[858]), программа изменений, предложенная А. Н. Шелепиным, была во многом «противоречивой и демагогической», поскольку он призывал к борьбе против бюрократизма в партийном аппарате и ликвидации всех остатков пресловутой системы «пакетов», которая была восстановлена еще Н. С. Хрущевым в августе 1953 года; при этом отчитал А. Н. Косыгина за его предложение ликвидировать целый ряд отраслевых отделов ЦК, которое он оценил как «технократический уклон»; раскритиковал работу аппарата ЦК с творческой интеллигенцией, ряд видных представителей которой пошли по «неправильному пути» и т. д.
Президиум ЦК не поддержал позицию А. Н. Шелепина, но при этом так и не пришел к единодушному мнению по обсуждаемым вопросам. Поэтому было принято решение не выносить возникшие разногласия не только на съезд, но даже на Пленум ЦК, который состоялся за три дня до открытия съезда. Об этих разногласиях на самом Пленуме было сообщено лишь в самой общей форме. Л. И. Брежнев, выступивший с проектом доклада «Об отчете ЦК КПСС XXIII съезду КПСС»[859], отметил только тот факт, что для более подробного обсуждения возникших разногласий уже нет времени, и поэтому на самом съезде члены и кандидаты в члены Президиума ЦК (кроме самих «триумвираторов» — Л. И. Брежнева, А. Н. Косыгина и Н. В. Подгорного, а также руководителей союзных республик — П. Е. Шелеста, В. В. Щербицкого, Ш. Р. Рашидова и В. П. Мжаванадзе) выступать не будут вообще[860].
Как бы то ни было, но совершенно правы все те авторы, которые утверждают, что новый этап укрепления позиций как самого Л. И. Брежнева, так и всей его команды пришелся именно на XXIII съезд КПСС, который состоялся 29 марта — 8 апреля 1966 года. Он проходил по традиционному сценарию: в самом начале работы съезда с «Отчетным докладом ЦК» выступил Л. И. Брежнев, который в ритуальном ключе подтвердил верность прежнему партийному курсу, закрепленному на XX–XXII съездах КПСС, в Третьей партийной программе, нацеленной на дальнейшее строительство коммунистического общества, а также в решениях всех последних Пленумов ЦК, направленных на полное исправление «неоправданной перестройки партийного, советского и хозяйственного аппарата», «строгое соблюдение ленинских норм партийной жизни и принципов коллективности руководства». Затем с большим докладом о «Директивах XXIII съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1966–1970 годы» выступил А. Н. Косыгин, который особо подчеркнул, что все партийные, советские и хозяйственные органы «должны твердо и последовательно проводить новые принципы экономической политики, предусматривающие сочетание централизованного отраслевого управления с расширением прав союзных республик, усиление роли экономических методов в руководстве народным хозяйством, коренное улучшение планирования, расширение хозяйственной самостоятельности и инициативы предприятий, повышение их материальной заинтересованности в результатах своей деятельности».
В целом же, как считают многие историки и мемуаристы (Г. А. Арбатов, С. Н. Семанов, Ю. В. Емельянов, Д. О. Чураков[861]), «бесцветный» XXIII съезд знаменовал собой победу «духа консервативного реформаторства», так как, с одной стороны, «вопреки требованиям сталинистов решения предыдущих съездов не были отменены», но, с другой стороны, «не было сделано ни одного шага вперед», хотя «само упоминание в официальных документах и речах XX и XXII съездов партии уже воспринималось как свидетельство того», что «антисталинская крепость» все еще не сдалась, что в то время «обрело важное символическое значение».
Принципиальным же новшеством стало «Постановление XXIII съезда КПСС о частичных изменениях в уставе КПСС», который был принят менее пяти лет назад. В частности, в новой редакции этого устава: 1) был исключен § 25 об обязательной ротации партийных кадров на всех уровнях, который с самого начала был встречен в штыки всей партийной номенклатурой; 2) изменена та часть § 39, где речь шла о создании отдельного Бюро ЦК КПСС по РСФСР; 3) принято решение, что всю текущую работу партии между Пленумами ЦК теперь будет осуществлять не Президиум, а, как и прежде, Политбюро ЦК; 4) вместо должности Первого секретаря ЦК КПСС вновь учреждается должность Генерального секретаря, который опять же, как в «старые добрые времена», будет избираться Пленумом ЦК.
Кстати, первым с предложением о восстановлении поста Генерального секретаря ЦК выступил не кто иной, как тот же, по выражению Л. И. Брежнева, «съездовский забойщик» Н. Г. Егорычев, который позднее в своих мемуарах объяснил свое тогдашнее предложение усилением «нажима на него», в том числе со стороны «близких к Брежневу людей» — сначала «секретаря ЦК КПУ В. Г. Комяхова, а затем и первого секретаря Алтайского крайкома партии А. В. Георгиева»[862].
