V
По указанию Цанава 16 января 1951 года был арестован министр просвещения БССР, депутат Верховного Совета СССР, член КПСС с 1917 года Саевич П. В., за которым предварительно была установлена слежка. Вопреки требованиям ст. 52 Конституции СССР, не было испрошено согласие Президиума Верховного Совета СССР на арест Саевича.
Постановление и ордер на арест Саевича были подписаны лично Цанава.
Установлено, что Цанава стало известно о критике со стороны Саевича в адрес Гродненского управления МГБ, после чего Цанава стал собирать архивные документы об отдельных политических ошибках Саевича в прошлом и о проявлении им либерализма в отношении отдельных троцкистов, за что Саевич имел партийное взыскание и чего он никогда не скрывал от партии.
Собрав эти материалы, Цанава 27 ноября 1950 года представил в ЦК Компартии Белоруссии докладную записку, назвав в ней Саевича «скрытым троцкистом», который, как писал Цанава, «на протяжении всего периода его нахождения в рядах ВКП(б)… проводил антипартийную работу».
Вскоре после этого Саевич был арестован. Следствие по делу Саевича велось под непосредственным руководством Цанава с применением незаконных методов: ночных и так называемых «конвейерных» допросов. Таким путем от Саевича были получены ложные показания с признанием вины в контрреволюционных преступлениях.
На основании этих сфальсифицированных материалов Саевич был осужден Военным трибуналом к 25 годам заключения в ИТЛ, но в последующем приговор Военного трибунала был отменен и дело возвращено на доследование.
5 августа 1954 года дело по обвинению Саевича прекращено производством за отсутствием в его действиях состава преступления. В результате вражеской деятельности Цанава Саевич незаконно содержался под стражей более трех лет.
VI
3 мая 1950 года Цанава арестовал заместителя директора Минского педагогического института иностранных языков, члена КПСС с 1929 года Каминского Л. И. и его жену Каминскую 3. П. До ареста Каминских за ними была установлена слежка, а их телефонные разговоры подслушивались.
Не собрав, несмотря на все эти меры, никаких материалов, изобличавших Каминских в совершении преступлений, Цанава тем не менее арестовал Каминского и его жену за измену Родине и проведение антисоветской агитации.
Об особой заинтересованности Цанава в осуждении Каминских свидетельствует тот факт, что когда в ноябре 1951 года он был назначен замминистра госбезопасности СССР и одновременно начальником 2-го Главного управления МГБ СССР, арестованных этапировали в Москву
Свидетель Гласов С. М. о Каминском и причинах его ареста показал:
«Я хорошо знал Каминского Л. И. Каминский работал секретарем Кагановичского райкома партии, а затем товарищ Пономаренко выдвинул его в аппарат ЦК КПБ на должность зав [едущего] особым сектором.
Каминского я знал как честного работника. После возвращения Каминского из Америки, куда он посылался по линии Министерства иностранных дел, Цанава арестовал его, была арестована и жена Каминского. Впоследствии дело Каминского было прекращено, но Каминский заболел, у него расстройство психики».
Дело по обвинению Каминских было прекращено Прокуратурой СССР 31 июля 1952 г. Таким образом, Каминские необоснованно содержались в тюрьме более двух лет.
VII
Цанава при отсутствии компрометирующих материалов незаконно арестовал 23 августа 1951 года секретаря Гомельского обкома КП(б), члена партии с 1937 года Демченко А. Н. Перед этим в июле — августе 1951 года, когда Демченко проживал в Минске в гостинице «Белоруссия», по приказанию Цанава телефон номера гостиницы, где жил Демченко с женой, был подключен для подслушивания. Сводки давались лично Цанава и нигде не регистрировались. Также подслушивались разговоры Демченко с его женой в номере гостиницы.
Дело по обвинению Демченко определением Военного трибунала войск МВД Белорусского военного округа прекращено за отсутствием в действиях Демченко состава преступления. По вине Цанава Демченко незаконно содержался под стражей более года.
Следствием установлено, что при расследовании дел о государственных преступлениях в МГБ БССР, в бытность Цанава министром, применялись строжайше запрещенные советским законодательством преступные методы, длительные ночные допросы и «конвейерные допросы», в результате чего арестованные неделями оставались без сна, избиения, пытки. Избиения арестованных производились, как правило, по указаниям Цанава, причем в ряде случаев Цанава лично избивал арестованных. По этому поводу многочисленные показания дали следователи органов государственной безопасности БССР, работавшие там в бытность Цанава министром. Так, свидетель Киселев И. Т. показал:
«…В тюрьме Цанава заходил в кабинеты, где следователи допрашивали арестованных, и сам лично бил арестованных».
Свидетель Парахневич В. Ф. показал, что в августе 1944 года он был вызван Цанава, которому в присутствии начследчасти Хвата докладывал дело по обвинению арестованной Геринг Е. Ф., которая отрицала принадлежность к агентуре немецких разведывательных органов.
