ВОПРОС: Вам предъявляется постановление от января 1939 года об избрании меры пресечения — ареста Блохина, на котором вами учинена следующая резолюция: «Совершенно] секретно. Вызван был мною Блохин и руководящие работники комендатуры, которым мною было сообщено кое-что из показаний на них. Обещались крепко поработать и впредь быть преданными партии и советской власти.
20.11.1939 г. Л. Б.»
Что вы можете показать?
ОТВЕТ: Предъявленная мне резолюция от 20.11.1939 г. учинена мною. Я вспоминаю, что это также мною было сделано по указанию И. В. Сталина.
ВОПРОС: Блохин имел отношение к производству опытов над осужденными в спецлаборатории?
ОТВЕТ: Не знаю. Может быть, и имел. Я лично не санкционировал его допуска к этой работе, но он мог иметь допуск по разрешению Меркулова, который больше занимался этими делами.
ВОПРОС: Вам известен Шлюгер Ш. С.?
ОТВЕТ: Известен. Он работал инспектором при Министре внутренних дел СССР. На эту должность он был назначен мной в 1953 году.
ВОПРОС: До этого назначения Шлюгер находился под стражей и за что?
ОТВЕТ: Да, он находился под стражей и обвинялся в националистических высказываниях. Следственная часть НКВД дала заключение об освобождении его из-под стражи и о прекращении на него дела.
ВОПРОС: Вами куда и когда был командирован Шлюгер после освобождения из-под стражи?
ОТВЕТ: Он был командирован в составе бригады МВД СССР в Венгрию. Точно не могу сказать — когда, возможно, за две-три недели до моего ареста.
ВОПРОС: Вы знаете Шлюгер Людмилу Дмитриевну?
ОТВЕТ: Знаю. Это жена Шлюгера Ш. С.
ВОПРОС: Какие у вас отношения со Шлюгер Л. Д.?
ОТВЕТ: Никаких отношений. Один раз видел ее. Она пришла ко мне на квартиру по поводу квартиры в связи с освобождением ее мужа из-под стражи.
ВОПРОС: Почему она к вам пришла на квартиру?
ОТВЕТ: Позвонила, и я ей разрешил.
ВОПРОС: Вы с ней сожительствовали?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания Шлюгер Л. Д. от 16.IX.1953 года:
«…После освобождения мужа в день рождения Берия я послала ему поздравительную телеграмму следующего содержания: «Дорогой Лаврентий Павлович! Поздравляю вас с днем рождения. Желаю здоровья и плодотворной работы на благо нашей Родины. Людмила Шлюгер».
Однажды после этого, насколько я помню, 6 июня 1953 года, в то время, когда муж был в командировке в Венгрии, ко мне домой кто-то позвонил по телефону и спросил: «Это квартира Шлюгер? С вами говорят из министерства. Нам нужна жена Шлюгер?» Затем мне сказали, что со мной будет говорить министр и что мне позже позвонят. Вечером в половине девятого раздался звонок. Меня спросили по телефону: «А вы телеграмму министру посылали?» Я подтвердила, что посылала телеграмму. Голос с грузинским акцентом сказал, что мне позвонит через час еще раз. Между половиной двенадцатого — двенадцатью часами ночи мне опять позвонили и сказали, что сейчас за мной приедет машина, что там будет находиться полковник в военной форме и что мне надо сесть в машину, полковник отвезет меня к министру.
Действительно, вскоре к дому подошла машина «Победа» и в ней был полковник. Я села в машину, и мы поехали, но машина почему-то повернула не к министерству, а в обратную сторону, мы долго ездили по каким-то переулкам. В конечном счете, приехали в особняк Берия…
…Наконец приехал Берия Л. П. Он спросил: «Вы телеграмму послали?» и затем сказал: «Я решил вас отблагодарить». Затем Берия спросил: «Ваш муж долго сидел?» Я ответила, что мой муж находился под стражей два месяца. Затем Берия расспрашивал меня — давно ли я замужем, есть ли у меня дети. Потом он пригласил меня в столовую ужинать, там, кроме нас двоих, никого не было. Полковник куда-то ушел. За ужином Берия угощал меня вином, поднял тост за мое здоровье, затем за здоровье моей дочки. После ужина Берия повел меня в спальню, усадил меня на край кровати и стал меня обнимать. Я пыталась уклониться от его домогательств, просила Берия не трогать меня, но Берия сказал, что здесь философия ни к чему, и овладел мною. Я боялась ему сопротивляться, так как опасалась, что Берия может посадить опять моего мужа. Поэтому я не сопротивлялась…
Через две недели после первой встречи с Берия мне позвонили опять, прислали машину, и я вторично оказалась в особняке Берия…
Я считала, что только подлец может пользоваться зависимым положением жены подчиненного, да еще недавно освобожденного из-под стражи, для того чтобы овладеть ею…»
Вы признаете это?
ОТВЕТ: Она показывает неправильно. Она была у меня на квартире вечером, была недолго. Пришла сама, предварительно мне позвонила.
Протокол прочитан мною. Записано все с моих слов верно.
Л. Берия
Допрос окончен в 18 часов.
