отдельные департаменты, число и назначение которых с течением времени могло меняться. В круг их обязанностей входили различные вопросы: a censibus — финансовое положение претендентов на включение в сословие сенаторов или всадников; a cognitionibus — материалы для суда принцепса; a libellis — прошения, поступавшие на высочайшее имя; a mandatis — приказы и различные поручения провинциальным властям; a memoria — запись всех императорских речей, решений, ведение дневника; a rationibus — все финансовые и налоговые вопросы; ab epistolis — императорские послания и распоряжения. Этими департаментами сначала руководили вольноотпущенники принцепса, а позже — всадники. Только на второстепенных должностях еще сохранялись императорские вольноотпущенники и даже иногда рабы. Канцелярия являлась постоянным органом. Если император по каким-либо причинам покидал Рим, часть работников канцелярии сопровождала его, но другие в это время оставались в столице. Никогда не покидал Рим a rationibus, что давало императору возможность и в свое отсутствие постоянно контролировать финансовые вопросы.
В эту эпоху окончательно сформировался новый государственный аппарат, начало которому положил Август. В нем кроме низших чиновников работали префекты и прокураторы. Более высокое положение занимали первые. Префект Города, т. е. Рима, был сенатором. Остальные префекты, как и все прокураторы, являлись всадниками. Прокураторы управляли различными видами императорских имуществ, в том числе рудниками и сальтусами, занимались чеканкой монеты и содержанием дорог, были наместниками провинций «второго ранга», особенно пограничных, таких как Иудея или Норик. Прокураторам могли даваться и другие административные поручения. В зависимости от значимости обязанностей прокураторы делились на ранги и в соответствии с ними получали свое жалованье — от 60 до 300 тыс. сестерциев в год. Самое большое жалованье было при Коммоде у прокуратора a rationibus, игравшего роль министра финансов. Число прокураторов постоянно росло: при Августе их было 23, при Нероне — 46, при Веспасиане — 57, при Домициане — 64, при Траяне — 84, при Адриане — 104, при Коммоде — 135.
Самое высокое положение среди префектов всаднического ранга занимали префекты претория. Сначала это были военные командиры, возглавлявшие императорскую гвардию, позже им было доверено заниматься порядком и соответственно решением уголовных дел в Италии за пределами 100-мильной зоны вокруг Рима. Это привело к тому, что в их деятельности юридические вопросы стали приобретать большее значение, чем военные, и эту должность все чаще стали занимать юристы. Префект претория возглавлял совет принцепса в его отсутствие. Такое положение было окончательно закреплено Адрианом. Должность префекта претория была высшей, какую мог занять всадник. При Юлиях-Клавдиях императорский аппарат еще в основном пополнялся вольноотпущенниками, так как рассматривался как часть двора принцепса и в какой-то степени его личного хозяйства. Теперь он превратился в аппарат государства и формировался, как правило, из всадников. Со времени Траяна неизвестно ни одного вольноотпущенника, занимавшего должность в центральном аппарате. Только в провинциях вольноотпущенники императора еще играли определенную роль. Решающий шаг был сделан Адрианом, при котором этот аппарат был не только окончательно сформирован, но и структурирован. Своими пышными титулами чиновники были поставлены над обществом, а аппарат в целом был противопоставлен ему. Старый сенатский аппарат фактически был включен в эту новую систему, так что о дуализме двух государственных систем говорить уже нельзя.
Важнейшее место в имперском государственном аппарате занимал совет принцепса (consilium principis). Как уже говорилось, его состав постепенно менялся. Будучи сначала советом, состоявшим из личных друзей принцепса, он затем превратился в официальный государственный орган, в который входили, в частности, по одному представителю от различных магистратур (один консул, один претор и т. д.). С течением времени менялась и структура совета. Его членами были как сенаторы, так и всадники. Постепенно доля последних в совете стала увеличиваться. Сенаторское сословие часто представляли бывшие консулы, а также префект Города. Из всадников в совет входили префекты претория (или один из них) и другие люди по выбору императора. Возможно, его членами становились чиновники императорской канцелярии всаднического ранга. При отъезде императора из Рима часть советников сопровождала его. Со времени Адриана в совете кроме высших должностных лиц из числа сенаторов и всадников стали пожизненно заседать юристы, дававшие советы по различным вопросам, в том числе и судебным. При Адриане такими советниками были Л. Юлий Сабин, Л. Нераций Приск, П. Ювенций Цельз. Это не мешало тому, что в число советников входили и люди, избранные самим императором, включая его друзей. Император обычно внимательно прислушивался к советам, хотя мог решать все дела так, как считал справедливым, независимо от этих советов. Тем не менее в своих рескриптах и других документах принцепс часто ссылался на мнение «обоих сословий», т. е. членов совета, их представлявших. С советом принцепс консультировался и в судебных вопросах. Однако в случае, если судили сенатора, совет император держал только с советниками-сенаторами. Члены совета получали жалованье. Заседал совет под председательством императора, а в его отсутствие — префекта претория.
