Через несколько дней Берия вызвал меня и Людвигова к себе в МВД СССР, где у него находился Кобулов и, кажется, Влодзимирский. Там мне и Людвигову было дано поручение составить докладную в ЦК КПСС по делу так называемых мингрельских националистов.
Когда работа подошла к концу и документы были одобрены, Берия вызвал меня и спросил, где я предпочитаю быть его помощником — в МВД СССР или Совете министров СССР.
…По моему глубокому убеждению, назначая меня на эту работу, Берия исходил, прежде всего, из своего личного расчета использовать известные ему некоторые мои способности и навыки составлять и редактировать политические документы. Кроме того, я считаю, что он мне доверял, так как знал меня много лет» (т. л. д.).
Обвиняемый Шария не отрицает, что, пользуясь доверием Берия, он понимал «явную опасность», которую представляла вражеская деятельность Берия для коммунистической партии и Советского государства. Так, допрошенный 2 июля 1953 года Шария показал:
«В марте 1953 года дело по обвинению меня было прекращено, меня освободили из тюрьмы и назначили помощником Берия.
В процессе работы в качестве помощника Берия на основе отдельных его высказываний, в которых я мог усмотреть выпячивание им собственной роли в решении важных государственных вопросов, а также на основе нередких его замечаний в отношении отдельных руководителей правительства у меня стало складываться мнение, что Берия страдает бонапартистскими, диктаторскими замашками.
Учитывая при этом, что Берия занимает пост министра внутренних дел СССР, для меня стала вырисовываться явная опасность для партии и государства этих его бонапартистских диктаторских замашек» (т. л. д.).
Так же, как и Шария, обвиняемые Мамулов и Людвигов были связаны с Берия совместной преступной деятельностью, начиная с периода работы Берия в Закавказье.
По этому поводу арестованный Цанава показал:
«Я считаю, что отношения Берия к Мамулову были как к близкому человеку. По моим наблюдениям, Берия еще в Грузии относился к Мамулову хорошо, можно сказать, с теплотой, он продвигал Мамулова по службе…
Я лично считаю, что если бы Мамулов не был близким, доверенным человеком Берия, последний никогда бы не назначил его начальником секретариата. То, что Мамулов имел звание генерал-лейтенанта, занимал должность зам. министра внутренних дел, дважды был избран депутатом Верховного Совета СССР, а в 1953 году направлен на руководящую работу в ЦК КП Грузии с оставлением в действующем резерве МВД СССР, все это свидетельствует о той заботе, которую проявлял о нем Берия…
Мне известно также, что семьи Берия и Мамулова до последнего времени общались между собой» (т. л. д.).
Давая показания о наиболее приближенных к Берия лицах, свидетель Шиян В. В. 17 июля 1953 года показал:
«Из Грузии им были отозваны братья Кобуловы, Деканозов, Мильштейн, Мамулов, Шария, Гоглидзе и ряд других лиц. На протяжении всей своей работы Берия выдвигал этих лиц, передвигал их по службе за собой, они были его хвостами и особенно доверенными людьми…» (т. л. д.).
Другой свидетель Визель Ю. С. 27 июля 1953 года показал:
«Берия приехал в Москву в 1938 году с группой своих людей. В эту грушу входили: Кобулов, Гоглидзе, Мамулов, Шария… и другие… Эти люди являлись участниками и исполнителями преступных замыслов Берия…» (т. л. д.).
Аналогичные показания о близких отношениях Берия с Мамуловым, Шария, Людвиговым дали также арестованные Надарая, Рапава, Берия Н., Герцовский, Рыбак и свидетели Горлинский, Иванов и др. (т. л. д.).
Установлено, что Берия укрывал обвиняемых по настоящему делу от ответственности.
Так, в 1937 году органами МВД Груз[инской] ССР были получены от арестованных Горячева и Марковина показания о том, что Мамулов является участником троцкистской организации, однако никаких мер по отношению к Мамулову со стороны Берия принято после этого не было и показания арестованных оставлены без дальнейшей проверки.
Более того, в 1938 году, когда Берия пробрался на пост наркома внутренних дел СССР, Мамулов вместе с другими наиболее преданными Берия и приближенными к нему лицами был вызван в Москву и назначен на должность начальника секретариата МВД СССР.
Обвиняемый Людвигов являлся приближенным Берия и соучастником его преступной деятельности, начиная с 1931 года, когда Людвигов работал в Заккрайкоме ВКП(б) сперва заведующим сектором, а затем заместителем] заведующего культпропотделом.
В 1936 г. Берия, будучи секретарем Заккрайкома ВКП(б), назначил Людвигова своим помощником.
В 1937 году Берия, располагая показаниями арестованных о том, что Людвигов является участником антисоветской организации, назначил его сначала заместителем заведующего, а затем заведующим особым сектором ЦК КП(б) Грузии. По этому поводу обв[иняемый] Гоглидзе 14 декабря 1953 года показал:
«На Людвигова было несколько косвенных показаний о его причастности к заговорщической деятельности к[онтр] [революционной] организации. Все эти материалы мною или Кобуловым докладывались Берия. Но он никаких указаний не давал, и поэтому Людвигов не был в 1937 году арестован» (т. л. д.).