Далее Парахневич показал:
«Цанава оскорблял меня разными недостойными словами и заявил: «Ты плохой следователь, ты не можешь разоблачить»… После этого Цанава спросил: «Ты бьешь арестованных?»
Этот вопрос наркома меня просто ошеломил, я ответил, что нет, что нарушениями социалистической законности я не занимаюсь. На этот мой ответ Цанава искусственно рассмеялся, развалившись в своем кресле, и, обращаясь к Федорову и Хвату, сказал: «Слышите, он не бьет. Какой же ты следователь, а еще гвардеец…»
Цанава после этого сказал, обращаясь ко мне: «Иди, и чтобы через два часа Геринг созналась».
Установлено, что Цанава отказывался освобождать лиц, оправданных судом, а в отношении судей, выносивших оправдательные приговоры, или прокуроров, прекращавших отдельные сфальсифицированные работниками органов госбезопасности дела, собирал ложные компрометирующие материалы, добиваясь ареста прокуроров и судей. Цанава запретил пускать прокуроров во внутреннюю тюрьму МГБ БССР.
VIII. Дезинформация
Маскируя свою вражескую деятельность, Цанава принимал меры к тому, чтобы создать видимость активной работы органов государственной безопасности по вскрытию вражеской агентуры. С этой целью он устраивал провокации против советских граждан, фальсифицировал «доказательства» и добивался осуждения невиновных, после чего доносил об «умело проведенных операциях» по разоблачению «вражеских элементов». В этом отношении характерным является дело по обвинению Турок А. Б.
Турок, будучи на фронте в звании младшего лейтенанта, попал в 1942 году в плен к немцам и содержался в разных лагерях на территории Германии до прихода американских войск.
В американской зоне оккупации Германии Турок перед освобождением из лагеря был допрошен американским офицером.
Прибыв осенью 1945 года по репатриации в Советский Союз, Турок работал председателем колхоза «Звезда» Лоевского района Гомельской области.
С ведома Цанава весной 1948 года к Турок под видом представителя американской разведки был послан агент органов МГБ «Полтавский», который трижды встречался с Турок, и путем шантажа вымогал у него шпионские сведения якобы для передачи американцам.
При третьей встрече «Полтавский» под угрозой оружия заставил Турок написать письмо на имя американского лейтенанта Джонса, причем фамилию американца подсказал агент «Полтавский».
В переданной агенту «Полтавскому» записке Турок писал о количестве продуктов, полученных колхозниками на трудодни, и о том, что «посевная идет хорошо, колхозники работают хорошо, насчет предприятий города Гомеля ничего неизвестно».
30 мая 1948 года по устному приказанию Цанава Турок был арестован.
После ареста Турок 8 июня 1948 года за подписью Цанава в адрес секретаря КП Белоруссии и председателя Совета министров БССР было послано донесение, в котором указывалось:
«Министерством государственной безопасности БССР в результате проведенной агентурной комбинации 30 мая с. г. арестован и разоблачен «как агент американской разведки Турок А. Б.».
В целях обмана суда в обвинительном заключении по делу Турок было указано, что он встречался три раза с агентом американской разведки, которому якобы передал донесения. Также в целях обмана суда было вынесено постановление о выделении материалов на Карупнина-Коло сова (так рекомендовал себя агент «Полтавский» при встречах с Турок) и направлении этих материалов в МТБ Гомельской области «для розыска и принятия оперативных мер».
В результате таких преступных комбинаций Турок был предан суду и осужден к заключению в ИТЛ сроком на 25 лет.
1 декабря 1953 года дело по обвинению Турок производством прекращено, а осужденный необоснованно и более пяти с половиной лет содержавшийся под стражей Турок освобожден.
IX
Установлено, что Цанава систематически прибегал к обману партийных и советских органов, для того чтобы скрыть провалы в работе органов госбезопасности БССР.
Так, в начале Отечественной войны органами госбезопасности Белоруссии не было вывезено в тыловые области СССР большое количество секретных и совершенно секретных документов, которые попали в руки врага и в 1944–1945 гг. были обнаружены на территории Польши, Германии в помещениях, где размещалось гестапо, а некоторые документы оказались даже на территории Франции.
Как показал свидетель Васильев, Данава никаких мер к эвакуации этих документов не принимал. После Отечественной войны факты утери документов были выявлены, о чем составлены акты по каждому областному управлению МТБ. Однако Цанава сфальсифицировал сводный акт, вычеркнув данные об утере документов и скрыв от партийных органов, что большое количество секретных документов попало в руки врага.
Обманывая центральные органы, Цанава 11 июля 1946 года доносил:
«Произведенной документальной ревизией установлено, что действовавшие до войны личные дела агентурно-осведомительной сети, агентурные разработки и архивный фонд МТБ СССР в начале Отечественной войны были полностью эвакуированы в тылы Советского Союза… Только незначительная часть оперативных документов МТБ областей и районов БССР, подвергшихся нападению немцев в первые дни войны, в связи с угрозой захвата их противником, была уничтожена путем сожжения».