Чем более развивалось домашнее хозяйство в городское и народное, тем более выступало дифференцирование промыслов. Мужчины принимали на себя многие работы, принадлежавшие до того времени женщинам, и производили их в большем размере и более совершенно. Возникновение разделения труда в большем масштабе, коопераций, фабрик и торговли накопляло в руках отдельных лиц или отдельных семейств частную собственность из движимых благ, денег и капитала, изобилие которых в связи с личными индустриальными и коммерческими талантами вызвало великие предприятия мирового хозяйства современного мира.
Во все времена существовали одновременно как общая социальная собственность, так и индивидуальная частная собственность. Взаимное отношение обеих форм бывает различное. Смотря по степени развития хозяйственного производства. Но повсюду видим мы проведение тенденции, чтобы имущество, приобретенное собственным трудом и способностями, было индивидуализировано, сохранялось в семье и передавалось по наследству. Существовала ли в юридическом смысле частная собственность, или собственность рода, — вопрос, предлагавшийся часто. Род имеет ясное и прочное представление о своем резко отграниченном общем обладании землей по отношению к чужим родам. Но первоначальная форма юридически определенной собственности возникла внутри рода, в представлении человека, когда впервые появилась индивидуальная собственность.
Причины индивидуализирования земельной собственности заключаются в повышенном разделении труда, развитии промыслов и повышенном умножении населения, вследствие которого раздел по жребию становится все более затруднительным, так как ставит многих в зависимость от одного. Переход от общей собственности к частному владению совершается большею частью путем введения феодальной общественной организации вследствие завоевания чужой расой. Победители делят между собой землю, превращают крестьян в крепостных, которым они оставляют часть земли на условиях оброка. Или же с появлением рыцарства крестьяне отдают себя под защиту барона или графа, уступают ему верховное право на землю и пользуются взамен этого военной защитой против чужих военных нападений.
Происхождение частной собственности на землю, как и на промысловые орудия и имущество, вызвано причинами троякого рода: оккупацией, трудом и завоеванием. Племена первоначально захватывают землю таким же образом, как стада животных — места своих пастбищ и охот. Труд, хотя и установил впервые право на движимую частную собственность, но частную собственность на землю создал не индивидуальный труд, а скорее господство путем завоевания, покровительство и защита, — следовательно, военно-политические причины создали частную земельную собственность. Изречение, что труд составляет источник всякого богатства, надо признать неправильным в обыкновенном значении этого слова, — только «рабочие классы создают все блага». Такое понятие неправильно с исторической и психологической точки зрения. Господство и управление также являются источником богатства, будет ли это господство феодальных баронов, изобретательская и распорядительская деятельность капиталистов или же политическая деятельность государственных властей. Но кто же станет оспаривать, что и эти деятельности являются формами труда?
В то время, как физиологическое унаследование ведет к передаче естественных способностей расы, семьи и индивидуума, социальное унаследование представляет передачу материальных и духовных произведений, как и социальных форм права и власти, от одного поколения к другому. Только путем совместного действия физиологических и социальных унаследований прогресс человеческого рода может укрепляться и развиваться далее.
В общем, формы наследственного прав находят свое основание в законах физиологического унаследования телесных, инстинктивных и духовных способностей. Можно сказать, что в общих и крупных чертах существует исторический параллелизм между физиологическим и правовым унаследованием. Это не исключает возможности в отдельных случаях больших различий и появления, при известных обстоятельствах, многосторонних и обширных дисгармоний, и возникновения социальных конфликтов, которые пытаются приспособить правовые институты к изменившимся способностям и потребностям людей. Такого рода конфликты не прекращаются, так как индивидуальные и семейные видоизменения и отбор, как жизненные явления, находятся в постоянном движении, то повышаясь, то понижаясь, и переданные по наследству правовые нормы могут следовать за ними только путем новых интеллектуальных приспособлений.
Потомки первоначально находятся обычным образом в фактических отношениях обладания и права. Кровные узы, господствующие над общественными отношениями, управляют и представлениями о праве наследования. Генеалогическое сознание рождения и происхождения не может служить единственным фактором, определяющим обычаи и права в наследственном праве. При известных обстоятельствах тут действуют хозяйственные и политические влияния, которые еще больше расшатывают согласие между органическим и правовым унаследованием. Если требованием справедливости является то, что каждый политический закон соответствовал естественному правилу, то осуществление этого требования разбивается о сложность фактических отношений. История права наследования показывает именно, что организация семьи и хозяйства следует в своем развитии этому закону приспособления, но всегда снова нарушает его. Кажется, например, иррациональным, когда в высокоразвитых государствах… промышленностью и свободною конкуренциею путем искусственной государственной защиты, в форме фидеикомисов, большие имения сохраняются в определенных семьях и таким образом устраняются из процесса конкуренции сил, именно тогда, когда земельная собственность уже больше не связана, как в феодальном государстве, ни с какими общественными обязанностями.
