Вообще в тех случаях, когда Рапава давал распоряжение об избиении арестованного, сотрудники следчасти, в том числе и я, пользовались, как правило, куском веревки, намоченным в воде. Кроме того, в некоторых случаях арестованным устраивали так называемые «стойки», причем последних заставляли стоять с поднятыми вверх руками» (т. л. д.).
На другом допросе Рухадзе показал:
«Подтверждаю, что виды репрессий («конвейерный допрос», допрос «стойка») действительно применялись в отношении арестованных, когда я возглавлял следственную часть НКВД ГССР. Однако следователи к указанным мерам физического воздействия прибегали только в соответствии с распоряжением бывш[его] наркома внутренних дел
Грузии Рапава. В тех случаях, когда обвиняемые не сознавались в инкриминируемых им действиях, Рапава давал указание о применении так называемой «стойки» и «конвейерной» системы допросов, а если и это не побуждало арестованного к даче показаний, приказывал в последующем избивать их. Такие указания от Рапава получал я, а затем передавал их следователям.
«Стойки» и «конвейерная» система допросов применялись к арестованным сутками и более продолжительное время, но это делалось по распоряжению Рапава» (т. л. д.).
Рухадзе признал также, что в результате применявшихся им избиений в бытность его начальником следчасти НКВД Грузии имели место случаи смерти арестованных.
Рухадзе показал:
«…У меня сохранился в памяти случай, когда вскоре после избиений один из арестованных умер…
В день ареста этого подследственного, обвинявшегося, если не ошибаюсь, в германском шпионаже, Рапава приказал мне, не сажая обвиняемого в камеру, сразу подвергнуть его допросу с избиением. Допрашивая арестованного в своем кабинете, Шавгулидзе подверг его избиению. Вскоре мне позвонил по телефону Рапава и, узнав от меня, что арестованный пока в шпионаже не сознается, сказал, что он сам зайдет на допрос.
Я тут же велел Шавгулидзе снова привести арестованного в мой кабинет, где Шавгулидзе и я вместе продолжали допрос и избиение арестованного.
Когда пришел Рапава, избиение подследственного продолжалось, причем Рапава в это время ругал арестованного и кричал мне и Шавгулидзе: «Дайте ему покрепче!»
После допроса этот арестованный в тюрьме скончался» (т. л. д.).
Факт смерти от избиений этого подследственного подтвердили допрошенные в качестве свидетелей Шавгулидзе М. И. и Тавдишвили М. К.
Бывшие сотрудники следчасти НКВД ГССР, допрошенные также в качестве свидетелей: Лобанидзе М. А., Бачилова И. М., Куциава П. В., Рогава В. А., Окуджава А. Б. и другие, показали, что Рухадзе, являясь в 1939–1941 гг. начальником следчасти НКВД ГССР, грубо попирал советские законы, пытал подследственных, практиковал систему так называемых «стоек» и совместно с Рапава насаждал произвол и беззаконие в следственной работе.
Свидетель Тертерашвили Г. Б., в частности, показал о факте, когда один из арестованных, не выдержав пыток в виде продолжительных «стоек», сошел с ума.
___________________
По вине обвиняемых Рухадзе и Рапава умер в тюрьме незаконно арестованный ими бывш[ий] заведующий отделом руководящих партийных органов Аджарского обкома КП(б) Грузии Чака-Берия В. С., ложно обвиненный в ведении контрреволюционной агитации, террористических намерениях и участии в контрреволюционной] организации.
Чака-Берия был арестован в сентябре 1938 г. врагом народа Б. Кобуловым по обвинению в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58–10, 56-8, 58-7 и 58–11 УК ГССР. При помощи избиений от него были получены «признательные» показания.
29 мая 1939 г. дело по обвинению Чака-Берия рассматривалось Военным трибуналом Закавказского военного округа. В судебном заседании Чака-Берия отказался от ранее данных показаний как вынужденных. Вызванные в суд свидетели характеризовали Чака-Берия положительно и показаний о якобы проводимой им контрреволюционной деятельности не дали. Военный трибунал оправдал Чака-Берия во всех предъявленных ему обвинениях.
После этого обвиняемые Рухадзе и Рапава, решив добиться осуждения Чака-Берия якобы за контрреволюционную деятельность, несмотря на наличие оправдательного приговора Военного трибунала, подвергли Чака-Берия аресту по тем же обвинениям, в которых он уже был оправдан.
Постановление об аресте Чака-Берия подписано Рухадзе и Шавгулидзе и утверждено обвиняемым Рапава.
Следствием установлено, что, несмотря на категорическое предложение прокурора СССР от 25 апреля 1940 г. о немедленном освобождении Чака-Берия, преступники продолжали содержать Чака-Берия под стражей, и 28 июля 1942 г. Чака-Берия умер в тюрьме.
В настоящее время дело по обвинению Чака-Берия прекращено производством за отсутствием в действиях обвиняемого состава преступления.
