Одновременно Цанава развил активную деятельность по собиранию так называемых «компрометирующих материалов» на Притыцкого: просматривались архивно-следственные дела на лиц, которые в прошлом находились на подпольной работе в Западной Белоруссии; были проверены все родственники как Притыцкого, так и его жены; от незаконно арестованного Анисова вымогались ложные показания для компрометации Притыцкого. Таким путем за короткое время было создано «дело о Притыцком», содержащее более 400 листов. Располагая данными, характеризующими Притыцкого только с положительной стороны, Цанава 27 ноября 1950 года представил в КК КП(б) Белоруссии вторую докладную записку, в которой, вопреки собранным фактам и материалам, возводил клевету на Притыцкого. В результате таких вражеских происков со стороны Цанава Притыцкий был освобожден от работы и только после разоблачения Берия и его сообщников вновь избран секретарем областного комитета партии.
Аналогичными провокационными методами Цанава действовал против секретаря областного комитета партии Левицкого П. А., который еще до Отечественной войны имел столкновения с Цанава, проявляя партийную принципиальность и противодействуя незаконным распоряжениям Цанава.
В 1944 году Левицкий был назначен первым заместителем председателя Совета министров БССР.
Видя в Левицком человека, противодействующего его вражеским замыслам, Цанава сфальсифицировал на Левицкого компрометирующие материалы, представил эти сфальсифицированные материалы в директивные органы и добился того, что Левицкий был снят с руководящей работы. Для фальсификации клеветнических материалов против Левицкого Цанава прибег к помощи других соучастников Берия, и в частности Меркулова. Таким путем Цанава были получены так называемые «собственноручные» показания арестованного Васильева П. П., работавшего в 1941–1942 гг. лектором Алтайского краевого комитета партии и якобы установившего там антисоветскую связь с Левицким, являвшимся в то время одним из секретарей Алтайского краевого комитета партии.
«Собственноручные» показания Васильева датированы 4 декабря 1944 года и заверены подписью заместителя] начальника] следственной] части по особо важным делам МГБ СССР Родоса. Как установлено в настоящее время, Родос являлся одним из наиболее опытных фальсификаторов следственных дел, которому Берия и Кобулов поручали, в частности, фальсификацию дел в отношении Постышева, Чубаря, Мерецкова, Ванникова и других. На допросах Родос зверски избивал арестованных.
Будучи допрошен в 1955 году, Васильев показал, что в конце ноября 1944 года его доставили в Москву и поместили во внутреннюю тюрьму НКГБ СССР, где он и содержался до 22 апреля 1948 года. Как показал Васильев, он неоднократно вызывался на допросы Родосом, который требовал от него дать показания об антисоветских связях с работниками Алтайского краевого комитета партии, и в частности с Левицким.
Васильев показал:
«Вскоре после водворения меня в тюрьму Родос потребовал, чтобы я написал собственноручные показания о моих антисоветских связях с Левицким и другими работниками крайкома. Я отказался исполнить это, заявив, что в антисоветских связях с Левицким и другими не состоял. Тогда Родос заявил, что он заставит меня дать угодные ему показания… В конечном итоге я согласился дать любые показания и действительно под диктовку Родоса написал собственноручные показания.
Все написанное в отношении антисоветских высказываний Левицкого является вымыслом и написано было мною в результате репрессий в отношении меня со стороны заместителя] начальника] следственной] части МГБ СССР Родоса. Никаких высказываний антисоветского характера от Левицкого я не слышал».
На вопрос, почему Родос стал требовать от него показаний о Левицком, Васильев ответил:
«По моему мнению, этот вопрос возник в связи с заинтересованностью сотрудников МГБ в компрометации Левицкого, но конкретно этого я не знаю».
После того, как от Васильева были получены ложные показания на Левицкого, враг народа Меркулов, направив Цанава выписку из так называемых «собственноручных показаний» Васильева, писал:
«По Вашей просьбе направляю для сведения выписку из собственноручных показаний заключенного Васильева от 4.XII.1944 года в отношении Левицкого Петра Адамовича».
Представленные Цанава в директивные органы ложные показания Васильева о Левицком послужили основанием для снятия Левицкого с руководящей работы.
Вражеская деятельность Цанава, кроме компрометации руководящих партийных и советских работников на основании ложных сфальсифицированных материалов, выражалась и в том, что он собирал клеветнические и провокационные материалы в отношении видных представителей белорусской интеллигенции, деятелей культуры, науки и искусства.
Весь период пребывания Цанава в Белоруссии такие материалы собирались на писателей Якуба Колас, Янко Купала, П. Бровко, П. Глебко, А. Кулешева, М. Лунькова и других. «Дело» в отношении этих писателей состояло из нескольких томов и именовалось «фашисты».