В современной историографии (Р. А. Медведев, Р. Г. Пихоя, Л. М. Млечин, А. И. Вдовин[863]) уже давно бытует мнение, что восстановление должности Генерального секретаря и Политбюро ЦК КПСС стало неким доказательством победы просталинских настроений в новом руководстве страны. Однако думается, что этот расхожий штамп мало соответствует реальному положению вещей. Вероятнее всего, возвращение этих более привычных названий было вызвано двумя вполне житейскими обстоятельствами: во-первых, обычным человеческим тщеславием и горячим желанием брежневской группировки поднять авторитет нового «вождя» и, во-вторых, не менее горячим желанием нового руководства страны даже на уровне символических названий высшей партийной должности и высшего партийного органа покончить с проклятым наследием Н. С. Хрущева.
После выборов нового состава ЦК и завершения работы партийного съезда прошел организационный Пленум ЦК[864], на котором был узаконен новый персональный состав высших руководящих органов партии. Как и ожидалось, Генеральным секретарем ЦК был избран Л. И. Брежнев, а в состав Политбюро ЦК вновь, как и накануне съезда, вошли 11 членов: Л. И. Брежнев, Г. И. Воронов, А. П. Кириленко, А. Н. Косыгин, К. Т. Мазуров, А. Я. Пельше, Н. В. Подгорный, Д. С. Полянский, М. А. Суслов, А. Н. Шелепин и П. Е. Шелест.
T. e. расклад сил в Политбюро ЦК практически не изменился, поскольку брежневская команда пополнилась только за счет нового председателя только что восстановленного в своих правах Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Арвида Яновича Пельше. Для Л. И. Брежнева было немаловажно, что именно этот человек, бывший до этого назначения Первым секретарем ЦК Компартии Латвии, стал новым олицетворением «совести партии». Дело в том, что он так же, как его предшественник Николай Михайлович Шверник, имел дореволюционный партийный стаж и принимал самое активное участие в событиях 1917 года, являясь членом Петроградского совета и делегатом VI съезда РСДРП(б).
Кандидатами в члены Политбюро ЦК были избраны восемь человек: В. В. Гришин, П. Н. Демичев, Д. А. Кунаев, П. М. Машеров, В. П. Мжаванадзе, Ш. Р. Рашидов, Д. Ф. Устинов и В. В. Щербицкий. Большинство из них были в этом статусе еще до проведения съезда, и только первые секретари ЦК Компартий Казахстана и Белоруссии стали новичками в высшем партийном органе.
Надо сказать, что ряд историков, в частности профессор Д. О. Чураков, говорят о том, что из 11 членов Политбюро ЦК «генсек мог рассчитывать на безусловную поддержку только троих: А. П. Кириленко, А. Я. Пельше и Д. С. Полянского», а в некоторых вопросах с генсеком «могли блокироваться М. А. Суслов, Ю. В. Андропов, а также потерявший прежнее влияние и поэтому нуждающийся в союзниках А. Н. Шелепин»[865]. Однако данная оценка, на наш взгляд, совершенно ошибочна.
Что касается Секретариата, то здесь никаких изменений не произошло и в его состав опять вошли те же 11 человек, включая Л. И. Брежнева. Почти все они, т. е. Ю. В. Андропов, П. Н. Демичев, И.В. Капитонов, А. П. Кириленко, Ф. Д. Кулаков, Б. Н. Пономарев, А. П. Рудаков, М. А. Суслов и Д. Ф. Устинов, были «людьми» генсека. И только А. Н. Шелепин оказался в роли «белой вороны», потеряв всякую надежду сесть в кресло генсека. Кроме того, важным было и то обстоятельство, что после ухода Н. В. Подгорного на пост главы советского государства де-факто вторым секретарем ЦК вновь стал М. А. Суслов, который занимал эту должность в аппарате ЦК весь период брежневского правления, до самой своей смерти в конце января 1982 года.
Важным было и то, что в начале мая 1966 года решением Политбюро ЦК была ликвидирована Идеологическая комиссия ЦК, которая с начала 1965 года де-факто не работала. По крайней мере в РГАНИ, где хранится фонд этой комиссии, никаких протокольных документов о ее работе за этот период не сохранилось[866]. Между тем было очевидно, что это решение стало явным «реверансом» в сторону М. А. Суслова. Хотя, вопреки расхожей точке зрения, он пока что не вернул себе полный контроль за этой важной сферой в аппарате ЦК, поскольку во главе Отдела пропаганды и агитации ЦК находились два «шелепинца» — В. И. Степаков и А. Н. Яковлев.
Таким образом, XXIII съезд серьезно укрепил позиции Л. И. Брежнева и нанес мощный удар по позициям Н. В. Подгорного и А. Н. Шелепина, которые возлагали большие надежды на него. Теперь о временном характере власти генсека уже никто не помышлял, поскольку он блестяще обыграл своих ближайших конкурентов в борьбе за власть. Кстати, это отчетливо видно из анализа рабочей записи заседания Политбюро, которое состоялось 16 мая 1966 года, где были четко распределены обязанности между всеми секретарями ЦК[867]