Допросил: Генеральный прокурор СССР Р. Руденко
При допросе присутствовал и вел запись протокола:
Следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР Цареградский
Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 469. Л. 43–53. Копия. Машинопись.
№ 1.108
Копия протокола допроса В. Н. Меркулова от 1 октября 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Меркулова В. Н. от 1 октября 1953 года.
Приложение: на 12 листах.
[п.п.] Р. Руденко
3 октября 1953 г.
№ 406/ссов
Протокол допроса обвиняемого
1953 года, октября 1 дня, помощник главного военного прокурора полковник юстиции Успенский допросил в качестве обвиняемого
Меркулова Всеволода Николаевича,
который показал:
Допрос начат в 13 час. 45 мин.
ВОПРОС: Вам фамилия Белахов известна?
ОТВЕТ: Фамилию Белахов я припоминаю. Он работал в парфюмерной промышленности или имел какое-то отношение к этой промышленности. Он арестовывался
НКВД СССР, кажется, еще до войны, по его делу велось следствие. Белахов в числе других лиц проходил по разработке, которая, кажется, носила название «Змеиное гнездо» или «Змеиный клубок». Разработкой, а затем и следствием по этому делу руководил Кобулов, который получал по этому делу указания непосредственно от Берия.
ВОПРОС: А вы имели отношение к разработке, а затем и к следствию по этому делу?
ОТВЕТ: К делу группы людей, с которой был связан Белахов, я имел отношение только в его последней стадии, когда по поручению Берия я знакомился с материалами дела.
ВОПРОС: Белахов Илья Львович, врач-дерматолог, был арестован в июне 1939 года. Вы имели отношение к его аресту?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вам предъявляется ордер на арест Белахова Ильи Львовича, подписанный вами в июне 1939 года. Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю. Я обычно подписывал ордера на арест по представлению мне постановления на арест, санкционированного прокурором. В данном случае постановление на арест, утвержденное Кобуловым, ко мне поступило, и я подписал ордер на арест.
ВОПРОС: Таким образом, вы имели отношение к делу Белахова с момента его возникновения?
ОТВЕТ: Очевидно, я принял участие в деле Белахова с начала его возникновения, хотя это включение мое в дело заключалось только в подписании ордера на арест. Когда я выше говорил о том, что к делу Белахова и связанной с ним группы людей я имел отношение только в последней стадии, я имел в виду не только дело Белахова и других, но и агентурную разработку под названием «Змеиный клубок». Так, во всяком случае, мне припоминается.
ВОПРОС: Почему был арестован Белахов?
ОТВЕТ: В чем обвинялся Белахов, я не помню. Очевидно, это написано в постановлении на арест Белахова.
ВОПРОС: Вами продлялись сроки следствия по делу Белахова 20.XII.1939 г., 28.11.1940 г., 29.IV.1940 г., 29.V.1940 г., 9.IX.1940 г., 12.Х.1940 г., 20.XII.1940 г. Ознакомьтесь с этими постановлениями. Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю.
ВОПРОС: Таким образом, на протяжении года, с декабря 1939 года по декабрь
1940 года, вы семь раз лично продляли срок следствия по делу и должны были быть в курсе следствия по делу. Не вспоминаете ли, кто, кроме Кобулова, участвовал в следствии по делу Белахова?
ОТВЕТ: В тот период времени следствие почти никогда не укладывалось в установленный законом срок, и потому приходилось срок следствия продлевать с санкции прокурора. Обычно мне приносили при докладе много постановлений на продление срока следствия, и я их подписывал, обычно не вдаваясь в существо дела, зная, что прокурор, а в отдельных случаях и прокурор Союза, дает соответствующее указание о сроке следствия и тех или иных следственных действиях.
Кто, кроме Кобулова, вел следствие по делу Белахова, я не припомню, но из постановления на арест Белахова видно, что его готовил Визель, и он, вероятно, вел следствие. Возможно, что в дальнейшем и другие следователи принимали участие в следствии. Возможно, на отдельных допросах Белахова присутствовал и я, но я этого не припоминаю.
ВОПРОС: Вам известно, какие незаконные методы применялись Кобуловым и подчиненными ему следователями при допросах Белахова, чтобы у него вынудить нужные для следствия показания?
ОТВЕТ: Я сейчас не припоминаю.
ВОПРОС: Оглашаю вам показания Белахова от 4 апреля 1941 года:
«С первого же дня ареста меня нещадно избивали по 3–4 раза в день и даже в выходные дни. Избивали резиновыми палками, стальными пружинами и линейками, били по половым частям. Я терял сознание. Прижигали меня горячими папиросами, обливали водой, приводили в чувство и снова били. Потом перевязывали в амбулатории, бросали в карцер и на следующий день снова избивали.
Дело дошло до того, что я мочился кровью, перешибли позвоночник, и я стал терять зрение, и появились галлюцинации…
Избиение происходило в наркомате, в комнате 552-а, избивали Визель, Зубов и еще одно лицо, потом Иванов (комната 324) и гражданин] Подольский».
Вам известно это?
ОТВЕТ: Я ничего не могу вспомнить по этому вопросу. Полагаю, что если бы об этом мне доложил прокурор или кто-нибудь другой, то я бы принял необходимые меры.