ведению следствия.
В этом отношении характерны показания свидетеля Окуджава:
«…Я был назначен следователем в следчасти, начальником которой был Рухадзе…..Шла слава о следователях Савицком, Хазане и Кримяне, которые из арестованного «отбивную котлету» делали и получали нужные им показания. В то время они были героями, их имена произносились с трепетом, они были примером, на котором воспитывались мы — молодые следователи. Я сам мечтал в то время иметь такие способности, как Кримян или Савицкий. Теперь только стало понятно, что это были палачи Берия, а в то время искусственно создавался ореол славы вокруг этих лиц. Они считались опытными следователями, у которых нужно учиться, как допрашивать арестованных, чтобы получить от них признательные показания» (т. л. д.).
Свидетель Арзанов В. Г., работавший в качестве помощника Кримяна, характеризуя преступную деятельность Кримяна, Хазана, Савицкого и Парамонова, показал: «Савицкий, Кримян, Хазан и работавший на пару с Савицким Парамонов считались лучшими следственными работниками, могущими заставить любого арестованного давать нужные показания. Остальные следователи должны ориентироваться на этих следователей, учиться у них. Гоглидзе и Кобулов покровительствовали им, а Парамонов был наиболее приближенным человеком Гоглидзе, его доверенным лицом.
Наблюдая деятельность этих следственных работников, которых руководство НКВД Грузии считало лучшими, я сразу же убедился, что их поведение было несоветским, противозаконным…
Производимое ими «следствие» было по существу терроризированием людей из числа партийно-советского актива, а также руководящих работников разных ведомств, так как только Савицкий, Кримян, Хазан и Парамонов вели дела на крупных работников. Следствие они начинали стандартно по каждому делу, путем избиения, вымогая показания» (т. л. д.).
Сфальсифицированные обвиняемыми по настоящему делу уголовные дела направлялись для рассмотрения на тройку при НКВД ГССР, в состав которой входили обвиняемые Рапава и Церетели.
Используя тройку, заговорщики совершали террористические убийства невиновных людей под видом их репрессирования за государственные преступления.
Являясь особо доверенным и приближенным к Берия соучастником его преступной деятельности, обвиняемый Рапава, будучи в это время председателем тройки при НКВД ГССР, выносил преступные решения о расстрелах неугодных ему и Берия невиновных людей. Так, под председательством Рапава тройкой при НКВД ГССР были вынесены решения о расстреле 18 невиновных людей, арестованных по сфальсифицированному Рухадзе уголовному делу о так называемой дашнакской террористической организации, а также преступные решения о расстреле необоснованно арестованных Э. Вашакидзе, Ш. Киладзе, Джатиева и многих других. (См. раздел 2 обвинительного заключения.)
В период 1937–1938 гг. Берия осуществлял расправы с невиновными людьми также с помощью своего сообщника обвиняемого Церетели, являвшегося членом тройки.
Обвиняемый Хазан по этому поводу показал:
«Нужно отметить, что в состав тройки Берия взял угодных ему людей — председательствовали Гоглидзе либо Рапава, членом тройки был Ш. Церетели, человек тупой, жестокий… способный в угоду Берия и Гоглидзе соглашаться с любыми предложенными ими решениями» (т. л. д.).
Установлено, что Церетели участвовал в заседаниях тройки с 11 августа 1937 г. по 13 июля 1938 г., подписав ряд решений по сфальсифицированным заговорщиками делам, в частности решения о расстреле близких родственников Серго Орджоникидзе — Орджоникидзе П. К., Орджоникидзе Д. Г., Орджоникидзе С. 3., ложно обвиненных в контрреволюционных преступлениях. Все они были расстреляны (т. л. д.).
Церетели с Кобуловым Б. вдвоем 23 мая 1938 г. приняли преступное решение о расстреле жителей так называемой Мамукинской деревни: Давидова, Багдасарова, Манучаровых, Размадзе, Ростомова, заведомо ложно обвиненных в подготовке террористических актов против Кобулова и Гоглидзе (т. л. д.).
Церетели подписал также решение «тройки» о расстрелах заведомо ложно обвиненных в к-p преступлениях Вашакидзе Э. А. и Киладзе (т. л. д.).
В настоящее время все перечисленные выше дела Военной коллегией Верховного суда СССР прекращены за отсутствием состава преступления в действиях лиц, расстрелянных по решениям тройки, и эти лица посмертно реабилитированы.
По решению тройки, подписанному Церетели, был расстрелян один из авторов книги «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» — Бедия Е. А., рассказавший в частных беседах о том, что он является фактическим автором этой работы, и вследствие этого арестованный обвиняемым Рапава по прямому указанию Берия.
Следствием установлено, что бесчеловечные избиения и пытки арестованных применялись обвиняемыми по настоящему делу не только в период ведения предварительного следствия, но в ряде случаев также и после осуждения арестованных к расстрелу
В этих случаях участники заговорщической группы преследовали цель, используя подавленное психическое состояние осужденных, вынудить от них при помощи пыток ложные показания в отношении других невиновных лиц.
Свидетель Ковшов С. Г., подтверждая это, показал:
«Следователи Хазан, Парамонов, Савицкий и Кримян неоднократно вызывали днем к себе заключенных, заставляли подписывать показания, а в ту же ночь этих заключенных мы вывозили на расстрел. Эти же следователи иногда приходили в комендатуру, когда арестованных связывали, вывозили на расстрел. Помню, что заключенные говорили этим следователям: «За что меня на расстрел ведете? Я не виноват» (т. л. д.).
Быв[ший] начальник тбилисской тюрьмы Окрошидзе показал, что обвиняемые Савицкий, Кримян и Хазан входили в так называемую «группу Кобулова Б.» и, как указал свидетель, «особо отличались в зверствах».
Окрошидзе показал также, что обвиняемые по настоящему делу участвовали в истязаниях арестованных перед расстрелом с целью понуждения их к даче ложных показаний. В подтверждение этого свидетель привел в числе других фактов следующее: «…В 1937 г. в тюрьму № 1 в числе других арестованных был доставлен Двали, как мне припоминается, это был шофер начальника управления милиции Хмаладзе, также арестованного…
Двали был приговорен к расстрелу, и с группой других приговоренных его готовили вести на расстрел, причем руки его были связаны, и он сидел в кузове автомашины. В это время в тюрьму прибыл Кримян и потребовал, чтобы Двали привели в мой кабинет, куда пришел и Кримян. Когда привели Двали, Кримян спросил — хочет ли он рассказать о своих преступлениях. Двали ответил, что он ничего не знает и ни в чем не виноват.
Тогда Кримян ударил связанного Двали, который упал на пол, и лежащего Кримян начал топтать ногами. Несколько минут Кримян топтал его ногами, требуя дать показания, но Двали твердил, что он ничего не знает и ни в чем не виноват. Потом надзиратели унесли Двали, положили его в машину и увезли на расстрел» (т. л. д.).
Свидетель Гульст 3. Н. об участии обвиняемых по настоящему делу в избиениях арестованных перед расстрелом показал:
«Савицким, Кримяном, Хазаном и Парамоновым также практиковалось избиение лиц, осужденных к расстрелу перед приведением приговоров в исполнение. К этому привлекались и другие следователи» (т. л. д.).
Из показаний обвиняемого Савицкого видно, что зверские избиения арестованных непосредственно перед расстрелом производились по распоряжению Берия, который заявил: «Перед тем, как им идти на тот свет, набейте им морду» (т. л. д.).
Следствием по настоящему делу установлено также, что осуществляя избиения осужденных к смертной казни перед приведением в исполнение расстрела, обвиняемые Савицкий, Парамонов и Кримян действовали не как простые исполнители преступных распоряжений врага народа Берия, но совершали эти преступления и по собственной инициативе, внося в них особую жестокость и изощренность. Это подтверждается показаниями ряда свидетелей.
Свидетель Арзанов показал, что перед расстрелом Лордкипанидзе Кримян послал его к нему для подписи сфальсифицированного протокола допроса. После же того, как Лордкипанидзе отказался подписать этот протокол, Кримян подделал сам его подпись (т. л. д.).
Графической экспертизой установлено, что действительно некоторые подписи под протоколами допросов в деле Лордкипанидзе являются поддельными.
Свидетель Тестов, бывший надзиратель внутренней тюрьмы НКВД ГССР, выводивший Лордкипанидзе на расстрел, подтвердил, что один из оперативных сотрудников предлагал Лордкипанидзе подписать протокол, но последний отказался это сделать, говоря, что он уже «дал» много показаний в отношении невиновных людей (т. л. д.).
Свидетель Глонти на вопрос — известны ли ему случаи, когда осужденных к расстрелу перед приведением смертной казнь в исполнение избивали, показал:
«Да, таких случаев было много. В этих избиениях принимали участие Кримян, Савицкий, Парамонов, А. Кобулов, Лазарев и другие.
Я вспоминаю, что однажды Кримян, Савицкий, Гамсахурдия начали избивать осужденного Дзидзигури на глазах других осужденных сразу же, как только все они были размещены в грузовой автомашине, чтобы следовать к месту расстрела. Я лично видел, как Кримян, Савицкий и Гамсахурдия беспощадно били Дзидзигури рукоятками и убили его еще до расстрела.
Помню также, что Кримян, Арушанов и еще кто-то так избили во время следования к месту расстрела осужденного Слобода Константина, что превратили его лицо в оплошную кровавую маску…
Страшно были избиты во время следования к месту расстрела и бывшие сотрудники органов госбезопасности Морковин и Максименко. Били их Савицкий и Кримян. Во время избиений Морковина Савицкий и Кримян обвиняли его в том, что он не присваивал им очередные специальные звания, и издевательски спрашивали его: «Ну как, теперь ты присвоишь нам звания?»
…Жуткие сцены разыгрывались и непосредственно на месте расстрела. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Амаяк Кобулов… как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных веревками людей, и нещадно избивали их рукоятками пистолетов.