Гальтон доказал на основании семейной истории знаменитых гребцов и атлетов наследственность сильной мускулатуры.[125] Наследственность обнаруживается также в мускульных вариациях, например, в способности более легкого движения мускулов, обыкновенно находящихся вне употребления, как мускулы уха, шеи, носа и кожи головы. Вообще работоспособность мускула есть врожденное предрасположение. Б. Бидель путем точного исчисления волокон одного и того же мускула новорожденного и взрослого кролика определил, что рост мускулов после рождения основывается только на увеличении имеющегося при рождении тканевого элемента. В. Хеннеберг, напротив, принимает, на основании своих опытов измерения, что мускульная масса может увеличиваться у растущих еще животных посредством увеличения числа мускульных волокон, что, однако же, у взрослых животных уже больше не возможно.[126] Как бы то ни было, способность умножения мускульных волокон в стадии роста наследственно-ограничена и у индивидуумов — наследственно-различна. Великие борцы редко приобретали свою силу путем особых упражнений, но посредством упражнений врожденного предрасположения они только приводили свою мускулатуру в развитое состояние.
Независимо от пигментирования, тоже толщина и мягкость кожи наследственны, далее — складки на лбу и руке, наконец — осязательные колбочки рук и ног.
Формы и положение уха сохраняются в большинстве случаев постоянными, так же как и рта, и век; однако же здесь выступают по временам также весьма замечательные смешения.
Что особенности внутренних органов и их уродливые образования также наследственны, доказывается в особенности физиологическим предрасположением — pradisposition — к определенным болезням, которые бывают семейными и наследственными.
Важнее всего для физиологической истории человеческого рода унаследование нервной системы, и в особенности — мозга, ибо от его качества зависят существование индивидуума и сущность его потомства.
С анатомической точки зрения об унаследовании мозга можно сказать только, что различия расовых и половых отличительных признаков в отношении величины, формы и богатства извилин — наследственны. Как далеко переносятся индивидуальные особенности и особенности внутренней организации — еще не дознано по причине трудности исследований.
Наследуется ли мозг постоянно как одно целое или же он составлен из отдельных частей различного происхождения — об этом можно заключить только по роду психических действий потомков. Факт смешения инстинктов и способностей различных рас делает между тем необходимым предположение о смешении неоднородных нервных элементов, которые служат анатомическим базисом.
Трудно решить вопрос, насколько из наследственной формы черепа можно заключить о наследственной форме мозга. Большею частью бывает параллельное унаследование. В то же время возможно, что лицо может наследовать форму черепа от одного из родителей, а мозг — от другого. Мне известен один типичный случай, где мальчик точно наследовал череп длинноголовой белокурой матери, характер же, склонности и способности — от короткоголового смуглого отца; у девочки, напротив, найден был череп отца и совпадающее до деталей развитие душевных предрасположений в материнском направлении.
Замечательно наблюдение, сделанное над мулатом Лисле-Жоффруа, сутенером на острове Иль де Франс. Он был сын белого и негритянки, очень ограниченной в духовном отношении. В телесном отношении он был, как его мать, негр формой лица, цветом, волосами и свойственным этой расе запахом. В духовном отношении он был, что касается своего развития, настолько белый человек, что ему удалось победить столь сильное в колониях предубеждение против цветных и получить доступ в самые знатные дома. Перед смертью он состоял членом-корреспондентом академии наук.[127] Обыкновенно мозг при смешении белых и негров производит средний продукт, в данном же случае, судя по психическим его действиям, он перенесся совершенно неизмененным от белого отца. К сожалению, не сообщается, какую форму черепа имел этот метис.
Унаследование прочих органов может быть узнано только по их физиологическим действиям. Сюда относится большая или меньшая плодовитость рас и семей, долговечность, осанка и походка, голос, выражение лица и взгляд.
Психические основные свойства человеческого рода, побуждение к социальной, совместной жизни, способность членораздельной речи и разумного мышления — унаследуются постоянно от одного поколения к другому. Специфической врожденной способности речи не бывает. Она, поэтому, также и не наследственна, так как негритянские дети, например, также легко и быстро научатся чужому языку, как и своему, материнскому. Однако очень сомнительно, сумеет ли негр усвоить, переработать и самостоятельно выработать нечто новое из всей богатой сокровищницы языка высокоразвитой расы — например, стиль и полноту шекспировской речи.
