Тироль. 13 утром я получил донесение о неравном бое, выдержанном Дюпоном; нельзя было терять времени; я поспешил в Киссендорф, главную квартиру Нея, которому я уже приказал через Бертье снова занять Эльхингенскую позицию, не понимая, что могло побудить оставить ее. Ней направился в Фалльгейм, намереваясь снова взять Эльхингенский мост, где слышна была довольно сильная канонада.
Макк, извещенный 12-го об отступлении Дюпона, послал вслед за ним к Альбеку корпус Вернека; корпус Лаудона должен был идти в Эльхинген, чтоб занять этот пункт. Австрийский генерал не знал, что начать; только что отделавшись от Дюпона, он узнал, что Сульт напал на оконечность его правого фланга в Меммингене, окружил в этом городе дивизию Спангена и оттеснил отряд Вольфскеля на Оксенгаузен. Он поспешно отправил из Ульма генерала Елашича для прикрытия этой дороги, а в случае возможности и для освобождения Спангена. Но уже было поздно; окруженный 25 000 войска в городе, обнесенном стеною и старым валом, лишенный жизненных и военных припасов, Спанген сдался 13-го, почти с 7 000 австрийцев. Мысль послать Вернека на Гейденгейм, между тем как Елашич шел на Биберах, достаточно поясняет, с каким неприятелем мы имели дело. Австрийские дивизии Лаудона и Риша(17), расположенные на Эльхингенских высотах, должны были прикрывать движение Вернека и всей армии, которая готовилась за ним следовать. Этот авангард их, который во время моего прибытия в Киссендорф атаковал Эльхингенский мост, защищаемый генералом Малером с одним полком. Чтоб прикрыть себя от многочисленного неприятеля, начальствовавший там офицер велел разрушить одну арку моста и отступил на правый берег. Ней, видя, что все предсказанное им Мюрату сбывается, поспешил собрать дивизию Малера и двинулся сам с дивизиею Луазона. Австрийцам, угрожаемым в свою очередь приближением этих сил, оставалось только сжечь остатки моста; однако же они не успели исполнить это вполне.
Ней сделал все приготовления, чтоб исправить мост и снова перейти на левый берег, который он занимал три дня тому назад. Таким образом, при моем прибытии я нашел, что все зло исправлено и что мои планы поняты и отлично выполнены: оставалось сообразить средства придвинуть туда же остальную часть моей армии. Ланн, занимавший против Ульма Пфуль и Кирхберх, должен был приготовиться поддержать в случае нужды Нея; Мармон получил приказание сменить Ланна с его позиции и расположиться на обоих берегах Иллера. Сульт, заставив австрийцев, окруженных им в Меммингене, положить оружие, двинулся по направлению к Ахштеттену, чтобы отрезать дорогу в Биберах. Дюпон, получивший приказание снова наступать из Бренца на Альбёк, должен был поддерживать Нея в его атаке на Эльхивген. Таким образом, все было приготовлено к совершенному окружению неприятеля. Что бы он не предпринял, его погибель была неизбежна и зависела от успеха сражения 14 октября.
Несколько дней сряду продолжалась ужасная погода: мы стояли в грязи по колени; Дунай выступил из берегов; мост, частью сожженный, был исправлен, но не совсем хорошо. 14 октября утром погода прояснилась. Ней мужественно перешел на рассвете мост со стрелками 6 легкого и гренадерами 39 полков. Деревня Эльхинген возвышается амфитеатром на крутом берегу Дуная, на некотором расстоянии от него; она окружена садами со стенами, командующими постепенно друг над другом; огромный монастырь венчает вершину возвышенности. Это один из крепчайших пунктов, какие только можно себе вообразить. Надобно было овладеть первыми домами, чтобы прикрыть переход и построение войск, и потом теснить неприятеля из дома в дом по мере прибытия наших отрядов. Подобный подвиг, произведенный в виду 15 000 войска и 40 орудий, требовал всей неустрашимости Нея, никогда не обнаружившего столь блестящего мужества, как в этом случае [он имел довольно жаркий спор с Мюратом, и как бы вызывая eго на испытание храбрости, он, в полном мундире направлял сам голову каждого батальона. Находясь везде, где было более опасности, он, казалось, искал погибели: смерть не смела сразить бесстрашного].
После нескольких нерешительных успехов монастырь был взят 6 легким полком, и вся дивизия успела выстроиться на площадке, обойдя левый фланг неприятеля через часовню св. Вольфганга. Тут закипел настоящий бой; Ней видел, что ему надлежало произвести перемену фронта, чтоб не быть опрокинутым в Дунай и очистить переход через него; но, вытянув свое правое крыло на высоты, он должен был обеспечить левое, составлявшее решительный пункт, где австрийцы удерживались под покровительством леса и могли снова взять Эльхинген. Храброму 69 полку было поручено взять этот лес, который должен был сделаться опорою нашей новой линии. Этот полк бросился в дело с неимоверною смелостью, посеял смерть и страх в рядах неприятеля и преодолел все преграды. В это самое время кавалерия Кольбера и Бурсье, поддерживаемая пехотою Луазона, исполнила блестящую атаку; вскоре дивизия Малера перешла в свою очередь мост и дала Нею возможность продолжать его успешные действия. Разбитый неприятель был отброшен через Кесселбрун на Гаслах, в направлении к Ульму, с потерей 20 орудий и 3 000 пленных; один только отдельный корпус успел направиться по дороге в Альбек, куда, как все заставляло полагать, дивизии Луазона назначено было двинуться вслед за Вернеком. Ней, извещенный, что близ правого его фланга находится неприятельский отряд, полагал опасным провести ночь на Гаслахских высотах и возвратился для удобнейшего прикрытия мостов на Альбекские высоты, где и расположил свою главную квартиру.
