Значительное внимание император уделял провинциям и провинциальным городам. Антонин Пий упорядочивал управление, делал упор на вопросах финансов и налогов, много заботился об укреплении городов, которым угрожала внешняя или внутренняя опасность, и, что было очень важно, стремился полностью включить провинциальную элиту в правящий слой Империи. К этому времени провинциальная политика предыдущих императоров привела к тому, что значительная часть населения Империи уже обладала римским или латинским гражданством, делавшим римскими гражданами тех, кто в своих общинах занимал выборные должности. В результате понятие «римский народ» столь расширилось, что теряло свою важнейшую черту — противопоставление господствовавшего народа остальному населению. Римский народ переставал быть элитой государства, а становился его населением, что вело к созданию новой элиты, в которой провинциалы занимали бы значительное место. Несмотря на свой подчеркнутый консерватизм, Антонин Пий должен был предпринять значительные шаги в этом направлении.
Законодательство Антонина выделяет две группы граждан: более почетные (honestiores) и более низкие (humiliores). Оба термина использовались и раньше, но не имели юридического значения. Теперь же они стали юридическим обозначением двух резко разделенных групп граждан, что было закреплено законодательно. К первой относились сенаторы, всадники, декурионы (члены выборных советов в италийских и провинциальных городах римского и латинского права), магистраты этих городов, ветераны, ко второй — остальные граждане. Люди, принадлежавшие к этим группам, оказывались в разном отношении к закону. Так, за одно и то же преступление «более низким» грозила смертная казнь, а «более почетным» — изгнание, одним — жестокая (так называемая квалифицированная) казнь, другим — простая и т. д. «Более почетных» нельзя было ссылать на каторгу в рудники, а «более низкие» могли быть распяты на кресте или брошены на растерзание диким зверям. Это юридическое деление граждан резко противоречило одному из основных принципов античного общества — юридическому равенству граждан.
Появление такого законодательства говорит о первых симптомах кризиса античного мира. В правление Антонина обнаружился еще один его симптом — в городах появились отказы от занятия тех или иных почетных должностей, к которым еще недавно так страстно стремились. При преемниках Антонина симптомы кризиса становятся все отчетливее. Однако, прежде чем говорить о кризисных явлениях, рассмотрим характерные черты позднего принципата.
Основные черты позднего принципата. Поздний принципат сохранил основные черты политического строя, установленного Августом, но стал новым этапом его развития. В результате гражданской войны 68–69 гг. и последующих реформ в системе принципата произошли важные изменения.
Власть принцепса по-прежнему основывалась на соединении imperium, potestas и auctoritas, но эти три ее составляющие качественно изменились. В условиях гражданской войны особенно возросла роль военного фактора, и это привело к увеличению значимости императорского элемента. Из преемников Августа только Нерон, и то не сразу, принял имя Imperator, да и использовал он его лишь спорадически. А после него все принцепсы включали это слово в набор своих имен. Постепенно это понятие начало даже затмевать (но не вытеснило) понятие «принцепс». В нем особенно ясно и четко выражался силовой момент власти главы государства, хотя и не обязательно связанный именно с армией. Меньше, пожалуй, изменилось понятие potestas. Поив этом случае можно говорить, что на фоне полномочий императора полномочия магистратов почти отошли на задний план, превратившись по сути в пустую, пусть и почетную, формальность. Больше власти сохранилось у промагистратов, но и они на деле целиком и полностью подчинялись императору. А наиболее значительно изменилось содержание auctoritas. «Авторитет» был основан теперь не на происхождении, хотя бы и косвенном, от Цезаря и Августа, а на обладании властью независимо от способа прихода к ней. Отныне важны были не столько личность принцепса и его семейные связи, сколько его положение во главе государства. Принципат становится не «семейным делом» Юлиев-Клавдиев, а самостоятельным политическим институтом. Хотя имена Цезарь и Август входили в набор практически всех следующих принцепсов, на деле они, оторвавшись от своей родо-фамильной основы, превратились в титулы. Августом обычно становился правящий император, а цезарем — его наследник, а позже в некоторых случаях и соправитель, игравший, однако, меньшую роль.
Такое положение принцепса, его отделение от правящего рода парадоксально сочетается с усилением династийности в преемственности власти. Веспасиан передал власть своему старшему сыну Титу, а тот, поскольку не имел сыновей, — своему брату Домициану. В эпоху Антонинов трон наследовал не родной сын, которого ни у кого, кроме предпоследнего императора Марка Аврелия, не было[115], а наиболее заслуженный, с точки зрения правящего императора, человек, уже занимавший различные ступеньки карьеры, но оформлялось это как усыновление, т. е. введение наследника в правящую семью. Таким образом, принципат делал еще один шаг к превращению в «нормальную» монархию.