В докладной записке, направленной в конце 1938 года Берия и Кобулову, Цанава писал:
«Центральными фигурами националистической фашистской организации в Белоруссии в настоящее время являются: Якуб Колас и Янко Купала».
Только после увольнения Цанава из органов МТБ в 1952 году сбор клеветнических и провокационных материалов на этих выдающихся писателей Белоруссии был прекращен, а многотомная разработка сдана в архив.
Так же, как и другие участники заговорщической группы Берия, Цанава проводил преступную практику избиения кадров честных партийных и советских работников путем фальсификации следственных дел.
Установлено, что под руководством Цанава был сфальсифицирован ряд дел на руководящих партийно-советских работников, в результате чего честные советские люди были необоснованно осуждены и длительное время незаконно содержались под стражей, а некоторые из них умерли в тюрьмах и лагерях. Ниже приводятся отдельные из этих дел.
I
В 1938 году по сфальсифицированным НКГБ БССР материалам были арестованы и привлечены к уголовной ответственности за участие в контрреволюционной организации и за вредительство: Ананьев А. А., секретарь ЦК КП(б)Б, член КПСС с 1921 года; Стакун М. О., бывший председатель ЦИК БССР, член партии с 1912 года; Потапейко В. Д., начальник управления но делам искусств при СНК БССР, член партии с 1926 года; Пивоваров В. И., нарком просвещения БССР, член партии с 1931 года; Романов С. М., председатель оргкомитета Президиума Верховного Совета БССР по Полесской области, член партии с 1918 года; Левин, секретарь Мозырского райкома КП(б) Белоруссии, член партии с 1917 года, и ряд других лиц.
Установлено, что арестованные в результате применения к ним незаконных методов дали на предварительном следствии ложные показания с признанием своей вины в контрреволюционных преступлениях. Эти показания были получены путем избиений и пыток, и в последующем все арестованные от своих показаний отказались. 11 февраля 1939 года в камере, где содержался арестованный Ананьев, было обнаружено письмо, написанное им. В этом письме Ананьев, решив покончить жизнь самоубийством, писал:
«Я, Ананьев А. А., честный коммунист великой партии Ленина — Сталина, никогда не принадлежал и не был участником контрреволюционных фашистских, троцкистских и антисоветских организаций…
Говорить, не делая преступлений, правду невозможно, а говорить о невиновности — считают продолжением вражеской борьбы со следствием. С целью самосохранения и дабы получить возможность писать в Москву о своей невиновности я вынужденно давал и даю показания неправдивые и вымышленные…
Я не заслужил, чтобы ко мне применялись методы обработки, необходимые для врагов. Я не заслужил, чтобы топталось человеческое достоинство… Правде о моей невиновности не верят, говорить неправду — больше не могу и страдать без вины — не хочу. Жизнь кончаю… Моей правде не поверили, а неправда привела меня к клевете на себя и людей.
Я был честным и честным умру. Прощай великая партия Ленина — Сталина и великая Советская страна. Прощай дочь».
Цанава, как об этом свидетельствуют материалы, участвовал в допросах Ананьева, Пивоварова и других, проводил очную ставку между Ананьевым и Козаченок и знал, что большая часть обвиняемых по этому делу отказалась от своих показаний, заявив, что они вынуждены были признать себя виновными и оговорить других лиц, так как на следствии их избивали. 17 мая 1939 г. Цанава, заведомо зная о том, что дело по обвинению Ананьева и других сфальсифицировано, утвердил обвинительное заключение по этому делу, после чего дело было направлено в Военную коллегию Верховного суда СССР. В судебном заседании 27–29 мая 1940 года все подсудимые не признали себя виновными в предъявленном им обвинении и заявили, что их показания на предварительном следствии были вымышленные, что они ложно оговорили себя и других лиц, что ложные показания ими были даны в результате избиений и пыток.
Военная коллегия вынесла приговор, согласно которому было оправдано шесть человек; четырем подсудимым обвинение было переквалифицировано на должностные преступления, а подсудимые Ананьев, Пивоваров, Левин, Петров, Козаченок признаны виновными в контрреволюционных преступлениях и осуждены к разным мерам уголовного наказания, на срок от 10 до 20 лет.
Получив дело с приговором Военной коллегии Верховного суда СССР, Цанава не освободил из тюрьмы лиц, оправданных Военной коллегией Верховного суда, а опротестовал приговор на имя Берия, причем в письме, адресованном Берия, утверждал, что «арестованные являются активными участниками антисоветской организации».
Письмо Цанава было направлено Берия в Прокуратуру СССР, которая отказала в принесении протеста по делу После этого враги народа Меркулов, Кобулов дважды входили с представлениями об опротестовании оправдательного приговора, но Пленум Верховного суда СССР отказал им в этом и 25 марта 1943 года вынес частное постановление, в котором указывалось: