Иногда мне, моему отцу или моей матери приходилось лгать, говоря, что мы бываем у Берия и его семьи, т. к. солгать было гораздо легче, чем объяснить, почему мы там не бываем (да и кто нам поверил бы).
В нынешний мой приезд в Москву я встретил поэта Михаила Вершинина, с которым я был знаком по Тбилиси и Сухуми. Ввиду того что ему негде было жить, он попросил меня взять его в мой номер на некоторое время, я согласился, но он жил у меня все время, и я никак не мог от него отвязаться, даже когда приехала моя мать и сказала, что будет жить у меня. Он не имел московской прописки, и ему негде было жить.
Вершинин мне часто рассказывал о жизни Берия такие факты, о которых я и не подозревал, т. к. он, т. е. Вершинин, в течении ряда лет работал над сценарием «Оборона Кавказа» и неоднократно и подолгу виделся с Кобуловым, Шария, Меркуловым, Мгеладзе, Мирцхулава, Барамия, Бакрадзе, Зоделава, которые помогали ему в сборе материалов о деятельности Берия на Кавказе. Вершинин вначале спрашивал и меня, но я ничего не знал.
Вершинин много меня стыдил за щепетильность, что я никогда не пользовался родством с Берия, и всеми способами старался заставить меня пользоваться этим именем.
Часто Вершинин приставал ко мне (особенно когда я в течение трех месяцев был в крайне тяжелом материальном положении), почему я не иду к Берия, мне приходилось изворачиваться и говорить неправду. Вершинин всегда просил меня помочь ему в проталкивании его песен и других работ, но что я мог сделать?! Тогда он решил, что я это только для него ничего не хочу предпринять, и я, чтобы не обидеть товарища, сказал, что пойду на день рождения Л. П. Берия. Я, конечно, никуда не пошел, да меня бы туда и близко не пустили.
К этому времени, после выступления Г. М. Маленкова 9 марта, Вершинин срочно переделал последний куплет одной из своих песен, в результате чего она выглядела так:
Пусть расцветает наша Отчизна,
Пусть сокрушает заклятых врагов!
Смело идти по пути коммунизма
Клятву народа дает Маленков.
Мне эти слова очень понравились, но редакторы были против. По поводу этой песни мы много говорили, и Вершинин цинично заявлял, что «Маленков — это не фигура» и что «его зависть к славе Сталина — отвратительна». На мой вопрос, зачем же он пишет о том, кого не уважает, он ответил: «Это политика, Берия тоже прекрасно знал, что Маленков никогда не был учеником Ленина, да еще талантливым, но заявил об этом с трибуны. Из Маленкова надо делать вождя — и песня этому поможет» (слова Вершинина).
Вершинин просил меня протащить эту песню через Л. Берия. Я, конечно, сделать этого никак не мог, но чтобы отвязаться от него сказал, что «Берия просил передать, что песня нужная». На это Вершинин ответил: «Ты, конечно, врешь, но ты здорово придумал». И надо отдать Вершинину должное, он ловко и широко пользовал эту ложь и меня тоже, но мне уже дороги назад не было. Однако ничего не помогло — песня эта не пошла.
Тогда Вершинин написал две песни о Берия: «Кто не слеп, тот видит» и «Марш чекистов», где есть такие слова:
Родина наша снова сумеет
Щупальцы вражьи отсечь.
Берия наш — Родины страж —
Держит карающий меч!
Вообще, слушая Вершинина можно было подумать, что это он племянник Берия, а не я, так он расписывал заслуги Берия. Вообще, Вершинин любил поговорить и зачастую говорил очень вредные вещи. Особенно нелестно он отзывался о тт. Суслове и Михайлове, называя их троцкистами и врагами, и во всеуслышание заявлял, что с Сусловым и Михайловым у него личные счеты.
После смерти И. В. Сталина «трепня» Вершинина стала особенно разнузданной. Он говорил: «Железный канцлер Берия прикрутит хвосты этим чижикам, особенно Суслову, Михайлову и Булганину, за которым (якобы) нужен особый присмотр». О Маленкове и Хрущеве Вершинин говорил, что «они чиновники, спокойно пересаживались с кресла на кресло в то время, когда такой, как Берия, уже с юношества знал пытки и тюрьмы».
Сразу же после сообщения о разоблачении Берия Вершинин мне говорил, что «Берия сам призывал к бдительности и не заметил подлости трусов, которые убрали его, налепив ему ярлык врага», и что «обвинения Берия смешны и несостоятельны, что Маленков и Булганин испугались популярности, силы, учености, таланта Берия и, воспользовавшись его пребыванием в Германии, организовали против него заговор». Вполне понятно, что после таких разговоров я перестал встречаться с Вершининым и не видел его с начала июля месяца, несмотря на его многочисленные просьбы о встрече.
То же самое о Берия говорил и друг Вершинина композитор Лев Степанов, который первый, задолго до официального сообщения, рассказал об аресте Берия моей матери и с которым я встретился после разоблачения Берия всего лишь один раз, и тогда Степанов мне заявил, что он разговаривал с одним полковником ГБ в гостинице МВД, и тот рассказал о партсобрании в МВД, на котором сообщили о предательстве Берия. Степанов сказал, что все это «липа и подстроено Булганиным, поэтому и арестовали и охраняют Берия военные, а не чекисты, которые уверены, как и все, в преданности Берия». С тех пор Степанова я больше не видел.