На допросе 17 октября 1953 года Людвигов показал:
«Я хочу дополнить свои показания о том, что в то время готовился и арест меня или обсуждался этот вопрос. Об этом я узнал в конце апреля 1941 года…
Увидев меня, Берия предложил мне поехать к нему на квартиру пообедать. Поехали мы втроем… Берия, Кобулов и я. На М[алую] Никитскую.
На квартире пообедали с выпивкой…
…Вот во время обеда, будучи выпивший, Кобулов тогда мне сказал: «А мы хотели еще арестовать тебя в 1937 г., но Лаврентий Павлович не дал» (т. л. д.).
В 1938 году Берия назначил Людвигова первоначально заместителем] начальника секретариата МВД СССР, а затем своим помощником в Совете министров СССР.
В разговоре с сотрудниками аппарата Людвигов всегда стремился подчеркнуть свою преданность Берия.
По этому поводу свидетель Несмелова на допросе 16 января 1954 года показала: «Людвигов очень преданный Берия человек. Сам Людвигов это подчеркивал, иногда даже говорил, что за Берия он даст хоть отрубить свою правую руку. Людвигов признавал на работе только Берия, а с другими ни с кем не считался» (т. л. д.).
Об особой близости Людвигова к Берия свидетельствует и то обстоятельство, что именно Людвигову Берия поручил хранение своих личных денег и ведение всех финансовых расчетов.
Берия признал, что перед проведением в 1947 году денежной реформы он поручил Людвигову тайно разместить в различных сберкассах значительную денежную сумму (более 40 тыс. рублей), чтобы избежать переоценки денег. Людвигов выполнил это преступное распоряжение Берия (т. л. д.).
Признавая свою приближенность к Берия, Людвигов на допросе 17 июля 1953 года показал:
«Я не отрицаю, что был приближенным Берия, но это состояло в том, что Берия использовал меня, мои знания в своих интересах, т. к. он ничего не мог делать, не способен был на теоретическую и государственную деятельность, поэтому он моими руками и умом достиг себе ореола славы. Для этой цели он и приблизил меня к себе» (т. л. д.).
Говоря о своей преданности Берия, Людвигов на допросе 19 сентября 1953 года показал:
«Я ни от кого не скрывал, что я был предан Берия; готов был выполнять его любые задания… Я действительно преклонялся перед Берия, даже в честь его назвал своего сына Лаврентием…» (т. л. д.).
Добившись в 1953 году назначения на пост министра внутренних дел СССР, Берия назначил Людвигова начальником секретариата МВД СССР, дав ему задание — следить за сотрудниками министерства и быть личным его информатором.
На допросе 19 сентября 1953 года Людвигов показал:
«В каком направлении меня хотел использовать Берия в дальнейшем, я не знаю, но в этой связи я могу отметить следующее: за последнее время, когда меня он перевел в секретариат МВД, то говорил мне, чтобы я секретариатом занимался не более двух часов в день, а остальное время тратил на то, чтобы ходить по управлениям МВД, присматриваться, изучать людей, говоря, что «ты не знаешь их». Он даже при Ордынцеве как-то сказал про меня: «Он думает, что я его перевел в МВД докладывать мне бумажки».
Вот поэтому я понял, что Берия хотел меня использовать как своего человека для слежки в аппарате МВД» (т. л. д.).
О степени близости Людвигова к Берия свидетельствует также то обстоятельство, что именно Людвигова Берия привлек совместно с Бедия и некоторыми другими авторами к работе по составлению книги «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье». При активном участии Людвигова авторство этой книги было затем присвоено Берия.
Людвигов признал, что тщательно скрывал имена действительных авторов работы и выдавал за автора книги Берия, способствуя этим дальнейшей карьере последнего.
На допросе 5 октября 1953 года Людвигов показал:
«Когда мы с Берия и Мирцхулава работали над книгой (докладом) об истории большевистских организаций в Закавказье, то, естественно, не рассказывали другим лицам об этом. Об авторстве мы молчали и позже. Когда я уезжал из Грузии на Украину, то Берия подарил мне экземпляр книги с надписью: «Товарищу моему и другу Б. Людвигову. Л. Берия» и дата. В этом случае Берия тоже не сделал намека на мое участие в написании книги».
Как установлено следствием по делу Берия, в 1937 году, после того как Берия стало известно, что Бедия и Мирцхулава в частных беседах назвали себя действительными авторами книги, оба они были арестованы и расстреляны. При этом основным обвинением, предъявленным Бедия, было обвинение в подготовке террористического акта против Берия.
Обвиняемый Ордынцев являлся приближенным к Берия лицом, начиная с марта 1941 г., когда по рекомендации Мамулова был назначен начальником секретариата Берия в СНК СССР и заместителем] начальника секретариата НКВД СССР, где и работал в непосредственном подчинении Берия вплоть до ареста последнего.
Характеризуя отношение Берия к Ордынцеву, обвиняемый Людвигов при допросе 31 октября 1953 года показал: