Кандидаты, названные Мильштейном и Мешиком, записывались в проект приказа. Когда Обручников, я или Ивашутин называли другие кандидатуры из числа лучших работников, то Мешик и Мильштейн отклоняли их одним словом — «это — милиционер».
…Видя такой неправильный подход к подбору кадров, я и Ивашутин отказались принимать в нем участие и настаивали, чтобы эту работу провести в Киеве, согласовать кандидатуры с партийными органами, учесть при этом, что в УССР имеются хорошие начальники УМВД — УМГБ, которых можно оставить на работе. После этого дальнейшее обсуждение кандидатур было прекращено, но на подобранных Мешиком и Мильштейном кандидатов приказ был на следующий день подписан Берия без всякого согласования с местными партийными органами.
Из числа назначенных начальников УМВД ряд лиц был явно непригоден для этой работы, как, например, Трубников, Бондаренко, которые уже ранее органами снимались с постов начальников УНКВД — УМГБ за провал в работе и моральное разложение» (т. л. д.).
Уже тот факт, что подбор и последующее назначение начальников УМВД Украинской ССР производились без согласования с ЦК КП Украины показывает, что Мешик и Мильштейн, выполняя преступное указание Берия, в первый же день своей работы на должностях министра и заместителя министра внутренних дел УССР практически проводили линию на противопоставление органов МВД партийным органам.
Эта линия продолжалась ими и в Киеве.
Свидетель Строкач показал:
«Следует отметить, что по прибытии в Киев Мешик и Мильштейн сразу же отстранили от работы направленных в МГБ УССР для укрепления ответственных партийных работников (замминистра государственной безопасности по кадрам — быв[шего] секретаря обкома партии Слонь, зам. министра госбезопасности УССР — быв[шего] завотделом ЦК КП Украины Бровкина).
Тот же свидетель Строкач показал и о высказываниях Мильштейна по вопросу взаимоотношений органов МВД с партийными органами:
«Характерно отметить, что у Мешика и Мильштейна в этом вопросе одна линия. Мильштейн вел такие же разговоры, как и Мешик.
В частности, в марте месяце с. г., находясь в приемной Кобулова Б. 3. вместе с Мильштейном и Ивашутиным, я от него слышал, как он говорил, что «теперь все будет по-новому, партийные органы не будут вмешиваться в работу чекистских органов, как это было раньше, начальники УМВД областей будут независимы от секретаря обкома партии» (т. л. д.).
Изложив все известные ему обстоятельства о практической деятельности Мешика, Мильштейна и др. участников заговорщической группы по выполнению преступного указания Берия, свидетель Строкач показал:
«Изложенные выше факты привели меня к выводу о том, что действия Берия, Мешика, Мильштейна, Кобулова Б. 3., Кобулова А. 3. и других главарей этой банды есть единая линия противопоставления органов МВД партии, стремление стать над партией и провести свои бонапартистские замыслы» (т. л. д.).
Будучи допрошен по этому поводу, Мильштейн отрицал со своей стороны проведение линии на противопоставление органов МВД партийным органам. Вместе с тем Мильштейн в отношении Берия показал:
«Берия за время работы в МВД пытался поставить органы МВД в независимое от партии положение, пытался оградить органы МВД от контроля со стороны партии как в центре, так и на местах.
…Берия тех работников МВД, которые были присланы ЦК партии, старался выжить из аппарата МВД. К числу этих работников, в частности, относятся Бровкин и Слонь, работавшие па Украине.
…На совещании, имевшем место 19 марта 1953 г. по вопросу работы органов МВД в западных областях Украины, Берия в виде замечания сказал, что дело дошло до того, что в работу органов МВД вмешивается кто угодно. Мы поняли это указание как предстоящее возвращение к старой практике централизованного руководства органами МВД из Москвы, без вмешательства и контроля партийных органов и полагали, что по этому вопросу будет указание ЦК партии, но такого указания не последовало» (т. л. д.).
Понимая, таким образом, что эти действия Берия были прямо направлены против партии, Мильштейн как участник изменнической группы заговорщиков разделял антипартийную установку Берия и, работая заместителем министра внутренних дел УССР, практически вместе с Мешиком проводил ее в жизнь.
Предварительным судебным следствием по делу врагов народа Берия, Кобулова, Мешика и др. было установлено, что в антисоветских, изменнических целях Берия и его сообщники предприняли ряд преступных мер, для того чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР, в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.
Следствием по настоящему делу установлено, что Мильштейн вместе с Мешиком, выполняя преступные указания Берия, по приезде в Киев повели линию на активизацию подрывных националистических элементов, и в частности оуновского подполья.
Мильштейн и Мешик под предлогом усиления борьбы с агентурой Ватикана выступили с проектом легализации базы оуновского подполья — униатской церкви и возвращения на Украину в качестве главы этой церкви установленного агента Ватикана иезуита Иосифа Слепого.
Свидетель Сухонин, работавший начальником отдела МВД УССР и непосредственно ведавший вопросами борьбы с униатами, на допросе 21 августа 1953 года показал: «Прослушав мою информацию, Мильштейн заявил, что агентурно-оперативная работа строится неправильно. Проводимые мероприятия по изъятию враждебного элемента из числа бывших униатов он квалифицировал как перегибы в работе, указав на то, что в настоящее время надо проводить работу на приближение духовенства к советской власти, заставить это духовенство переменить образ мысли и работать в пользу нас.
Далее Мильштейн заявил, что на Украине допускались большие перегибы в работе органов МГБ — МВД. Результатом такого перегиба явилась ликвидация униатской церкви в западных областях…
Мильштейн не согласился с моими доводами и заявил, что он остается при своем мнении и считает, что ликвидация униатской церкви является политически вредным мероприятием и не было поддержано украинским населением…
После этого Мильштейн дал мне указание составить план дальнейшей работы по униатам, в котором предусмотреть вопрос о возрождении униатской церкви на Украине.
Я возразил против такого указания, заявив, что возрождать церковь нельзя, так как не вижу пользы, а только вред.
Мильштейн мне заявил, что надо меньше рассуждать. На этом наша беседа закончилась» (т. л. д.).
Проект Мешика и Мильштейна встретил единодушное отрицательное отношение со стороны всех работников МВД УССР, проводивших работу против контрреволюционного оуновского подполья.
Свидетель Сухонин на вопрос о том, как он расценил указания Мешика и Мильштейна о возрождении униатской церкви, показал:
«Я расценил эти указания Мешика и Мильштейна как вредные для дела, так как возрождение униатской церкви должно было повлечь за собой возрождение базы оуновского подполья, активизацию буржуазных националистов за границей».
Свидетель Шелкунов, заместитель начальника 6-го отдела МВД УССР, на этот вопрос 18 августа 1953 г. ответил так:
«Указания Мильштейна в части возрождения на Украине униатской церкви считаю неправильными и даже враждебными, т. к. выполнение этих указаний привело бы к значительной активизации подрывной деятельности униатов как внутри Советского Союза, так и за рубежом против СССР» (т. л. д.).
В мае 1953 года 4-м управлением МВД УССР было проведено совещание сотрудников У МВД областей, работающих по униатской церкви. Заключительная часть этого совещания проводилась Мильштейном. На совещании некоторые из работников УМВД областей привели отдельные факты нарушения советских законов представителями местной власти в отношении духовенства и религиозных общин.
Как показал свидетель Щелкунов, Мильштейн здесь же, на совещании, дал задание — через агентуру организовать передачу жалоб духовенством в Совет министров УССР, а копии этих жалоб представить в МВД УССР.
В результате этого вскоре после совещания последовали жалобы в Управление православной церкви при Совете УССР от епископов Станиславской, Закарпатской, Дрогобычской областей.
Свидетель Жуков Г. С. — начальник 2-го отдела 4-го управления МВД СССР, будучи допрошен по этим же вопросам 7 августа 1953 года, показал:
«Во время пребывания в командировке в Киеве в конце июля 1953 года мне стало известно о том, что Мешик и Мильштейн спровоцировали епископов западных епархий подать суммированные за три года заявления об обидах, якобы нанесенных духовенству местными органами власти. Такого рода действия, безусловно, способствовали оживлению антисоветской активности враждебных националистических элементов в западных областях Украины» (т. л. д.).
Будучи допрошен по этому поводу, Мильштейн заявил, что указаний о разработке плана по возрождению униатской церкви и указаний об организации подачи жалоб епископами западных областей УССР он не давал. Вместе с этим он показал:
«Показания Сухонина я подтверждаю только в той части, что я действительно говорил о необходимости приблизить униатское духовенство к советской власти, вывести униатских священников из подполья и подчинить их советскому влиянию. Речь шла о ликвидации перегибов, т. е. допущенного массового изъятия бывшего униатского духовенства» (т. л. д.).
Тогда же по поводу подачи жалоб Мильштейн показал:
«Получив на совещании от присутствующих сведения о том, что епископы, наши агенты, заявляют работникам наших органов о допускаемых на местах перегибах в налоговом обложении, я сказал, что нужно им сообщить, чтобы они написали жалобы уполномоченному Совета по делам Русской православной церкви по УССР, а УМВД выслали нам копии этих жалоб и результаты их проверки» (т. л. д.).
Таким образом, Мильштейн, по существу, признал, что репрессии в отношении униатов им расценивались как перегибы в работе органов МВД. Точно также Мильштейн фактически признал, что им были даны указания работникам МВД об организации подачи жалоб духовенством западных областей УССР.