В 1945 г. Рапава явился инициатором фальсификации уголовного дела против грузинской интеллигенции» (т. 3, л. д. 157–158).
Далее, свидетель Чарквиани К. Н. в своих показаниях дал следующую характеристику Рапава:
«Рапава по складу своего характера непартийный человек, властолюбив не в меру своих способностей, карьерист и интриган… Рапава ни перед чем не остановится, чтобы очернить неугодного ему человека; скрытен, упрям и в упрямстве тверд и вынослив… Ни одного вопроса более или менее важного Рапава не поставил на согласование с ЦК, не обсудив его предварительно с Берия. Для Берия Рапава был надежным человеком, до конца ему лично преданным и способным все утаить, скрыть, если это касалось Берия» (т. 3, л. д. 157–166).
Не отрицая, что он скрывал преступное прошлое Берия, обвиняемый Рапава показал:
«…На мое имя поступило агентурное донесение или анонимка на Берия о том, что он в 1919 г. служил в мусаватистской полиции. При передаче дел Рухадзе я ему показал этот документ, и он его при мне порвал, сказав при этом, что сохранением такого документа мы сами распространяем провокацию о Берия» (т. 1, л. д. 31–38).
Таким образом, установлено, что Рапава и Рухадзе, пользуясь покровительством Берия, в свою очередь, скрывали от партии и государства преступное прошлое Берия и его службу на секретно-агентурной должности в разведке контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшего под контролем английских разведывательных органов.
С помощью Рапава Берия длительное время укрывал от ответственности племянника своей жены изменника Родины Шавдия.
Во время Отечественной войны Шавдия, изменив Родине, поступил на службу в так называемый «грузинский легион», находившийся в составе войск СС, а затем в гитлеровскую службу безопасности — СД, участвовал в расстрелах военнопленных союзных войск, в борьбе с партизанским движением и в охране тюрем. Находясь в Париже, Шавдия установил и поддерживал связи с контрреволюционной грузинской эмиграцией.
После окончания Великой Отечественной войны Шавдия с помощью соучастника Берия — ныне осужденного Шария был переброшен на самолете из Парижа в Грузию, где Рапава, располагая неопровержимыми данными о службе Шавдия в гитлеровской СД и совершенной им измене Родине, взял Шавдия под свою защиту, укрыв его от ответственности.
Арестованный Шавдия по этому поводу показал:
«Министр госбезопасности Грузии Рапава вызвал меня к себе на третий или четвертый день после прибытия в Тбилиси. Я ему коротко рассказал о пребывании в плену и службе у немцев в грузинском национальном легионе. По его указанию я коротко написал свои объяснения. Позднее, в 1945–1946 гг., в Министерстве госбезопасности я дал подробные показания о своей изменнической деятельности во время пребывания у немцев. Рапава спрашивал меня, посещал ли я и сколько раз в Париже меньшевика Гегечкори… С Рапава в эти годы я встречался много раз. Он проживает в одном доме с моей бабушкой Гегечкори Д. Пока был министром госбезопасности Рапава, меня не привлекали к уголовной ответственности» (т. л. д.).
Подтвердив, что Рапава покровительствовал изменнику Родины Шавдия, враг народа Б. Кобулов показал, кроме того:
«Шавдия на допросе подтвердил, что в разговорах с ним Гегечкори хвалил Рапава и Шария как способных людей, занимающих видные государственные посты в Грузии» (т. л. д.).
Об особой приближенности к врагу народа Берия обвиняемого Церетели Ш. О. свидетельствует то обстоятельство, что даже соучастники Берия называли Церетели «цепным псом Берия».
По этому поводу обвиняемый Савицкий показал:
«Церетели всегда занимал руководящие должности в НКВД Грузии. Он являлся близким, приближенным человеком Берия, который ему всегда покровительствовал… Все сотрудники НКВД Грузии, равно как и я, всегда считали Церетели беспредельно преданным Берия. Его называли цепным псом Берия» (т. л. д.).
Сообщник Берия — Кобулов Б. показал:
«Хотя Церетели почти неграмотен, Берия в 1938 году счел возможным перевести его в Москву и назначить заместителем] начальника 4-го спецотдела. Берия возлагал на Церетели выполнение наиболее важных боевых заданий» (т. л. д.).
Берия на допросе 26 августа 1953 года на вопрос: являлся ли близким к нему человеком Церетели, ответил: «Я доверял ему» (т. л. д.).
Нужно указать, что Берия всячески поддерживал и продвигал Церетели, располагая сведениями о темном, преступном прошлом последнего.
Являясь по происхождению сыном князя и попав в 1915 г. в чине прапорщика царской армии в плен к немцам, Церетели вступил в так называемый грузинский легион, созданный немцами и грузинскими буржуазными националистами для оккупации Закавказья. В чине обер-лейтенанта Церетели прослужил в этом легионе на территории Германии и Турции более полутора лет (1915–1917 гг.).
По поводу легиона, в котором служил Церетели, враг народа Кобулов показал, что легион этот «был организован немецким военным командованием, по существу военной разведкой, для оказания грузинским меньшевикам помощи в установлении в Грузии буржуазного строя под протекторатом Германии. Легион состоял из военнослужащих русской армии по национальности грузин, главным образом дворянско-княжеского происхождения» (т. л. д.).
Вернувшись в 1918 г. в Грузию, Церетели служил офицером армии меньшевистского правительства (т. л. д.).
После установления советской власти в Грузии Церетели арестовывался за убийство милиционера (т. л. д.).
Зная, что Церетели выходец из социально чуждой среды и политически скомпрометированный человек, Берия, будучи председателем ГПУ Грузии и Закавказской федерации, всячески приближал Церетели, продвигал его по службе, поручал выполнение особых заданий, а также проявлял большую заботу о нем.
С особыми поручениями Берия Церетели в 1926 году выезжал в Турцию, а в 1928 году — в Иран (т. л. д.).
Из письма Берия к Ягоде от 24 февраля 1933 г. видно, что он проявлял особую заботу о Церетели (т. л. д.).
Свидетель Квиливидзе показал, что, допрашивая в 1934–1935 гг. арестованного Магалашвили Нестора, со слов последнего он узнал, что деятельность грузинского комитета и легиона направлял немецкий разведчик граф фон Шуленбург, который занимался подготовкой немецкой агентуры в тылу русских войск.
Свидетель Квиливидзе показал:
«Из данных дела Магалашвили мне было известно о том, что Церетели Ш. О. в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. имел связь с германской разведкой, непосредственно с офицером германской армии фон Шуленбургом, и что он в 1914–1915 гг. являлся офицером грузинского национального легиона, находившегося на территории Турции» (т. л. д.).
Из показаний свидетеля видно, что об этом он докладывал Гоглидзе, но никакого указания о допросе Магалашвили по поводу Церетели не получил.
В 1937 году Берия, Гоглидзе и Б. Кобуловым были получены данные об антисоветской деятельности Церетели и Рухадзе. Несмотря на то что во всех других случаях подобные же данные влекли аресты заподозренных лиц, в отношении Церетели и Рухадзе не только не было сделано таких выводов, но компрометирующие их материалы оставлены без всякой проверки. В последующем эти материалы были уничтожены по распоряжению Рухадзе.
Враг народа Кобулов Б. при допросе его подтвердил, что в распоряжении НКВД Грузинской ССР имелись данные об антисоветской деятельности Церетели и что эти материалы докладывались Берия, но последний дал распоряжение Церетели к ответственности не привлекать. Более того, пробравшись в 1938 г. на пост народного комиссара внутренних дел СССР, Берия назначил ряд своих соучастников, в том числе и Церетели, на руководящие должности как в аппарате НКВД СССР, так и на периферии. При этом Церетели использовался Берия для выполнения наиболее конспиративных преступных поручений, связанных с тайным похищением и убийствами людей.
Враг народа Берия, признав, что по его поручениям Церетели совершал тайные похищения людей и убийства, показал:
«…Мною Церетели намечался на работу в специальную группу, которую возглавлял Судоплатов, для осуществления специальных заданий, т. е. избиений, тайного изъятия лиц… В эту группу привлечены были мной особо доверенные лица» (т. л. д.).
Обвиняемый Рухадзе показал:
«В 1948 г. благодаря моему настоянию Церетели был освобожден от должности первого заместителя министра госбезопасности Грузинской ССР. Однако Церетели выехал в Москву с жалобой и направился прямо к Берия. Последний дал распоряжение МВД СССР о назначении Церетели начальником войск грузинского пограничного округа и заместителя] министра внутренних дел Грузии. Должность зам[естителя] МВД Грузии специально была введена по указанию Берия.
В 1950 году, когда погранвойска перешли в систему МГБ, Церетели вновь стал моим заместителем, причем для него специально ввели эту должность, опять-таки, по-видимому, по указанию Берия».
Церетели подтвердил, что в 1948–1951 гг. он обращался к Берия и последний в обоих случаях помог ему остаться в должности заместителя министра внутренних дел, а затем заместителя министра госбезопасности Грузии.
После кончины И. В. Сталина Берия, активизируя свою подрывную деятельность против Советского государства и перейдя к форсированным действиям для достижения своих преступных целей, начал усиленно выдвигать на руководящие должности в Министерстве внутренних дел участников заговорщической группы. В это время Церетели был назначен заместителем министра внутренних дел ГССР и начальником пограничных войск Грузинского округа. Установлено, что в июне 1953 года за несколько дней до разоблачения и ареста Берия, Кобулова и других участников заговорщической группы, Церетели был срочно вызван в Москву и встречался с Б. Кобуловым в рабочем кабинете последнего в здании МВД СССР.
О политическом облике и личности обвиняемых Савицкого, Кримяна и Хазана, об их взаимоотношениях с другими наиболее близкими к Берия участниками заговорщической изменнической группы следствием собраны следующие данные.