Между тем как Ней собирал столь дорого купленные лавры, Дюпон между Альбеком и Лангенау сражался с пехотою Вернека, которая, по-видимому, хотела действовать наступательно.
15-го поутру армии были еще ввиду одна другой, но в таком положении, что погибель неприятеля казалась неизбежною. Макк занимал прежним левым своим флангом, превратившимся в правый, высоты Лара и Морингена, впереди Ульма. Войска Вернека были растянуты к северу за Альбек, по направлению к Неренштеттену.
Дождь, переставший 14-го, снова пошел сильнее прежнего; несмотря на ужасную погоду, наши войска удвоили усилия, одушевленные уверенностью в победе. Ней направил дивизии Луазона и Малера к Гаслаху, кавалерия моей гвардии их поддерживала. Дюпон, отделенный еще от нас, находился между Альбеком и Лангенау против сил превосходных. Ланн перешел Эльхингенский мост и старался восстановить мост у Тальфингена, чтоб поддержать Нея; Мармон занял его место на Пфульских высотах и у Кирхбергского моста на Иллере; Сульт продолжал приближаться к Ульму по дороге, ведущей от Бибераха; наконец Мюрат со своей кавалерией также дебушировал из Эльхингена на высоты левого берега реки.
Из этого расположения видно, что австрийцы, став тылом к Рейну, казалось, заняли место моей армии, которая в свою очередь, как будто шла из Вены и заняла место австрийцев. Это было повторение сражения при Маренго, но представлявшее нам еще более выгод и надежды на успех. Бой продолжался недолго; Макк, потеряв надежду держаться под стенами Ульма, вошел в город [полагают, что тут только эрц-герцог Фердинанд, видя, что сообщение с Вернеком прервано, решимся выступить с 3000 кавалерии, чтоб лишь соединиться и достигнуть Богемии], арьергард его был сильно тесним; на всех пунктах неприятель бежал в беспорядке.
Ульм, окруженный хорошими баcтионными фронтами с водяными рвами, расположен в долине, над которою господствуют Михельсбергские и Гайсбергские высоты. Край расположил там в 1800 году укрепленный лагерь, единственный способ долго защищать этот пункт. Эти наружные укрепления были уже срыты: Макк принялся их возобновлять, но эта работа была только что начата. Ней бросился с дивизиею Малера на Михельсберг и взял редут, в след за ним направлялся Луазон. Сюше овладел Гайсбергским укреплением.
Заняв Михельсберг и обозревая Ульм, Ней заметил несколько австрийских войск вне города, и послал к штутгартским воротам 50-й полк. Цель его была устрашить неприятеля и потом заставить его сдаться, потому что не было сделано никакаго распоряжения, чтобы поддержать эту атаку. Храбрый 50-й полк, досадуя, что не принимал участия в Эльхигенском сражении, с яростию бросился на неприятеля, и смешавшись с ним, проник до самых ворот города; один батальон бросился даже направо в укрепление. Сюше, видя эту атаку, послал туда 17-й легкий полк, не зная цели Нея: этот полк смешался с 50-м; но австрийцы, заметив, что натиск не поддержан, ободрились, взяли в плен проникнувшую в город часть войск и опустили решетку. Ней послал офицера в Ульм требовать сдачи, угрожая Макку новою, сильнейшею атакою.
Между тем, как происходили эти дерзкие попытки против Ульма, Вернек теснил Дюпона между Альбеком и Лангенау. Неизвестно, хотел ли Вернек, отрезанный от Ульма Эльхингенским сражением, соединиться с Макком, или думал только завладеть Лангенау для прикрытия своего отступления; мне трудно было поверить этому донесению. Видя наконец из положения дел, что неприятель точно разрезан на две части, я тотчас приказал Мюрату двинуться с 3-мя дивизиями драгун через Альбек на помощь Дюпону, и сделал все нужные распоряжения для подкрепления драгунами постов в Гунцбурге и Донауверте. Я старался только уничтожить ту часть неприятельских войск, которая заперлась в Ульме, будучи уверен, что другая не уйдет от нашей кавалерии. Эрц-герцог Фердинанд возвратился в Ульм вместе с Макком; но, видя позорную и неизбежную участь остатков его армии, решился броситься со всею своею кавалериею через Гейслинген на Аален, чтобы там соединиться с пехотою Вернека и достигнуть вместе Богемии [таковы донесения, полученные Наполеоном; другия же известия уверяют, что эрц-герцог начал свое отступление до Эльхингенского сражения]
На другой день, 16-го, я велел бросить в Ульм несколько гранат и послал полковника Сегюра к Макку с предложением о сдаче, угрожая ему приступом и гибелью всего гарнизона: я уполномочил его дать 6 дней срока. Макк требовал 8 дней; он полагал, что русские были в Дахау и могли в это время подкрепить его; он объявил парламентеру, что прежде съест 3000 лошадей, у него бывших, нежели сдастся; это значило признаться в недостатке жизненных припасов, и я очень хорошо знал, что его нападение было слишком быстро, чтоб дозволить ему достаточно снабдить магазины. Все, что он привез с собою или собрал посредством реквизиций, было едва достаточно для продовольствия на две недели, проведенные им без всякой пользы на Иллере.