Где существует родовая собственность на землю, там это общее обладание переходит без всяких формальностей на совокупность потомков. Все члены семьи простым фактом рождения вводятся в общие права и обязанности. Даже в цивилизованных государствах право подданства и гражданские права приобретаются простым фактом происхождения в данном государстве. Когда нет никаких родных или родственных наследников, то частная собственность возвращается в род. Еще в настоящее время она отходит к национальному фиску.
На более высокой ступени развития собственности, где господствует частная семейная собственность, имеет место уже двоякий род передачи хозяйственного имущества: во-первых, материнско-правовое унаследование, во-вторых, отцовско-правовое.
По материнскому праву унаследования дети получают наименование материнской семьи, и передача состояния совершается только в женской линии, т. е. только к дочерям и сестрам женщины, причем дети принадлежат роду матери, на которой женится их отец. Племена с материнским правом большею частью экзогамичны, так что ни один мужчина не может жениться на женщине своего собственного племени. Для примитивного представления кровное родство между матерью и ребенком кажется гораздо более близким, нежели между отцом и ребенком, хотя есть также много племен, у которых сначала было отцовское право.
Отцовско-правовая организация семьи определяет унаследование имени от отца, а также перенесение состояния и звания в мужскую линию. Прежде были того мнения, что материнское право было древнейшим правовым представлением родства и что отцовское право развилось повсюду только с развитием частной собственности. Обнаружилось, однако, что первая или вторая система права не необходимым образом связана с определенной формой производства. Так, у близкородственных индейских племен Дакоты находят то развитое материнское наследование, то отцовское. У северных племен Британской Колумбии господствовало материнское право, у южных, напротив, — отцовское. У пиктов вплоть до IX века господствовало в полной силе материнское право, так что мать определяла принадлежность к роду и право наследования. Королю пиктов наследовал не сын его, а сын его сестры, последнему же и братьям его — снова сын сестры.
С другой стороны, существуют смешанные и переходные формы такие, что сыновья принадлежат к клану отца, дочери — к клану матери, или дети именуются по матери, наследуют же по отцу. У обитателей архипелага Аару общественная власть покоилась в руках глав семейств, звание которых наследовали то сыновья, то сыновья сестер.
Тацит сообщает о германцах, что у них сыновья сестры находились в таком близком родстве к своему дяде, как к родному отцу, так что иными это родство рассматривалось как кровное. При требовании заложников особенно настаивали на таких детях, как будто они были связаны более тесными и более прочными узами с семьей. «Наследниками же и преемниками были только собственные дети» (Germ. С. 20). Имеем ли мы тут остаток прежнего материнского права или смешанную форму — решить трудно.
Переход к отцовскому праву, именно — к отцовско-правовой организации обособленной семьи, составляет уже решительный физиологический и социальный прогресс, так как политический и духовный расцвет расы связан главным образом с развитием индивидуальных сил мужчины, который гораздо изменчивее женщины. «Живое проявление, — пишет Кохлер — и повышенное развитие индивидуальных сил возможны только там, где отцовская семья, как замкнутая единица, предоставляет отцу семьи господство, воспитание, опору и с этим вместе силу и энергию; поэтому только те народы, которые почитают отцовскую семью, могут быть носителями прогрессирующей культуры».[237]
Между формой права наследования и формой хозяйства существует связь в том отношении, что у развитых пастушеских и земледельческих народов отцовское право преобладает решительным образом, что, без сомнения, находится в связи с высшим развитием частной собственности и с повышенным требованием труда от мужа и отца.
Рассматриваемые с точки зрения чисто физиологической, материнско-правовое и отцовско-правовое наследование равноценны, так как материнские и отцовские зародышевые клетки не различаются своей наследственной силой. Отцовское унаследование не имеет физиологического перевеса и в том отношении, что оно несколько более, нежели материнско-правовое, было бы в состоянии в течение многих поколений сохранять нераздельными и неизмененными в мужской линии выдающиеся черты, ибо сохранение типа составляет свойство породы зародышевой ткани и может проявляться как в мужской, так и в женской линии. Поэтому должны существовать социальные причины, вследствие которых созданная мужчиной частная собственность и связанное с нею личное превосходство делают отцовское право более способным к упрочению и развитию расы, нежели коммунистическая материнско-правовая семья, ибо с частной собственностью и отцовским правом связано повсюду возникновение социальных классов, рабов и благородного сословия (Adel), что и обусловливает действие новых физиологических причин, ведущих к высшему политическому и духовному развитию.