___________________
Приведенные выше факты фальсификации следственных дел, террористических расправ с невиновными людьми, преступных и бесчеловечных методов, примененных обвиняемыми для осуществления злодейских изменнических замыслов заговорщиков, далеко не исчерпывают их преступной деятельности в период 1937–1941 гг.
Материалы, изложенные в первом разделе обвинительного заключения, свидетельствуют, что преступные методы применялись обвиняемыми не только по тем уголовным делам, которые были проверены в ходе расследования настоящего дела, но и по большому числу других аналогичных дел.
В данное время производятся дальнейшая проверка законности и обоснованности привлечения арестованных к уголовной ответственности по следственным делам, расследованным обвиняемыми или под их руководством.
Однако приведенные выше отдельные факты фальсификации следственных дел и террористических расправ с невиновными людьми с бесспорностью устанавливают, что:
1. Эти преступления совершались обвиняемыми систематически, в больших масштабах.
2. Обвиняемые по настоящему делу выполняли наиболее важные и конспиративные преступные поручения главарей заговорщической группы.
3. Обвиняемые по настоящему делу совершали злодеяния не только по преступным поручениям Берия, Кобулова Б., Гоглидзе, но и по собственной инициативе, действуя при этом с особой жестокостью и бесчеловечностью.
3. Преступная деятельность обвиняемого Рухадзе после назначения его министром госбезопасности ГССР
В 1948 году обвиняемый Рухадзе при содействии врага народа Берия с помощью интриг и провокаций сумел добиться назначения на пост министра государственной безопасности Грузинской ССР. Узнав о состоявшемся назначении своем на эту должность, Рухадзе немедленно написал благодарственное письмо на имя Берия. По этому поводу свидетель Нильграм Б. А. показала:
«Я писала одну короткую записку, которую Рухадзе сам продиктовал мне в адрес Берия. Это было за день до опубликования решения о назначении Рухадзе министром госбезопасности Грузии. Записка эта была следующего содержания: в ней Рухадзе благодарил Берия за оказанное большое доверие и назначение и указывал, что он это доверие оправдает.
Когда я писала эту записку, я сначала не поняла, о каком назначении идет речь. Лишь на другой день после объявления решения о назначении Рухадзе министром госбезопасности мне стало ясно, за назначение на какую должность Рухадзе благодарил Берия» (т. 43, л. д. 151–152).
Будучи министром госбезопасности Грузии, Рухадзе продолжал действовать такими же преступными и провокационными методами, какими действовал главарь заговорщической группы Берия.
Так, после назначения министром госбезопасности Рухадзе начал свою служебную деятельность с уничтожения материалов, компрометирующих его самого, а также его соучастников и родственников. С этой целью в начале 1948 г. Рухадзе отдал преступное распоряжение об уничтожении более 300 архивно-следственных дел и агентурных разработок, содержащих компрометирующие данные в отношении Рухадзе, его родственников и соучастников. В результате этих преступных действий Рухадзе ряд следственных дел, сфальсифицированных заговорщиками, был уничтожен (т. 25, л. д.).
Как установлено следствием, обвиняемый Рухадзе так же, как и Берия, противопоставлял подчиненный ему аппарат Министерства госбезопасности партийным органам, пытался вывести работу органов госбезопасности из-под контроля партийных организаций, настраивал аппарат на отрыв от партийных организаций.
Свидетель Урушадзе И. Г. показал:
«Рухадзе давал указания начальникам подведомственных органов МГБ не информировать секретарей горкомов, обкомов и райкомов по интересующим партийные органы вопросам» (т. 16, л. д. 101).
Рухадзе собирал в отношении партийно-советских работников всевозможные провокационные материалы, о чем показал начальник 2-го отдела МВД ГССР свидетель Маркаров А. М.:
«Рухадзе в последнее время переключил аппарат МГБ Грузинской ССР, как известно, на разработку руководящих партийных и советских работников республики».
Продолжая подробно описанную в предыдущих разделах обвинительного заключения преступную практику фальсификации следственных дел и возведения ложных обвинений против честных советских и партийных работников, Рухадзе создал провокационное уголовное дело на члена КПСС, бывшего заместителя председателя Верховного суда Грузии Мамаладзе и его знакомых Кереселидзе и Мирианашвили, которые были ложно обвинены в контрреволюционной, террористической, диверсионной и шпионской деятельности. Для так называемой «разработки» Мамаладзе Рухадзе направил к нему секретного сотрудника — провокатора, взяточника и клеветника Хухунашвили. С ведома Рухадзе Хухунашвили провоцировал Мамаладзе на контрреволюционную деятельность. С этой целью Хухунашвили сам составил «программу» контрреволюционной организации, которую отпечатал на пишущей машинке на квартире у Рухадзе.
Когда Мамаладзе составил письмо в адрес И. В. Сталина, в котором указал на антипартийные действия некоторых руководящих работников Грузии, и писал, что они безнаказанно совершают преступления только благодаря поддержке Берия, Рухадзе изъял это письмо из почтового вагона и приобщил к следственному делу по обвинению Мамаладзе в качестве «вещественного доказательства» его вины.