Астрахани, Багиров также арестовывался по обвинению в воровстве и мародерстве, за что его соучастники были осуждены военным трибуналом, а ему удалось оправдаться перед судом. В 1920 г. Багиров находился в плену турецких войск, действовавших в то время в ряде районов Азербайджана под командованием Нури-паши.
Тщательно маскируя свое преступное поведение, Багиров после окончания Гражданской войны пробрался в органы ЧК на пост председателя Азербайджанской чрезвычайной комиссии и, находясь на этом посту, злоупотреблял своим положением и совершал преступные действия. В 1921 году Азербайджанской проверочной комиссией по чистке членов партии Багиров за связь и рекомендацию на ответственную работу некоммунистических элементов, своих частных знакомых, избиение арестованных в органах ЧК, за грубость и получение взяток был исключен из членов партии, но Кавказской краевой комиссией по чистке партии и ЦКК РКП(б) был оставлен в партии. Несмотря на это, Багиров и в дальнейшем злоупотреблял служебным положением и совершал недостойные поступки в период работы в органах ЧК — ГПУ Азербайджана. Так, в 1929 году Президиумом Центральной контрольной комиссии ВКП(б) под председательством т. Орджоникидзе Багиров был привлечен к партийной ответственности за допущение расправы в органах ГПУ в бытность его председателем ГПУ Азербайджана. Однако в своих учетнобиографических документах он не указывал об этом решении ЦКК, а также о своем исключении из партии в 1921 году.
Таким образом, материалами дела установлено, что Багиров М. Д., будучи председателем ЧК — ГПУ и затем секретарем ЦК КП Азербайджана, вел себя антипартийно и допускал антигосударственные действия, за что он должен нести партийную и судебную ответственность.
[п.п.] И. Ягод кин,
член Комитета партийного контроля
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 474. Л. 72–85. Подлинник. Машинопись.
№ 1.158
Копия протокола допроса М. Д. Багирова от 9 апреля 1954 г.
Особая папка
Совершенно секретно
товарищу Хрущеву Н. С.
Представляю Вам копию протокола допроса Багирова М. Д. от 9 апреля 1954 года. Приложение: на 10 листах.
[п.п.] Р. Руденко
10 апреля 1954 года
№ 80/лсс
Пометы:
Чл. През. ЦК
[п.п.] Н. Хрущев. 10.IV
Разослано за № 799
Архив [п.п.] В. Чернуха. 13.IV.54
Протокол допроса арестованного
9 апреля 1954 года генеральный прокурор Союза ССР действительный государственный советник юстиции Руденко допросил в Бутырской тюрьме МВД СССР арестованного
Багирова Мир Джафара Аббасовича, который показал:
ВОПРОС: Когда вы вступили в партию большевиков?
ОТВЕТ: В марте 1917 года, в гор. Куба Азербайджанской] ССР.
ВОПРОС: Подавали ли вы заявление о приеме в партию и кем оно рассматривалось?
ОТВЕТ: В то время никаких партийных организаций в гор. Кубе не было. В Пензенской воинской дружине, которая тогда несла охранную службу почты, казначейства и банка, я сблизился с тремя прапорщиками из бывших сельских учителей — Зондфлебелем, Ивановым, фамилии третьего я не помню. Эти лица называли себя социал-демократами большевиками, и я разделял их политические настроения. Мы с ними собирались, советовались, как облегчить положение беднейших слоев населения и противопоставить эти слои засилью в городе беков, кулаков и других капиталистическо-помещичьих элементов. Заявления о приеме в партию я не писал, и эти три человека и приняли меня в партию большевиков. По существу, эти лица и были моими поручителями.
ВОПРОС: Почему во время перерегистрации в 1920 году вы указали других поручителей — Вилкова, Шарапова, Нарчишашвили и Агаева?
ОТВЕТ: Я указал этих товарищей только потому, что они в момент перерегистрации меня знали.
ВОПРОС: Сейчас вы утверждаете, что вступили в партию в марте 1917 года в г. Кубе, а при перерегистрации 16 ноября 1920 года на вопрос, когда вступили в партию, ответили, что в июне 1918 года, но уже не в г. Кубе, а в г. Баку Когда же по этому вопросу вы говорили правду?
ОТВЕТ: Я не знаю, как это получилось.
ВОПРОС: Вам предъявляется копия протокола общего собрания комячейки Особотделения № 6 и ревтрибунала 1 — й стрелковой дивизии о перерегистрации членов партии от 16.XI.1920 года. Вы признаете, что в этом протоколе зафиксировано ваше заявление о вступлении в партию в июне 1918 года в гор. Баку?
ОТВЕТ: Да, действительно в осмотренной мной копии протокола значится так. Почему так получилось, что время и место моего вступления в партию иные, чем те, о которых я показал сейчас на допросе, объяснить затрудняюсь.
ВОПРОС: Вы признаете, что приписали себе дооктябрьский партийный стаж?
ОТВЕТ: Объективно это получается так, но я и мысли не имел приписать себе партстаж, так как считаю себя в партии с III. 1917 года.
ВОПРОС: В 1917 году вы были заместителем Кубинского уездного комиссара, крупного помещика, видного мусаватиста капитана Зизикского Алибека, который возглавлял отряд бандитов, зверски расправлявшихся с местные населением. Вы это признаете?
ОТВЕТ: Да, я был выдвинут заместителем Зизикского с поста комиссара еврейской слободы по инициативе тех трех лиц, которые приняли меня в партию. Проработал я в этой должности до сентября 1917 года, а затем стал учительствовать. При мне зверств не было.
ВОПРОС: Вы признаете, что в 1918 году находились в дашнакском отряде под командованием Амазаспа, учинившего зверский разгром г. Кубы и вырезавшего значительную часть городского населения?
ОТВЕТ: В этом отряде я был по приказанию чрезвычайного уполномоченного Бакинского совнаркома в Дагестане тов. Нанейшвили, который мне как коммунисту поручил следить за тем, чтобы со стороны дашнаков было меньше зверств. В этом отряде я пробыл примерно неделю. Отряд этот был послан Бакинским совнаркомом для освобождения Кубы. Верно, за эту неделю дашнаки вырезали много невинных людей.