ян был снят с этого поста и назначен с понижением на должность начальника УМГБ Ульяновской области.
В 1951 г. Кримян за незаконные аресты граждан, применение незаконных методов следствия, за преследование и необоснованные увольнения честных коммунистов в Ульяновской области с этой должности был снят и уволен из органов МГБ.
В период работы Савицкого и Кримяна в НКВД Грузии к Гоглидзе и Кобулову поступали сигналы о допускаемых Савицким и Кримяном нарушениях законности, присвоении ими ценностей и вещей арестованных, об их совместном пьянстве, однако они оставались безнаказанными.
Так, по заявлению бывш[его] сотрудника Копадзе на имя Гоглидзе о том, что Савицкий и Кримян при арестах не составляют протоколов обыска, отобранные вещи складывают в своих кабинетах, а затем их расхищают, расследование было поручено особоуполномоченному НКВД Твалчрелидзе, который принимал активное участие вместе с Хазаном, Савицким и Кримяном в расправах с арестованными. В результате, несмотря на сообщаемые Копадзе конкретные факты корыстных злоупотреблений Кримяна и Савицкого, Твалчрелидзе тщательного расследования не произвел, а в своем постановлении указал, что Савицкий и Кримян допускали лишь «некоторые нарушения».
О присвоении вещей и ценностей арестованных свидетель Давлианидзе
30. VII.1953 г. показал:
«Когда я в 1937 г. был назначен заместителем] начальника СПО НКВД Грузии, то обратил внимание, что два кабинета в отделе СПО были превращены по указанию Кобулова Б. 3. в камеры хранения ценных вещей, изъятых у арестованных при обыске, как то: золотые и серебряные вещи, дорогие охотничьи ружья, отрезы материй, меха, фотоаппараты и т. п., и заведовать «камерами хранения» ценных вещей был приставлен оперработник Гарибов. Эти вещи не имели права хранить в таком порядке, а обязаны были немедленно сдавать в финотдел НКВД Грузии и в 1-й спецотдел, но это было сделано с умыслом, и ценности и вещи присваивались Кобуловым, Хазаном, Савицким, Кримяном, Гарибовым…
О незаконности этих камер хранения я неоднократно лично докладывал Гоглидзе и Кобулову, но они не обращали внимания…
О присвоении ценностей и вещей Хазаном, Кримяном, Гарибовым, Урушадзе я подавал письменные рапорты Гоглидзе…» (т. 6, л. д. 282).
Свидетель Каранадзе на допросе 28.VII.1953 г., кроме того, отметил:
«В связи с этим делом заслуживает внимания следующая деталь, характеризующая самого близкого подхалима Кобулова — Савицкого. В момент ареста Султанишвили с него сняли дорогую гимнастерку, которую не постеснялся надеть Савицкий, и в которой он допрашивал самого Султанишвили, свидетелем чего являлся коллектив чекистов» (т. 6, л. д. 319).
Аналогичные нарушения законности, присвоение вещей арестованных и другие злоупотребления своим служебным положением Кримян допускал и в последующий период своей работы во Львовской области и в других местах.
Хазан Александр Самойлович был принят на оперативную работу в Одесский окротдел ГПУ в 1928 году, хотя еще тогда имел связь с родственниками, проживавшими в США и находился в дружеских отношениях с видной троцкисткой Упштейн и женой репрессированного дециста — Козюрой.
Хазан поддерживал связь с Упштейн, а также с ее единомышленниками троцкистами и позже, вплоть до ее второго ареста (т. 6, л. д. 334; фото и показания Красниковой, л. д. 81–86, т. 6; Гурович, л. д. 258–273, т. 6).
В 1932 году Хазан подарил Упштейн книгу К. Маркса, на которой учинил надпись, содержащую гнусный выпад против В. И. Ленина (т. 5, л. д. 334).
В 1933 году, после снятия с должности преподавателя Высшей школы ОПТУ, Хазан был направлен на работу в НКВД Грузии, где был зачислен на должность оперуполномоченного, а затем начальника отделения секретно-политического отдела.
Таким образом, враг народа Гоглидзе, несмотря на троцкистские связи Хазана, все же назначил его на руководящую должность в отдел, который должен был проводить борьбу с троцкистскими и другими антисоветскими организациями.
Из личного дела Хазана видно, что в 1935 году СПО ГУ ГБ НКВД СССР предложил перевести Хазана на другую работу как «абсолютно неподходящего», о чем центральная аттестационная комиссия НКВД СССР вынесла специальное постановление, однако Гоглидзе, получив уведомление об этом от 17 августа 1935 г. за № 387551, не только не выполнил это постановление, а, наоборот, назначил Хазана начальником 1-го отделения СПО, занимавшегося следствием по делам троцкистов и правых (см. личное дело, вкладыш).
В 1937 году Хазан, проявив себя человеком, преданным Берия, Гоглидзе и Кобулову, беспрекословно выполнявшим любые их преступные задания, был назначен помощником начальника СПО, т. е. Б. Кобулова, с исполнением одновременно должности начальника 1-го отделения.
Для того чтобы укрыть заговорщиков от разоблачения, Берия, Гоглидзе и Кобулов умышленно изменили обычную практику сосредоточения и проверки компрометирующих] материалов на сотрудников НКВД в аппарате особоуполномоченного и передали этот участок работы лично Хазану.
Хазану же было предоставлено право подготовки возбуждения уголовных дел на сотрудников НКВД с целью обвинения их в совершении контрреволюционных преступлений.
Получив такие полномочия, Хазан стал обвинять в либерализме и пособничестве врагам любых сотрудников НКВД, не соглашавшихся участвовать в фальсификации дел, в террористических расправах с неугодными Берия и его сообщникам людьми и объявлял врагом всякого, кто непочтительно относился лично к нему самому. Об этом подробно показали обвиняемые Савицкий на допросе 19.VIII.1953 г., Кримян на допросе 2.Х.1953 г. и Парамонов.
Свидетели, работавшие в НКВД Грузии, в том числе и бывшие подчиненные Хазана, характеризуют его как фальсификатора следственных дел на сотрудников НКВД.
Они, в частности, показали:
«Если ему (Хазану) кто-либо не так поклонился или задал вопрос: «как дела», он делал вывод, что интересуется следствием по делам правых и троцкистов, и сейчас же делал соответствующую заметку в наблюдательном деле сотрудника, задавшего вопрос или не так посмотревшего на Хазана» (показания] свидетеля] Барского на допросе 29.VII.53 г.; т. 6, л. д. 27).
«…Сотрудники наркомата Грузии все боялись Хазана, т. к. ему не стоило никакого труда сфальсифицировать дело на любого сотрудника. Кобулов всегда защищал Хазана, создавал ему авторитет» (показания свидетеля] Гульста на допросе 26.VIII.53 г.; т. 6, л. д. 266).
«В отношении Хазана нужно сказать, что он каждого сотрудника НКВД брал под подозрение, создавал атмосферу недоверия друг к другу» (показания] свидетеля] Квирикашвили на допросе 23.Х.53 г.; т. 6, л. д. 333).
«Хазана все в аппарате рядовые сотрудники боялись, потому что он имел привычку издеваться не только над арестованными, но и над сотрудниками НКВД… Он, показывая на свой сейф, говорил, что у него на всех есть данные — дойдет и ваша очередь…
Хазан брал на учет любой слух, дело доходило до того, что он брал на учет просто фамилию человека, без каких-либо данных о нем…» (показания] свидетеля] Миловой на допросе 16.1.1954 г.; том 7, л. д. 186).
«…Я и другие сотрудники НКВД видели в лице Хазана опасного человека, могущего арестовать любого сотрудника, пользуясь большой поддержкой Гоглидзе и Кобулова». (показания] свидетеля] Мовсесова на допросе 25.1.54 г.; том 7, л. д. 213).
«Мне лично Хазан приказывал собрать материал, компрометирующий заведующего] особым сектором ЦК КП(б) Грузии Бежанова Хачи и зав[едующего] отделом кадров ЦК КП(б) Грузии Топулидзе Алексея за то, что они якобы препятствовали переводу его из кандидатов в члены ВКП(б). Я на это не дал согласия…» (показ[ания] свид[етеля] Твалчрелидзе на допросе 14.Х.53 г.; т. 7, л. д. 323).
«Хазан создавал провокационные дела на сотрудников НКВД, за что был снят с работы и арестован, но впоследствии освобожден… Хазана все боялись. Боялись его потому, что как бы он не собрал на того или иного работника ложных материалов и не арестовал бы его» (показания] свид[етеля] Кукутария на допросе 20.Х.53 г.; т. 7, л. д. 106).
Действительно в 1937 году по материалам и постановлениям Хазана ряд сотрудников НКВД Грузии был арестован и расстрелян, но в настоящее время оказалось невозможным проверить уголовные дела, сфальсифицированные по материалам Хазана, т. к. в 1948 году, по указанию ныне арестованного бывш[его] министра госбезопасности Грузии Рухадзе, большое количество дел и так называемых «компрматериалов» на сотрудников НКВД Грузии было уничтожено (т. 8, фотокопия акта).
Ввиду того, что провокационные методы деятельности Хазана получили широкую огласку, Гоглидзе 2 февраля 1938 года вынужден был арестовать Хазана, но через два месяца по указанию Берия освободил его из-под стражи, ограничившись увольнением из органов НКВД.
Из приобщенного к настоящему делу следственного производства по обвинению Хазана в 1938 году видно, что, несмотря на ряд неопровержимых фактов фальсификации Хазаном дел, расследование по его делу не производилось, а в дело подшиты лишь объяснения Хазана. Более того, ряд документов, изобличавших Хазана, из дела был изъят, что подтверждено показаниями свидетеля Давлианидзе, начинавшего расследование дела по обвинению Хазана в 1938 году (т. 6, л. д. 302–303).
Арестованный Гоглидзе на допросе 27 сентября 1953 года подтвердил, что:
«В 1937 году по предложению Кобулова у Хазана были сосредоточены все материалы на сотрудников НКВД Грузии, проходивших по показаниям арестованных. Через несколько месяцев после этого решения стало известно, что Хазан специально собирает провокационным путем материалы на сотрудников НКВД и со многими из них сводит личные счеты, терроризирует аппарат угрозами и запугиванием».
Тот же Гоглидзе 14 декабря 1953 г. показал:
«…По настоятельной просьбе Кобулова я написал представление Берия о том, чтобы дело Хазана прекратить, ограничиваясь увольнением, и Берия согласился. Впоследствии Хазан был принят в центральный аппарат НКВД СССР при содействии того же Кобулова, который мне как-то говорил, что Хазан обратился к нему с просьбой о даче характеристики, и он рекомендовал Хазана на неоперативную работу».