При всей формализации императорского бюрократического аппарата роль личностного фактора оставалась весьма значительной. Вокруг императора группировался круг его «друзей» (amici). Юридически он оформлен не был, состав его был переменным и зависел от конкретной ситуации, характера принцепса, личных отношений. В него могли входить самые разные люди. Часть «друзей» входила в совет принцепса, и переменный состав этого круга определял и изменчивый персональный состав совета. Из этих «друзей» император выбирал также «спутников» (comites). Это был уже более определенный круг людей, сенаторов и порой всадников, сопровождавших императора, им он также поручал те или иные дела. Статус comes Augusti был высоким, и упоминание о нем входило в cursus honorum того или иного деятеля.
Изменение положения принцепса и императорского чиновничества отразилось и на сословной системе Римской империи. Как положение главы государства определялось не только и не столько происхождением, сколько его положением во главе империи, так и принадлежность к сословию — положением внутри государственной системы, т. е. той или иной ступенью в государственном аппарате, а не имущественным цензом и происхождением самими по себе. Ценз и происхождение определяли в значительной степени (хотя и не полностью) возможность занятия должности, а уж последняя — сословную принадлежность. Разделение всех граждан на «почетных» и «низших» окончательно отделило бюрократию и армию от общества и даже противопоставило их ему. Именно бюрократия и армия, как действующая, так и в лице ветеранов, стали опорой императорской власти.
Особое место в этой системе продолжал занимать сенат. Сенаторы и члены их семей сразу же приобретали положение «светлейших мужей» (viri clarissimi) и в дальнейшем могли занимать определенные для этого сословия должности, т. с. для них принципы сословнодолжностной системы как бы переворачивались: не сословие определялось должностью, а должность — сословием. Это неслучайно. Поскольку государство оставалось res publica populi Romani, то и сенат был воплощением римской государственности. Теоретически он по-прежнему был партнером императора, и это проявлялось в утверждении каждого нового императора сенатом. Но, как и раньше, «закон об империи» безальтернативно принимался каждыми куриатными комициями для каждого нового консула, так и теперь все полномочия каждому новому императору покорно давались сенатом. Официально сенат мог и лишить принцепса его полномочий, но реально он это сделал только в 68 г. в условиях начавшейся гражданской войны. Как и раньше, сенат оставался законодательным органом и верховным судом, хотя и разделял эти функции с императором. В то же время сенаторы ежегодно клялись в соблюдении актов императора и подчинении им. И уже одно это резко ограничивало реальную роль сената в управлении государством. Сенат избирал магистратов и назначал промагистратов в сенатские провинции, обсуждал различные дела, обычно по инициативе императора, хотя теоретически мог это делать и по собственной, принимал посольства, тем самым участвуя в реализации внешней политики (но фактически тоже с соизволения императора), разделял с принцепсом моральную ответственность за положение в государстве. Сенат принимал сенатские постановления (сенатусконсульты, senatus consulta), имевшие силу закона. Принимались они на основе императорского послания (relatio principis) и обычно буквально повторяли его.
За сенаторами были закреплены наиболее почетные должности. Число их было фиксировано Августом и с того времени изменилось мало. Только сенаторы могли стать консулами. Хотя реальная роль консулов в то время была уже ничтожна, сам пост оставался чрезвычайно почетным. Недаром консулами порой становились сами императоры либо их наследники. Установилось правило, что новый император занимал должность ординарного консула с 1 января года, следующего за годом принятия им власти. Кроме двух ординарных консулов, вступавших в должность 1 января и дававших имя году, каждый год имелось еще несколько пар консулов-суффектов, действовавших от двух до четырех месяцев. Они официально назначались на торжественном заседании сената 12 января. Быть ординарным консулом, особенно коллегой императора, было более почетным, чем консулом-суффектом. Принцепс никогда не был консулом-суффектом. Сенаторы были также наместниками провинций, как сенатских, так и императорских, командирами (легатами) легионов, префектом Города, кураторами водопроводов, общественных работ, Тибра. В целом 90–95 сенаторов ежегодно находились в провинциях, в том числе и командуя легионами. Если к этому числу прибавить тех, кто занимал должности в Риме, то получится, что приблизительно 20–25 % сенаторов каждый год занимали тот или иной важный пост. Так что практически каждый сенатор имел шанс хотя бы раз в жизни быть каким-либо магистратом, куратором, наместником провинции (неважно, сенатской или императорской), командиром легиона или его первым помощником. Занятие сенаторами таких должностей, особенно провинциального наместничества и военного командования, давало им в руки определенные рычаги реальной власти и даже возможность при возникновении соответствующих условий (особенно во время каких-либо политических кризисов) оказывать довольно значительное влияние на политическую жизнь государства. Так что говорить о превращении сената в чисто декоративный орган, а сенаторов в богатых, но практически бесправных его членов было бы преждевременно.