Откровенный монархизм и открытое пренебрежение нормами и традициями Рима не могли не вызвать определенной оппозиции, особенно в сенате. Хотя этот орган и это сословие были разбавлены многими выходцами из муниципиев и провинций, они еще считали себя хранителями староримских ценностей. После реформы Веспасиана никаких реальных противоречий с императорской властью в сенате не было. Единственное, что требовал сенат, так это определенного уважения, сохранения официального положения высшего органа государства и действий принцепса в определенных внешних рамках. Домициан же эти рамки решительно разрушал. Как и Калигула, он пытался перепрыгнуть через этапы и прийти к открытой монархии, к чему Рим (по крайней мере, его высшие сословия) был еще не готов.
Этому способствовали факты биографии и черты характера Домициана. Веспасиан, прежде чем стать императором, прошел огромный жизненный путь, приобрел громадный опыт, к тому же он обладал несомненным умом и хитростью, да и по своему характеру был достаточно демократичен (по крайней мере, внешне), обладал развитым чувством юмора, и все это позволяло ему поддерживать хорошие отношения со всеми сословиями.
Тит вообще был добрым человеком; он достиг высшей власти в достаточно зрелом возрасте, приобретя значительный и военный, и административный опыт; к тому же в короткий срок его правления самодержавные наклонности не могли проявиться, даже если они у него имелись.
Иное дело Домициан. Ему было всего 18 лет, когда отец стал императором, а до приезда принцепса в Рим он даже формально обладал высшей властью (хотя на деле правил Муциан). Таким образом, с юности Домициан участвовал в делах правления. С одной стороны, это дало ему огромный опыт ведения государственных дел, но с другой — воспитало чувство превосходства над всеми окружающими, развило, по-видимому, присущие ему жестокость и нетерпимость. У Домициана не было друзей, и всех вокруг, не исключая и членов собственной семьи, он всегда в чем-то подозревал. Веспасиан с легкостью сносил насмешки, если это не касалось важнейших государственных дел, а Домициан жестоко карал за малейшие намеки на них, что еще более усиливало взаимное неприятие императора и значительной части сенаторов. Результатом стали казни и изгнание некоторых из них.
Такие поступки, естественно, вызвали ответные действия. Уже в 87 г. возник заговор с участием нескольких консуляров[85]. Он был раскрыт, одни его участники были казнены, другие отправлены в изгнание. Жертвой императора пал, в частности, префект Города (ранее дважды бывший консулом) Μ. Аррецин Клемент. В январе 89 г. наместник недавно созданной провинции Верхняя Германия Л. Антоний Сатурнин поднял восстание. 1 января, когда воины должны были принять обычную ежегодную присягу на верность правящему императору, солдаты провозгласили императором Сатурнина. Ровно 20 лет назад, также в день принесения присяги, солдаты этой армии отказались присягнуть Гальбе и объявили императором Вителлия. И Сатурнин явно надеялся на повторение авантюры последнего, но, конечно, без ее трагического конца. Кроме того, Вителлий, как бы к нему ни относились, остался в памяти как враг Флавиев. И может быть, Сатурнин своим выступлением через 20 лет после него посылал сигнал всем противникам династии Флавиев. Но историческая аналогия не сработала.
Сатурнин рассчитывал на поддержку германского племени хаттов, недавно побежденных Домицианом. Однако неожиданно начавшийся на Рейне ледоход не позволил германцам прийти вовремя ему на помощь. О планах Сатурнина, вероятно, стало известно в Риме еще до его открытого выступления, что позволило Домициану заранее собрать силы для подавления возможного мятежа. И как только известие о том, что мятеж действительно состоялся, пришло в Рим, император уже имел в своем распоряжении значительные силы. Во главе преторианской гвардии он пошел в поход против мятежника. Но дело решилось еще до его прихода на Рейн. Против Сатурнина выступил легат Нижней Германии А. Буций Лаппий Максим.
В результате 2 легиона Сатурнина были разгромлены нижнегерманскими войсками, прежде чем на подавление восстания прибыли более значительные силы. Сатурнин был сенатором и принадлежал к той группе выходцев из провинций, которая была включена в сенат Веспасианом. И при Веспасиане, и при Домициане он делал неплохую карьеру[86], так что мятеж едва ли можно считать проявлением его чисто личных амбиций[87], хотя, как кажется, никаких связей ни в столице, ни с другими провинциальными наместниками Сатурнин не имел. Таким образом, и эту группу Домициан толкнул на путь противостояния.
Ответом Домициана стала новая волна репрессий и жестокостей, намного превосходившая предыдущую. Поскольку по-прежнему идеологическим знаменем оппозиции являлась стоическая философия, он изгнал из Рима и Италии всех философов. Некоторые стоики под разными предлогами были убиты. Так, был казнен Гельвидий Приск-младший, родственник убитого по приказу Веспасиана Приска-старшего, а Кв. Ноний Арузен Рустик погиб за похвальную речь в честь Тразеи Пета и Гельвидия Приска. Официальный предлог для казни Л. Сальвия Отона Концеяна неизвестен, но реальной ее причиной явилось то, что он был племянником эфемерного императора 69 г. Отона: Домициан явно боялся если не его претензий на трон, то его имени, вокруг которого могли бы собраться недовольные.
Полностью испортив свои отношения с сенатом, Домициан, как и некоторые Юлии-Клавдии, стал искать поддержку в народе. Римская толпа была настроена монархически. В свое время она была благосклонна и к Калигуле, и к Нерону, и к Вителлию. И Домициан старался ей потрафить. Он устраивал пышные гладиаторские бои и настоящие морские сражения, возобновил давно забытые Квесторские игры (на них тоже сражались гладиаторы), учредил состязания в честь Юпитера Капитолийского, отмечаемые каждые 5 лет. Стремясь показать, что с его правления начинается новый век римской истории, он в сентябре 88 г. пышно отпраздновал «столетние игры», отказавшись признать подобные устроенные Клавдием и отмечая время от игр Августа. Правда, в своей торопливости он пренебрег установленным 110-летним промежутком, а дождался только 106-летнего. На этих празднествах он устроил в цирке 100 заездов колесниц.
Как и Нерон, Домициан строил в Риме пышные здания, это давало многим возможность заработка. Не раз он раздавал народу деньги и устраивал для простонародья пиры. Чтобы уменьшить зависимость Рима от заморских поставок, по крайней мере вина, Домициан приказал вырубить часть виноградников в провинциях, но зато всячески покровительствовал виноградарству в Италии, что должно было снизить в Риме цены на вино. Все это усиливало любовь к нему народных масс.
Активной была внешняя политика Домициана. В Британии римские войска расширяли завоеванную территорию, все более к северу отодвигая границу римских владений. Римский флот под командованием наместника Гн. Юлия Агриколы обогнул Британию, после чего было заявлено о подчинении всего острова. На деле его северная часть так и не была подчинена, а отзыв Агриколы из Британии в значительной степени свел на нет результаты его усилий. Да и самого Домициана, как кажется, затянувшаяся война на далеком северном острове не очень занимала[88]. Гораздо больше его интересовали рейнская и дунайская границы.
В Германии Домициан продолжил завоевания отца. Поход против хаттов, самого в тот момент воинственного и опасного для римлян племени, он начал подготавливать вскоре после прихода к власти. Война началась, вероятнее всего, в 83 г.[89] Домициан лично возглавил армию. Это было для него тем более важно, что он, в отличие от отца и брата, не имел за своей спиной военных подвигов, которые столь высоко ценились римским обществом. Не мог Домициан не помнить о судьбе Нерона, фактически разорвавшего связи с армией, что и стало в огромной степени причиной его падения. Конечной целью германской кампании было, по-видимому, восстановление римской власти в бывшей провинции Германии, утраченной после разгрома легионов Вара в 9 г. Домициан явно стремился не только превзойти военные успехи отца и брата, но и сравняться по крайней мере с Августом. Не исключено, что у него созревал план полного покорения всех известных земель. В случае успеха он мог бы стать завершителем великой миссии Рима — подчинения вселенной. Однако после первых успехов римская армия встретилась с такими трудностями, что о великих завоеваниях надо было забыть. Домициан, по-видимому, относительно скоро вернулся в Рим и принял победный титул Германик, хотя война еще продолжалась.
Не добившись удовлетворения своих амбиций, Домициан ограничился стабилизацией рейнской границы. С этой целью он расширил территорию Десятинных полей, завершил строительство вала, отделявшего завоеванные территории от свободной Германии. Для лучшей охраны германской границы он выделил из провинции Бельгики земли по Рейну и создал там две самостоятельные провинции — Верхнюю Германию и Нижнюю. Хотя победы над германцами не привели к завоеванию всей Германии, Домициан отпраздновал триумф, а на монетах появилась гордая надпись GERMANIA САРТА (Завоеванная Германия)[90]. Активная пропаганда прославляла мир, установленный Домицианом в результате его побед в Германии. В частности, были выпущены монеты с изображением богини мира и легендой PACIS. Однако до подлинного мира было весьма далеко.
Очень серьезное положение сложилось в это время на Дунае. В 68–70 гг. сарматы, воспользовавшись гражданской войной в Римской империи, не раз переправлялись через Дунай и вторгались в римские провинции. После своего поражения от римлян во времена Августа даки потеряли земли по правому берегу Дуная, в том числе и свою столицу. При Калигуле они были вынуждены заключить неравный договор с Римом, но нарушили его во время гражданской войны 68–69 гг. Сарматы и, может быть, даки прорвались на римский берег Дуная и опустошили Мезию, убив ее наместника Фонтея Агриппу. Веспасиан был вынужден направить туда нового наместника — Рубрия Галла с довольно знач