Многие знакомые перестали меня узнавать, другие старались выведать подробности дела Берия, мне неизвестные, третьи выражали мне свое участие и говорили, что не верят в предательство Берия.
Чтобы не быть голословным приведу факт: в начале августа я встретил одного из секретарей ЦК ЛКСМ Грузии, С. Ригвава, который мне сказал, что он мне очень сочувствует, что «эта грязная история с Павловичем (Ригвава называл Берия) к хорошему не приведет». Далее Ригвава продолжил, что секретарь ЦК КП Грузии Мирцхулава сказал, что Берия с провокационной целью арестовал евреев-врачей и грузин, но что этому «смехотворному утверждению никто не верит» (по словам Ригвавы). Увидев, что я ничего не отвечаю, Ригвава решил, что я на улице не решаюсь говорить, и пригласил меня в гостиницу, но я отказался и ушел.
В заключение хочу добавить, что в последнее время перед арестом Берия у него на даче бывал родственник жены Берия замминистра Пищепрома Грузии Циклаури Илья Андреевич. Жена этого Циклаури работала раньше у Берия и, по слухам, была любовницей Берия. С этим Циклаури я передал записку жене Берия, в которой только указал свой адрес, написав, что при желании меня можно найти там-то, но, как обычно, ответа не последовало.
Обращаю также Ваше внимание на то, что племянник жены Берия, некто Шавдия Теймураз, был в плену у фашистов. Меньшевистско-националистические организации Грузии во Франции освободили его, и он, по его же словам, жил припеваючи. Из Франции Шавдию привез Шария, ездивший туда за грузинским имуществом. Этот же Шавдия из пистолета, подаренного ему женой Берия, убил девочку. Шавдия упросил своего друга принять вину на себя, пообещав выручить из тюрьмы, но обманул.
Мне также известно из рассказа следователя МВД г. Сухуми В. Д. Алхазова, говорившего со слов следователя Молодцова, принимавшего участие в работах московской следственной комиссии по делу группы грузин-националистов, что, якобы, Шария П. А. дал большие показания против Л. П. Берия, после чего Шария был срочно отправлен в Москву, где его освободили.
Когда в первые дни после ареста Берия из-за хамского отношения ко мне бывших «друзей» мне было очень тяжело, я написал письмо Г. М. Маленкову, которое было 13.07.53 вручено экспедиции Кремля, но ответа не последовало.
[п.п] В. Кварацхелия
Мой адрес: Москва, Таганская 6–6, кв. 17 или лучше Москва, 9, до востребования.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 482. Л. 17–25. Подлинник. Машинопись.
№ 2.21
Письмо 3. В. Емельяновой от 15 июля 1953 г. Г. М. Маленкову
Совершенно секретно
товарищу Маленкову Г. М.
Согласно Вашему указанию МВД СССР произведена проверка поданного в ЦК КПСС заявления гражданки Емельяновой Зинаиды Васильевны о том, что одна из сестер ее знакомой Шахтариной, по имени Серафима Михайловна (фамилия неизвестна), является «женой посла Турции», а вторая ее сестра работала поваром в доме Берия, который якобы покровительствовал мужу Серафимы Михайловны.
Проверкой установлено, что Серафима Михайловна является женой посла СССР в Турции Лавренцова Александра Андреевича.
Во время отъезда Лавренцовых за границу за их квартирой присматривает двоюродная сестра Лавренцовой С. М. — Бухарева Варвара Ивановна, 1898 года рождения, которая в настоящее время нигде не работает и находится на иждивении Лавренцовых.
Бухарева В. И. происходит из семьи крестьян-кулаков Тамбовской области. Ее родители до и после революции имели крупное кулацкое хозяйство и в 1928–1929 годах подвергались раскулачиванию с изъятием всего имущества.
Сама Бухарева В. И. и ее муж Авдюхов И. А. до 1930 года проживали по месту рождения, где имели колбасное производство и небольшую гастрономическую лавку и применяли наемную рабочую силу до 3-х человек. В 1928–1929 годах Бухаревы также подвергались раскулачиванию с конфискацией всего имущества.
С 1942 по 1947 год Бухарева В. И. работала на объектах особого обслуживания Главного управления охраны бывшего МТБ СССР и, в частности, с 1942 по декабрь 1944 года была официанткой в доме Берия.
По работе Бухарева характеризовалась отрицательно, плохо относилась к своим обязанностям и замечалась в хищении продуктов. В феврале 1947 года из органов бывш[его] МТБ СССР она была уволена за невозможностью дальнейшего использования.
Сын Бухаревой В. И. — Авдюхов Б. И., 1930 года рождения, в июне 1944 года за попытку изнасиловать девушку был осужден к 2 годам лишения свободы.
Работавшая в тот период времени в доме Берия Бухарева В. И. подала ходатайство о досрочном освобождении ее сына. По указанию Берия Авдюхов Б. И. в августе 1944 года был досрочно освобожден.
Проверкой установлено, что следственного дела на Авдюхова в архиве нарсуда не имеется. Сам Авдюхов о своей судимости в документах не указывает. В настоящее время он проживает вместе с матерью, определенных занятий не имеет.