В остальных отношениях унаследование особых психических свойств, духовных достоинств и особенностей связано с расами, видами, родами, семьями и индивидуумами, а именно согласно органическим законам, которые выше были обстоятельно изложены. Вернее всего духовное унаследование в расе, между тем как, по мере градации физиологического субстрата от вида, фамилии и семьи до индивидуальных свойств, оно теряет в своей устойчивости по уже объясненным причинам.
Насколько нужна статистика физических видоизменений и антропометрия, чтобы определить унаследование телесных признаков человеческой группы от одного поколения к другому, настолько же требуется антропометрия духовных свойств, чтобы определить перенесение врожденных и наследованных способностей и свойств духа в ряду поколений. Мёбиус основательно поэтому требует «канона духовных свойств», учения о пропорциях духовных способностей, чтобы уметь измерять как степень унаследования, так и степень усовершенствования и вырождения.[128]
Духовные способности различны по роду и степени. Они суть часть природы, органически обусловлены и малодоступны прямому изменению путем воспитания, обучения и культуры. Зародышевые клетки расы или индивидуума развиваются также и в духовном отношении по «предначертанному маршруту». Для рас и индивидуумов имеются органические пределы, которые ни собственной силой, ни посторонней помощью нельзя перешагнуть. Конечно, предрассудки гуманности и «справедливости» противятся признанию органических расстояний и границ, хотя опыт истории и повседневной жизни проповедует эту истину миллионы раз.
Педагог Ленц говорит, например, что школьный опыт доказывает неизменяемость способностей. Он опубликовал таблицу, которая показывает, что ученики в своих трудах в течение всего школьного курса остаются почти всегда в одинаковых друг к другу отношениях, что в продолжение всех классов хорошие ученики остаются хорошими, средние — средними, а плохие — плохими. Кажущиеся исключения имеют место оттого только, что способности развиваются не у всех индивидуумов одинаковым шагом, но у одних — постепенно, у других — скачками; у одних — рано, у других — поздно.[129]
Более всего содействовал освещению проблемы унаследования способностей Ф. Гальтон в своей работе о «Наследственном таланте». Название работы давало часто повод к ошибочному пониманию, будто он хотел точно доказать наследственность гения и специфических духовных дарований. Во втором издании своей книги он ясно отклонил это понимание и объяснил, что под наследственным гением он понимает только естественную духовную врожденную способность, которая выходит за средний уровень.
Гальтон пытался определить посредством метода вариационной статистики градации и числовые отношения естественных дарований в пределах данной группы населения. Он исходит при этом от среднего дарования, которое является в наибольшем числе случаев, и группирует отсюда в постепенной градации и в уменьшающемся числе восемь классов духовных дарований, которые имеют на одном своем конце высочайшие духовные продукты гения, а на другом — низшие способности слабоумного. На основании этой шкалы способностей Гальтон исследует степень даровитости различных рас, смотря по тому, присутствуют или отсутствуют более высокие и высшие способности. По этому масштабу австралийская раса стоит одною ступенью ниже африканской, а средняя духовная способность афинской расы — почти двумя степенями выше англосаксонской.
Генеалогия выдающихся и прославленных людей, которые играли руководящую роль в политической и духовной истории, государственных мужей, полководцев, философов, композиторов, художников и т. д., доказывает не только индивидуальные различия духовных способностей, но также количественные и качественные различия в духовном снабжении отдельных семейств. Бывают в действительности, физиологически выражаясь, породы зародышевой ткани гениальных семейств, которые при благоприятных обстоятельствах социальных и брачных условий отбора могут сохраняться в продолжение многих поколений.
Когда в течение ряда поколений семья посвящает себя одному и тому же занятию, то часто трудно отличить наследственное предрасположение от влияния внешней традиции и бесспорно установить причинное отношение между специфическим дарованием и семейным занятием. Без сомнения, в очень многих случаях естественное предрасположение и фамильная традиция идут параллельно, именно когда определенные сословные занятия связаны с расовым превосходством. Во многих случаях может быть действующей только традиция, именно во времена упадка и падения. Влияние традиции и привычки должно быть особенно сильно оцениваемо там, где существуют правовым образом привилегированные призвания, которым посвящают себя следующие друг за другом поколения, вынуждаемые к тому предрассудком и тщеславием, чего бы это ни касалось. В таких случаях, когда так называемые либеральные профессии выполняются многими поколениями подряд, скорее можно признать существование специфического предрасположения.