ОТВЕТ: Не помню, может быть, и заполнял.
ВОПРОС: Имели ли вы тогда документ, устанавливающий вашу партийную принадлежность?
ОТВЕТ: Никакого документа, устанавливающего мою партийность, у меня не было.
ВОПРОС: Как была вами заполнена графа в анкете о партийности?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Кто ходатайствовал о вашем освобождении из-под ареста?
ОТВЕТ: Впоследствии мне стало известно, что ходатайствовал Стуруа Георгий. Он тогда был секретарем ЦК Азербайджана, и ранее он меня знал примерно с 1918 года по Баку и Тбилиси.
ВОПРОС: Почему вы в анкетах, которые имеются в вашем личном деле, автобиографиях скрывали тот факт, что в 1930 году были арестованы ЧК Азербайджана?
ОТВЕТ: Поскольку мне при освобождении объявили, что это недоразумение, содержался я под арестом несколько часов, поэтому я не указывал об этом ни в анкете, ни в автобиографиях. Считаю, что поступил неправильно.
ВОПРОС: Знаете ли вы Сафронова Николая Федоровича, в прошлом работника ЧК и работника прокуратуры Азербайджанской ССР в настоящем?
ОТВЕТ: Знаю как работника ЧК.
ВОПРОС: В связи с каким вопросом вы принимали Сафронова в служебном кабинете Совета министров СССР в 1950 году?
ОТВЕТ: Не помню, в каком месяце 1950 года ко мне несколько раз с заявлениями о личном приеме обращался Сафронов. Сначала я поручал Людвигову, чтобы он его принял, но Сафронов настаивал на личном приеме. В связи с этим я принял Сафронова, и он мне рассказал о следующем: когда он работал начальником учетно-регистрационного отдела ГПУ Азербайджана, то в архивных материалах за 1920 год он обнаружил дело о моем задержании в 1920 году. Сафронов высказался, удобно ли, чтобы эти материалы хранились в архиве, и что он кому-то говорил, чтобы мне об этом сообщили. Я ответил Сафронову, чтобы он не беспокоился, что эти материалы хранятся в архиве и почему они не должны храниться в архиве. Затем Сафронов перешел к другим вопросам, личным, в связи с его работой в суде или прокуратуре Азербайджана и просил моей помощи. У меня создалось такое впечатление, что Сафронов хотел решить личные вопросы и использовал архивный материал как повод.
ВОПРОС: Вам оглашается выдержка из заявления Сафронова:
«…На следующий вечер, часов в десять вечера, раздается звонок с квартиры моей сестры, и, когда я поднял трубку, услышал голос Берия.
«Говорит Берия. Вы по какому вопросу хотите попасть ко мне на прием». Я, признаться, стушевался и не знал, что ему ответить, но, придя в себя, я сказал ему, что по телефону сказать не могу. Тогда он меня спрашивает: «Что в комнате, откуда вы говорите, кто-нибудь есть, посторонние лица?» Я ответил снова, что по телефону я сказать не могу Тогда он настойчиво потребовал сказать мне, и я ему выпалил, что хочу говорить о 1919 годе. Зная привычку его передразнивать, он тут же повторил: «О каком 1919 годе», но, видимо, спохватился, так как в его кабинете присутствовал докладывавший ему мою записку Людвигов.
Опомнившись, что он допустил оплошность, но чтобы Людвигов не подозревал в чем-нибудь, он мне приказал написать обо всем и передать лично Людвигову…
Затем, видимо, вспомнив о 1919 годе, он тут же распорядился личному секретарю Муханову позвонить мне…
17. XII.1950 года Муханов позвонил и сказал мне, что Берия примет меня 18.XII.1950 года в 10 или 11 часов вечера в Кремле в своем кабинете.
На следующий день в условленное время я пришел в комендатуру у Спасских ворот и получил пропуск на прием к Берия. Несмотря на то что в приемной Берия было два генерала и несколько ответственных работников, я был ровно через 10 минут принят…»
Скажите, что вас так волновало, что одно напоминание о 1919 годе заставило вас срочно и вне очереди принять Сафронова?
ОТВЕТ: Я подтверждаю, что был у меня по телефону разговор с Сафроновым, но о 1919 годе он ничего не говорил. Он принимался мною в порядке очереди.
ВОПРОС: Вы интересовались у Сафронова тем, остались ли какие-нибудь следы в архиве, относящиеся к вашему аресту в 1920 году?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Вам оглашается выписка из заявления Сафронова:
«…Он спросил меня, осталось ли что-либо в архиве. Я ему ответил, что, возможно, и осталось, но другие найти не смогут, так как не знают, где искать, но случайно могут наткнуться».
Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: А не потому ли вы приняли Сафронова, что боялись его как знавшего об архивных документах, связанных с арестом в 1920 году, о чем вы все время скрывали?
ОТВЕТ: Я не боялся Сафронова и не мог бояться, так как эти материалы находились в архиве ЧК, хотя об этом в ЦК КПСС и не было известно. Я об этом не писал в ЦК.
После приема, через некоторый промежуток времени, Сафронов вторично добивался у меня приема, но я ему отказал.
ВОПРОС: Вы сознательно укрывали и этот факт вашего ареста в 1920 году органами ЧК, так же как на протяжении всего времени вы укрывали и маскировали свои антисоветские убеждения?
ОТВЕТ: Я отрицаю это. Я не придавал значения факту задержания меня на несколько часов, хотя я, признаюсь, поступил неправильно. Что касается антисоветских убеждений, то у меня их никогда не было.
ВОПРОС: Вы говорите неверно. Вам оглашаются показания Сергея Берия:
«…В конце 1952 года, по возвращении из командировки, я в числе других работников был в кабинете у Берия Л. П. в Кремле. Во время обсуждения одного из вопросов стала обсуждаться одна кандидатура, и в процессе обсуждения кто-то сказал, что этот человек (чья кандидатура обсуждалась) работает не за страх, а за совесть. Берия Л. П. серьезно заметил, что «нет людей, работающих за совесть, все работают только за страх». Меня это высказывание Берия настолько поразило, что я на том же совещании сказал ему: «Как же так, ведь советские люди работают из-за убеждений, из-за совести». На это Берия Л. П. мне сказал, что я не знаю жизни…»
Как вы считаете, это советское или антисоветское ваше высказывание?
ОТВЕТ: Высказывание само антисоветское, но я такого высказывания не допускал.
Показывает Сергей Берия неправильно.
ВОПРОС: Вам оглашаются следующие его же показания:
«В 1953 году, месяц не помню, но было это до награждения работников КБ-1, в кабинете Берия Л. П. было совещание, на котором был я, Владимирский, Щукин и другие. На совещании обсуждался какой-то этап нашей работы и во время обсуждения Берия Л. П. сказал примерно следующее: авантюрой является то, что не подготовлено. Если подготовить любое дело, то оно из авантюры переходит в реальность. Подробно его высказывание я привести не могу, но смысл был именно такой».
Правильно это?
ОТВЕТ: Нет, неправильно.
Протокол прочитан, записано все с моих слов верно.
Л. Берия
Дополняю, что во время задержания меня в ЧК Азербайджана я находился в то время в распоряжении Разведупра II армии и за несколько дней до этого задержания прибыл из Тбилиси, откуда я был выслан меньшевистским правительством.
Прочитано, записано верно.
Л. Берия
Допрос окончен в 17 часов.
Допросил: Генеральный прокурор СССР Р. Руденко
При допросе присутствовал и вел запись протокола:
Следователь по важнейшим делам Цареградский
Верно: [п.п.] Майор адм[инистративной] службы Юрьева
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 466. Л. 172–183. Копия. Машинопись.
№ 1.79
Копия протокола допроса Л. П. Берия от 19 августа 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Берия Л. П. от 19 августа 1953 года.
Приложение: на 9 листах.
[п.п.] Р. Руденко
20 августа 1953 г.
№ 187/ссов
Протокол допроса
1953 года, августа 19 дня, генеральный прокурор СССР действительный государственный советник юстиции Руденко допросил обвиняемого
Берия Лаврентия Павловича.
Допрос начат в 22 ч. 10 м.
ВОПРОС: Вы признаете, что с конца 1918 года вся деятельность мусаватистов в Азербайджане направлялась англичанами?
ОТВЕТ: Да, это верно. После изгнания турок вся деятельность мусаватистов направлялась англичанами.
ВОПРОС: Фамилию генерала Томсона вы помните?
ОТВЕТ: Вспоминаю фамилию Томсона, который командовал английскими оккупационными войсками в Азербайджане.
ВОПРОС: Вы подтверждаете, что объявивший себя военным губернатором Баку английский генерал Томсон являлся действительным хозяином мусаватистского правительства и всех подчиненных ему органов, в том числе и мусаватистской контрразведки?
ОТВЕТ: Да, это так.
ВОПРОС: Вам оглашается выдержка из архивной справки о националистической партии азербайджанской буржуазии и помещиков «Мусават»:
«После вынужденного ухода турецко-германских оккупационных войск из Закавказья в конце 1918 года на смену им явились английские интервенты. В Азербайджане англичане захватили в свои руки железные дороги, водный транспорт, государственный банк, телеграф, почту. Командующий оккупационными войсками генерал Томсон объявил себя военным губернатором Баку, по его приказу в Баку были запрещены собрания и стачки, введены телесные наказания и смертная казнь.
Мусават[ист]ское «правительство», в тесном сотрудничестве с оккупантами, расправлялось с рабочими и крестьянами Азербайджана, служило ширмой, прикрывавшей хозяйничанье интервентов в Азербайджане».
Что вы можете сказать?
ОТВЕТ: Это правильно.
ВОПРОС: Кому подчинялась мусаватистская так называемая «организация по борьбе с контрреволюцией», то есть мусаватистская контрразведка?
ОТВЕТ: По-моему, министерству внутренних дел мусаватистского правительства.
ВОПРОС: Являясь частью мусаватистской сыскной полиции, контрразведка подчинялась так называемому «начальнику бакинского укрепленного района», то есть английским оккупационным властям?
ОТВЕТ: Я этого не знаю.
ВОПРОС: Вам оглашается выдержка из постановления мусаватистского «Комитета государственной обороны» от 26.10.1919 г., опубликованного в «Вестнике правительства Азербайджанской Республики» № 17 от 1.XI. 1919 года: