Конечно, мне трудно, почти невозможно доказать теперь, что я никогда ничего подобного не говорил Берия, и если им возводилась клевета на отдельных лиц со ссылкой на меня, то это делал он в своих грязных, преступных целях, не считаясь со мной. Ведь не считался же он не с такими людьми, как я, клеветал на наших руководителей и строил против них подлые интриги.
Наконец, мог ли я в каких-то карьеристских целях докладывать Берия что-либо, кроме служебных вопросов, с тем чтобы выслужиться перед ним. Нет, не мог! Свидетельством этому служит моя добросовестная 27-летняя служба в армии, из которой почти половину (больше 12 лет) я прослужил в Генштабе, пройдя последовательно все ступени штабной службы от офицера направления до начальника Генштаба. В течение почти четырех лет я нес тяжелую и ответственную службу в должности начальника Генштаба, и в это время я желал для себя не большего, а только меньшего. Я никогда не имел серьезных упреков по службе со стороны своих начальников.
Во время войны я неоднократно просился на фронт, а в мирное время — в войска. Будучи вызван к министру в марте с. г. из Германии для обратного назначения в Генштаб, я, в присутствии маршала тов. Жукова Г. К. и маршала тов. Соколовского В. Д., убедительно просил министра обороны товарища Булганина Н. А. не брать меня в Генштаб и приводил при этом ряд доводов.
Однако помимо моего желания меня назначили обратно в Генштаб. Уже после моего назначения я как-то при разговоре с товарищем Булганиным Н. А. просил его при первой возможности направить меня, да и других, кто долго сидит в Генштабе, в войска. Он обещал учесть эту просьбу. Разве это не свидетельствует о том, что я не лез на большие должности, а просился даже на меньшие. Я солдат и всегда работал там, куда меня назначат, и никогда ни у кого не просил для себя поблажек, льгот или каких-то теплых мест.
Поверьте мне, Никита Сергеевич! Я никогда не был лжецом. Вот и теперь, в трудный период моей жизни, когда я отстранен от работы и снижен в звании, меня нисколько не беспокоит моя так называемая служебная карьера. Я буду работать в том месте и на той должности, куда меня пошлют, и это я заявляю не только теперь, когда мне туго, так говорил я всегда. Есть же люди, которые знают меня десятки лет. Как я уже доложил Вам, меня беспокоит сейчас не это, я тяжело переживаю теперь другое, а именно, что на мое имя коммуниста легла тень и смогу ли я вернуть прежнее доверие и доказать партии свою честность и преданность ее делу. Эти качества, как известно, проверяются не на словах, а на деле. Вот на том деле, которое доверит мне партия, я и постараюсь доказать свою преданность делу партии и нашему правительству и искупить те ошибки, которые у меня были, и доказать, что к преступным делам Берия я никакого отношения не имею.
Почему я не выступил публично с оценкой дела Берия, с разоблачением его как врага народа и своим отношением к нему? Находясь на Пленуме ЦК КПСС, у меня была мысль попросить слова, но, прямо Вам скажу, побоялся, т. к. я был отстранен от должности, что мое выступление будет расценено как попытка использовать трибуну столь ответственного заседания для личного оправдания. С Берия я вместе не работал, как другие, ему непосредственно подчинен не был и каких-либо фактов, разоблачающих его, не имел. Кроме того, я был в подавленном состоянии, к тому же первый раз на Пленуме ЦК КПСС, и просто не решился попросить слова.
Мог я, безусловно, выступить, и это было бы даже в моих личных интересах, на партийных активах Министерства обороны или Генштаба, но, к сожалению, меня туда не пригласили, и я узнал об их проведении после того, как они прошли.
Заканчивая свое письмо к Вам, я еще раз со всей ответственностью заявляю, что могу ошибиться, допустить оплошность, прозевать, но я никогда не совершал и не совершу какого-либо дела или поступка во вред своей Родине. Скоро месяц, как я существую как отщепенец без пользы для дела и не знаю, как со мной поступят дальше. Прошу Вас, помогите мне в определении на работу, я еще не стар и, по мере своих сил и возможностей, смогу принести пользу своей Родине, служению которой я всегда отдавал и отдам впредь все свои силы и энергию, а когда потребуется, то и свою жизнь.
Маршалу Советского Союза товарищу Булганину Н. А. мною по изложенному вопросу с более детальным описанием пребывания Берия в Закавказье в 1942 году представлены письма 15 июля и 20 июля.
Генерал-лейтенант Штеменко
23 июля 1953 г.
Верно: [п.п.] Бесчинская
Разослано:
т. Маленкову Г. М.
т. Молотову В. М.
т. Ворошилову К. Е.
т. Булганину Н. А.
т. Кагановичу Л. М.
т. Микояну А. И.
т. Сабурову М. З.
т. Первухину М. Г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 481. Л. 71–79. Копия. Машинопись.
№ 2.16
Письмо С. Буденого от 1 августа 1953 г. Н. А. Булганину
тт. Маленкову Г. М.
Молотову В. М.
Хрущеву Н. С.
[п.п.] Булганин
3/VIII. 1953 г.
Послано т. Руденко
Копия
Секретно
Экз. № 1
Министру обороны СССР Маршалу Советского Союза товарищу Булганину Н. А.