Принцепс был пожизненным высшим гражданским, военным и культовым должностным лицом. Он являлся главой государства, верховным главнокомандующим, верховным жрецом, мог издавать различные распоряжения, имевшие силу закона, и сам эти постановления и законы исполнял. Вообще-то, принцепс был освобожден от действия закона, но общественное мнение считало хорошим того главу государства, кто следовал законам, и тираном — нарушавшего их. Принцепс — первый гражданин и первый сенатор. Принципат возник в результате концентрации в руках одного человека различных магистратских и промагистратских полномочий и передачи ему ряда функций народа и сената. Важнейшую роль в этом конгломерате полномочий и функций играли империй, дававший высшую военную власть; трибунские полномочия, дававшие право вносить законопроекты и позволявшие реально контролировать все государственные органы; права цензора, дававшие принцепсу возможность контроля за сенатом и всеми гражданами; пожизненное проконсульство, делавшее его высшим администратором всего государства; положение верховного понтифика, ставившее его на вершину жреческой иерархии. Часто император занимал пост консула. Принцепсу обычно присваивалось звание «отца отечества»[116]. Ранее просто почетное звание, выражавшее восхищение заслугами человека, теперь оно делало императора всеобщим патроном, устанавливая между ним и всем населением империи патроно-клиентские отношения: император выступал как высший патрон, а все остальные жители государства (кроме, разумеется, рабов) являлись его клиентами. Но собственно магистратом принцепс не был, так как в принципате отсутствовали такие важные принципы магистратуры, как временность, коллегиальность и ответственность.
В принципе, полномочия императора были пожизненными, но не наследственными. Этот пост сначала воспринимался как чрезвычайный, но скоро стал совершенно нормальным и постоянным. Однако каждый новый глава государства получал свои полномочия от сената, а принцепс мог назначать только наследника своего имущества. На деле же последний становился и наследником его власти. Чтобы избежать возможных недоразумений, императоры еще при жизни своим предполагаемым наследникам давали отдельные императорские полномочия, особенно трибунскую власть, а порой и официально делали их своими соправителями (и проводили эти решения через сенат), а те уже после смерти предшественника автоматически брали на себя всю власть. Наследник обычно являлся и главой всаднической молодежи — princeps iuventutis. Теоретически сенат мог и отрешить принцепса от власти, но такое случилось всего лишь один раз — в 68 г., когда в условиях начавшейся гражданской войны стало ясно, что Нерон потерпит поражение, и до времени «военной анархии», о которой пойдет речь позже, такого более не случалось, как бы сенаторы к правящему императору ни относились. После смерти принцепса сенат мог его обожествить или, наоборот, осудить его память. Последнее вело к вычеркиванию имени осужденного из всех официальных актов, включая почетные надписи, разрушению статуй и других памятников и даже иногда к перечеканке монет.
Принцепс издавал различные акты, определявшие ход дел и управление государством. Они сразу же принимали силу закона и были обязательны для исполнения. Акты были разнообразными. Декрет содержал решение императорского суда. Как правило, он решал конкретный случай, но имел характер прецедента, на основании которого решали и все другие подобные дела. Решение какого-либо общего вопроса содержал эдикт принцепса, сохранивший свою силу и после его смерти до тех пор, пока подобный акт другого императора его не отменял. Точку зрения принцепса и его указания местным властям выражал рескрипт, официально являвшийся ответом императора на запрос или просьбу должностного либо частного лица или органа и направлявшийся этому лицу или органу. Данный ответ становился юридической нормой, обязательной для исполнения во всей Империи. Видом рескрипта было послание (epistula), направляемое наиболее уважаемым людям или корпорациям. Инструкции чиновникам различного ранга содержались в мандатах. Постепенно все акты, издаваемые императором, получили название конституций. Сначала конституция содержала решение по какому-либо конкретному вопросу, но затем и общегосударственный акт, обязательный либо для всего населения Империи, либо для тех или иных его категорий, либо для того или иного вида правовых отношений.
Все акты составляли чиновники императорской канцелярии, являвшейся частью императорского государственного аппарата. Она осуществляла конкретную связь принцепса с Империей. Во II в. число различных актов, исходивших от принцепса, и разного рода между ним — с одной стороны, и наместниками, провинциями, городами и другими общинами — с другой, резко увеличивается, что говорит о росте значимости в управлении Империей бюрократического аппарата. Начиная с правления Клавдия, канцелярия делилась на