Однако преувеличивать римское воздействие на восточные города не надо. В том же Берите к северу от города римского типа располагался старый, сохранявший далеко не прямоугольную систему планировки. В Пальмире улицы украшались колоннадами скорее восточного типа, и многие колонны использовались для крепления тентов, перекрывавших улицы во время жары. Но все же если не города в целом, то значительная их часть принимала вид, обычный для восточной части Римской империи.
Каждый город обладал и сельской округой. Горожане владели земельными участками именно как граждане данного города, а сельчане считались такими же муниципалами, политами, колонистами, как и те, кто жил внутри городских стен. Во многих случаях владеть землей в римское время могли и поселенцы, не имевшие гражданства данного города, но их права были ограничены. Земельные владения граждан и частично поселенцев на городской территории были сравнительно небольшими. Их размер зависел от характера земледельческих культур, плодородия почвы, плотности населения, исторических традиций и политических условий. Так, в романизованной зоне Запада он составлял приблизительно 120–200 югеров (30–50 га). За ее пределами имения были более обширными, достигая 400, а в некоторых местах и 4 тыс. югеров, т. е. 1 тыс. га.
Уровень жизни муниципальных землевладельцев тоже был разным. Наряду с хозяевами небольших имений были богачи, владевшими несколькими имениями. Например, в восточной части Галлии, как уже говорилось, известны 13 имений среднего размера (каждое приблизительно по 400 югеров), принадлежавших одному владельцу. Поместья одного господина могли располагаться в разных местах и даже провинциях. Но при всей концентрации богатства в руках одного хозяина или одной семьи каждое такое имение сохраняло хозяйственную автономию.
В имениях, расположенных в Италии и Греции и в романизованной зоне, работали преимущественно рабы. Рабство распространялось, хотя и медленнее, и в менее романизованной зоне, переплетаясь там с доримскими социальными отношениями, в частности с клиентелой. Эти установления вплетаются в сеть античных социальных связей. В ряде районов Испании, Галлии, Британии клиенты широко эксплуатировались наряду с рабами и даже, может быть, в еще большем масштабе. В восточных провинциях в основном эксплуатировались крестьяне-общинники (кометы), а также арендаторы, что не исключало и использования рабов.
Часть производимых ремесленниками изделий изготавливалась в имениях, но основная масса ремесленников сосредотачивалась в городе. Ремесленные мастерские были преимущественно мелкими. Известны мастерские, выпускавшие однотипную продукцию. В мастерских применялся как рабский, так и свободный труд. Соотношение того и другого было различным в зависимости от вида ремесла и региона. На Востоке, где социальное развитие зашло довольно далеко и имелось громадное количество неимущих людей, готовых взяться за любую работу, доля свободного труда была больше, чем на Западе. Основную массу торгового люда тоже составляли мелкие торговцы, хотя в Империи были и крупные купцы, занимавшиеся по большей части оптовой торговлей.
Наряду с этим укладом существовал и крупнособственнический, чисто частный. Владения таких хозяев были исключены из городских земель. В первую очередь данный уклад был представлен императорской собственностью. Монополией императора, как уже было сказано, являлись рудники, ему же принадлежали некоторые карьеры и ремесленные мастерские. В его собственности были и крупные земельные владения — сальтусы, имевшиеся не только в Италии или императорских провинциях, но и в сенатских. Ими управляли прокураторы, располагавшие полной административной властью, практически не подчинявшиеся наместнику провинции и обладавшие даже собственной вооруженной силой. Императорские владения составляли patrimoium Augusti, а кроме того, каждый император имел и свои личные владения — res privata. В результате он оказывался самым богатым человеком в империи. «Исключенными», т. е. не входившими в городскую территорию, имениями владели и сенаторы.
Существовали и другие крупные землевладельцы, и в их числе — разбогатевшие вольноотпущенники. В Италии в результате кризиса муниципального землевладения таких имений становилось все больше. Они образовывали латифундии, т. е. обширные имения, встречающиеся и в провинциях. Например, во времена Нерона половиной провинции Африка владели всего 6 человек. Имения приносили огромные доходы. Так, в начале императорской эпохи сенатор Гн. Корнелий Лентул обладал богатством в 400 млн сестерциев, а фактически правивший государством в первые годы правления Нерона Сенека — в 300 млн сестерциев. Часть владений обрабатывалось рабами, но эффективно организовать рабский труд в столь больших масштабах было практически невозможно, поэтому значительную часть земли отдавали арендаторам. Часто, особенно в императорских сальтусах, первичными арендаторами были относительно крупные, так называемые кондукторы, которые затем сдавали землю мелким арендаторам — колонам, так что в латифундиях в основном работали не столько рабы, сколько колоны. Подобные явления наблюдаются и в рудниках, сдаваемых последним в аренду. Впрочем, наиболее ценные золотые рудники в аренду не сдавались и разрабатывались императорскими рабами.
На Востоке сохранялись владения храмов. Их размеры сократились, но сами они продолжали существовать. Взаимоотношения внутри этих религиозно-административно-хозяйственных единиц оставались теми же, что и в доримское время.
Значительное место в социально-экономической ткани империи занимал крестьянско-общинный уклад. Свободные крестьяне не исчезли, они были и в Италии, и в провинциях. Их значительная часть проживала в рамках городов на тех же правах, что и собственно горожане, т. е. они являлись муниципальными (полисными) землевладельцами. Другие же объединялись в сельские общины. Некоторые общины принесли с собой италийские переселенцы, иные возникли в результате разложения родовых общин, третьи явились результатом внедрения в провинциальное общество местных объединений. В восточных провинциях общины существовали с незапамятных времен, предшествуя не только римскому, но и греко-македонскому завоеванию.
Таким образом, с точки зрения социальных отношений Римская империя I–II вв. не была единой. Ведущее место в ней занимал античный уклад или в римском (в Италии и западных провинциях), или в греко-эллинистическом (в Греции и на Востоке) варианте. Он господствовал в романизованной зоне и занимал важные позиции в романизующейся. В хозяйствах рабовладельцев и землевладельцев античного типа производилась основная масса продуктов, игравших важную роль в имперской экономике. Со времени Августа не только Рим, но и вся Италия были освобождены от уплаты прямого налога. Позже такое «италийское право» стали давать в виде награды и некоторым провинциальным городам. Но большинство провинциалов платило довольно тяжелые налоги. И главными их плательщиками являлись города античного типа. Тяжесть косвенных налогов падала на те центры, в которых активнее шла экономическая и общественная жизнь, т. е. опять же на колонии, муниципии, полисы. Города были и одной из важнейших опор императорской власти. Рабовладельческая знать провинций прямо или косвенно включалась в правящий класс государства. Города античного типа являлись и центрами культуры, поэтому независимо от того, как складывались отношения в конкретных районах, в целом римское имперское общество было античным.
Все больше провинций становилось частями единого организма — Римской империи. Провинциалы входили во все сословия, занимали самые разные посты наряду с римлянами и италиками. Траян, как уже говорилось, был первым уроженцем провинции, достигшим трона. Правда, и он, и его преемники из династии Антонинов являлись потомками италийских колонистов. И нужно было ожидать кризиса Римской империи, чтобы императором стал романизованный провинциал. Но на других ступенях общественно-политической лестницы, включая сенаторов, коренных провинциалов становилось все больше. Это, однако, относилось лишь к тем уроженцам провинций, которые имели римское гражданство. И хотя последнее распространялось все более, значительное число провинциалов его еще не имело. И это сдерживало включение провинций в единую социально-политическую ткань Римской империи.
VIIIНАРАСТАНИЕ КРИЗИСНЫХ ЯВЛЕНИЙ
Приближение кризиса. Антонин умер 7 марта 161 г., и его наследниками стали Марк Аврелий, принявший имя Император Цезарь Марк Аврелий Антонин Август, и Люций Вер (Император Цезарь Люций Аврелий Вер Август). Антонин явно отдавал предпочтение первому, делая наследником всего своего имущества свою дочь — жену Марка и призывая своих советников оказать помощь именно Марку Аврелию. Однако, выступая в сенате после смерти Антонина, Марк настоял на передаче точно таких же полномочий и Люцию Веру. Такое подчеркнуто уважительное отношение к своему брату по усыновлению очень понравилось и сенаторам, и римской публике и увеличило популярность нового принцепса и его соправителя. Ей способствовали и личные качества Марка, его внешний демократизм, подчеркнутое уважение к другим людям, дозволенность относительной свободы слова.
Впервые в римской истории у власти оказались два формально равноправных августа. Их совместное правление подчеркивалось монетами, прославлявшими Concordia Augustorum (согласие августов). Однако оба императора были очень разные люди. Марк был не только старше (ему в тот момент было около 40 лет), но и обладал более зрелым и ответственным характером. Прекрасно образованный, он был видным философом стоической школы, по существу являясь последним крупным философом-стоиком. Его философия очень пессимистична: все бренно; жизнь человека лишь миг в потоке времени, и в этом потоке все повторяется, так что в мире пет ничего нового; бессмысленно стремиться к славе и богатству, ибо богатство нельзя унести в иной мир, а славу забудут уже ближайшие потомки, да и что будет после смерти, неизвестно; единственный смысл жизни — твердое исполнение своего долга и покорность судьбе. Поэтому он всю свою сознательную жизнь и стремился как можно лучше исполнять выпавший на его долю долг и не противиться судьбе. Уже при жизни своего приемного отца Марк