В результате неблагоприятно сложившейся обстановки для Крымского фронта в мае 1942 года, после эвакуации наших войск из Крыма, боевая численность Северо-Кавказского фронта составляла всего лишь около 40–45 тысяч штыков. За время
май — июнь большими усилиями фронта были сформированы две танковые бригады. Однако уже 16 июля т. Сталин приказал танковые бригады направить в Сталинград, так как создавшаяся тяжелая обстановка у т. Тимошенко неотложно требует этого. Таким образом, после передачи танковых бригад СКФ не имел ни одного танка.
Необходимо отметить, что в то время, когда Южный фронт находился в катастрофическом положении и отходил в беспорядке, распоряжением Ставки мой участок обороны по р. Дон от Верхне-Курмоярской и до Качальника передается с подчиненными мне войсками (51 армия и 17 кавкорпус) командующему Южным фронтом т. Малиновскому. Таким образом, в СКФ осталось, по сути, одна 47 армия численностью до 11 000 штыков, оборонявшая Таманский полуостров.
Войска Южного фронта, отступающие в беспорядке, оставили почти без боя Ростов и дали возможность противнику 21 июля форсировать в нескольких местах р. Дон. Когда противник форсировал р. Дон большими силами и начал развивать наступление, тогда решением Ставки за № 107734 от 28 июля Южный фронт был влит в СКФ.
Что представляли из себя переданные войска Южного фронта?
Если 12 и 18 армии, имевшие девять стрелковых дивизий от 300 до 1200 штыков каждая, сохранили относительную боеспособность, то 37 армия имела четыре дивизии в среднем по 500–700 штыков, каждая была не боеспособная, а 56, 9 и 24 армии имели только войсковые штабы и специальные тыловые части.
Таким образом, общая численность штыков во всех армиях бывшего Южного фронта составляла около 12 000. Из Москвы в Краснодар 29 июля прилетел Л. М. Каганович, назначенный чл[еном] ВС СКФ, приехал т. Корниец в качестве чл[ена] ВС СКФ, а также т. Антонов в качестве начальника штаба фронта. Обсудив создавшееся тяжелое положение для СКФ и учтя силы противника в Майкопско-Туапсинском и в Краснодарско-Новороссийском направлениях, составляют [так в тексте. — Ред.]: 4 тд, 5 мд, 5 ид, 1 гсд и 1 кавдивизия румын, а наши в этом же направлении: 18 А — 6000 штыков, 12 А — 3000 штыков, 56 А — 4500 штыков, 47 А — 11 000 штыков, 17 кк — 8000 саб[ель].
Мы решили не дать возможности противнику разбить наши малочисленные части в предгорье и выйти к черноморскому побережью, а во чтобы то ни стало сохранить их для своевременного занятия ими оборонительных рубежей, к сооружению которых ВС СКФ приступил еще 14 июня, а также к занятию и горных проходов между Новороссийск — Туапсе — Самурская.
С этой целью 18, 12 ар[миям] и 17 кк было дано направление на Туапсе, а 47 и 56 армиям — на Краснодар и Новороссийск, которые своевременно и заняли созданные укрепрайоны и горные проходы. Остальные части СКФ, отходящие в Минераловодском направлении (группа т. Малиновского) были Ставкой переданы Закавказскому фронту.
Несмотря на своевременное занятие войсками СКФ оборонительных рубежей и горных проходов, а также задержания противника, стремящегося выйти к черноморскому побережью, они очутились в весьма тяжелом положении из-за острого недостатка боеприпасов, горючего, продовольствия и горного обмундирования. Боеприпасы в количестве 290 вагонов Южным фронтом были уничтожены, а 150 вагонов ушли на Махачкалу. По справке начальника артснабжения СКФ полковника Рожкова, на 1 сентября СКФ имел: ручных гранат — 0,3 б/к, 14,5-мм ПТР — 0,3 б/к, 50-мм мин — 0,2 б/к, 82-мм — 0,1 б/к, 120-мм — 0,1 б/к, 76-мм — 0,5 б/к. Единственную коммуникацию (железную дорогу от Тбилиси до Сухуми) и от Сухуми — шоссе, по которому мог снабжаться СКФ боеприпасами и всеми видами снабжения, оседлал Берия как уполномоченный ГОКО, имея при этом в своем распоряжении более 100-тысячную армию войск МГБ, не только не оказал никакой помощи в продовольствии, боеприпасах, горючем и других видах снабжения, а наоборот под всякими видами якобы неотложных задач, стоящих перед войсками Закавказского фронта, задерживал продвижение боеприпасов и других видов снабжения.
Несмотря на распоряжение Ставки № 170592 от 30 августа о передаче 20 гор[ной] сд в состав СКФ, командующий 46 армией Леселидзе по указанию Берия не выполнил, а на мое, Корниец и Антонова вторичное обращение к т. Тюленеву и Берия (копию представляю) не последовало даже ответа, и дивизия передана не была.
Если бы противнику удалось со стороны Лабинской через Псебайскую и Красную Поляну (куда мы просили 20 гсд) выйти к Адлеру, то СКФ был бы целиком отрезан, а с развитием противником своих операций на Батуми был бы отрезан и весь Черноморский флот. Я имел неосторожность в присутствии тт. Корниец, Шебунина и других лиц выразить по адресу Берия свое недовольство о его непонятном для меня поведении и крепко его выругать, добавив, что на самоуправство Берия средства могут найтись.