Такой неумолимый процесс естественных сил в истории культуры представляется не только необходимостью, но он возобновляется закономерно, и ничто человеческое не может избегнуть его. В процессе истощения и вымирания рас господствует имманентный рок, в силу которого может случиться, как говорит Додель, что «народы сгнивают, не замечая этого». Ибо существует внутреннее противоречие между органическим подбором и культурным развитием расы. Последнее покоится на духовных и технических функциях, которые, вследствие своего общественного характера, отделяются от индивидуального и семейного организма и могут вступать в состязание с физиологическими функциями, которые вследствие этого отнимаются у естественного отбора и вырождаются. Те расы, которые свои политические и культурные учреждения ставят всецело в распоряжение органического отбора, хотя и могут произвести здоровый, мощный, воинственный народ, никогда не произведут высокого расцвета государственного и культурного состояния. С другой стороны, те, которые быстро возносятся до ускоренной тепличным способом культурной высоты, подобно многим культурам средних веков, падают оттуда после непродолжительного, но интенсивного напряжения и продуктивности. Из государств только те долее других остаются на вершине достигнутого ими процветания, которые не придерживаются одностороннего естественного отбора и не поддаются чересчур стремительному культурному порыву, но часть своего более одаренного населения щадят и сохраняют в возможно здоровых жизненных условиях как свой природный источник талантов.
Распадение общества на сословия и профессии является последствием разделения труда и господства на основании различий телесных и душевных способностей. Эти расчленения общества основываются либо на племенных и расовых различиях, либо на вариации и накоплении индивидуальных энергий внутри одной и той же расы. Сословия и профессии имеют поэтому свои своеобразные антропологические характеры, которые особенно выдаются в морфологических различиях.
Где у примитивных племен образовалось наследственное благородное сословие, или семьи вождей, там сочлены последних, по сообщениям этнологов, отличаются часто большей силой и размерами тела. В этом проявляется врожденное превосходство, которое вело к социальному отбору воинственных, т. е. физически более деятельных и более сильных индивидуумов.
У варварских народов Центральной Африки и Малайо-Полинезийского архипелага, где развилась более прочная государственная организация, благородное сословие состоит большею частью из чуждой, переселившейся, завоевательной расы, которая более или менее смешалась с туземцами. Повсюду эти сословия отличаются более светлой окраской кожи, которая в Африке происходит от семитической и хамитической расы, а на Малайском архипелаге — от индусской. Яванские княжеские и дворянские семьи, обладающие более светлой окраской кожи и более европейскими чертами лица, считаются потомками древнего индусского народа, который в прежние времена завоевал этот остров.[326] У тагалов высшее дворянство — также индусского происхождения. На Мадагаскаре мужчины и женщины вообще темного цвета, за исключением тех благородных племен, которые ведут свое происхождение непосредственно от арабов и которые обладают очень светлой окраской кожи.[327] На Кавказе первые княжеские роды страны ведут свое происхождение от еврейских племен, и теперь еще евреи занимают наилучше расположенные кварталы городов.
В населении Таити имеется «королевский тип», к которому принадлежат семьи ариев, или высших вождей. Члены этих семей отличаются более высоким ростом и более светлым цветом кожи, нежели у таитян. Глаза королевских семей Райятеа и Хуахине — светлые, с голубоватым блеском. Борода и волосы светлые и имеют склонность иногда к красноватой окраске. Арии — последние пришельцы и завоеватели, которые вследствие своей высшей физической силы и интеллекта покорили низший народ. Они образуют господствующую касту и придают большое значение избеганию неравных браков, почему и презирают ублюдков.[328]
В Японии высшие сословия, в руках которых находятся управление и знание, отличаются от низшего народа более тонким типом. Они выше ростом, узколицые и склоняются к долихоцефалии. Более тонкий тип замечается и у китайской знати. По словам Миддендорфа, аристократия инков в Перу составляла особый род, превосходящий своим телесным сложением и духовными способностями остальные племена плоскогорья, и очень многочисленный, который однако после прибытия испанцев и вследствие гражданских войн большею частью погиб. Инки, по другим сообщениям, были светлее и чаще имели бороду, у них не было орлиного носа и узко прорезанных глаз.[329]
В государствах, составленных из цветных и белых рас, последние образуют высшие и господствующие слои, как в Мексике, Перу, Бразилии и Северной Америке, где в пределах белой расы английская, т. е. группа янки, опять-таки господствует над другими. Затем, согласно оценке общественного мнения, следуют скандинавцы, немцы, французы и ирландцы, за ними — группа итальянцев, русских и поляков, и, наконец, негры, индейцы и китайцы. В южных частях Соединенных Штатов продолжается старое разграничение между белыми и черными как в отношении брачных союзов, так и в отношении социального общения. Эти рамки, как говорит Бальдвин, являются частью «неписанного закона лучшего общества», и закон этот проводится даже в «демократических» северных штатах. «Если негры получают образование, то они желают подняться выше своей расы, однако двери общественного общения бывают для них строго закрыты из-за цвета их лица. Таким образом в Вашингтоне можно наблюдать замечательное зрелище: обе расы живут рядом в полной гармонии и добром согласии, но во всех общественных, литературных и промысловых стремлениях строго разобщаются».[330]
На Украине дворянство и низшее население образуют два антропологических типа, из которых первый отличается преимущественно большим ростом и большими размерами головы.[331]
Подобные различия наблюдались в большинстве государств европейского населения, а именно между городским и сельским населением, между высшими и низшими сословиями, как и в отдельных группах различных профессий.
Первый исследователь, указавший на антропологические сословные различия, был Г. Клемм, который предложил гипотезу, что Европа имела пассивное (монголоидное) первобытное население, остатки которого могут быть еще прослежены там и сям среди сельского населения, и которому соответствует во всей Европе «bassa gente» (низший люд — бассагенты — русский вариант).[332]
Одним из замечательнейших социально-антропологических явлений можно считать факты, впервые открытые во Франции Дюранде Гросом и Лапужем,[333] в Германии — О. Фраасом и в Карлсруэ, которые были затем опубликованы Л. Вильзером. Эти открытия указывают, что между формой головы городских и сельских обитателей существует различие в том отношении, что первые длинноголовее вторых.[334]
Лапуж нашел, например, в Британи, в кантоне Ренн, что черепной указатель городского населения составляет 82,8, а деревенского — 84,7,[335] и что пришельцы в Монпелье отличаются от оставшихся в провинции на 2–4 единицы меньшим указателем.[336] Гоблиньон исследовал в девяти кантонах городское и сельское население в отношении их формы черепа и нашел, что каким бы ни был общий указатель, высоким или низким, он в городах всегда бывает ниже.[337]
Что касается антропологических различий между высшими и низшими слоями, то это уже старый, много раз подмеченный френологами факт, что широкая голова встречается гораздо чаще в таких профессиях, которые требуют физической работы, узкая же — у таких людей, которые посвящают себя более интеллектуальным деятельностям. В Англии интеллигентный человек называется «a long-headed man»;[338] в Германии глупый человек называется «квадратным черепом». В Мекленбурге об особенно умном человеке говорят обыкновенно, что он обладает «длинной головой».
О. Фраас писал уже в «Об этнографии Вюртемберга», что распространение брахицефального и долихоцефального типа различно не только по местностям, но что различная частота их может быть явственно узнана среди различных сословий на одном месте, именно в городах. «Среди дворянства и достаточных буржуазных классов находится больше германских форм, нежели среди ремесленников и наемных рабочих».[339]
По словам Лапужа в Монпелье существует морфологическое различие между знатным и низшим населением, также между аристократическим и крестьянским населением в сельских округах. Аристократия склоняется к долихоцефалии, крестьяне, напротив, — сильно к брахицефалии.[340] Тридцать черепов XVII и XVIII столетий, принадлежавшие аристократическим классам, были, за одним единственным исключением, долихоцефалическими.[341]
В Вюртемберге фон Гольдер наблюдал среди сословий у поколений интеллектуально-занятых гораздо больше долихоцефалических форм, нежели среди ремесленников.[342]