ючал и в сенат. Так, сенатором стал муж сестры Юлии Домны Юлий Авит Алексиан. При Севере, как уже упоминалось, в сенате доля выходцев из провинций превысила долю уроженцев Италии, и среди новых сенаторов большинство было африканцами.
Другой силой, на которую Септимий Север опирался (она обеспечивала защиту Империи от внешних врагов, и ее он мог бы в случае необходимости противопоставить своим врагам внутри) была армия. Он пришел к власти при поддержке легионов и всегда помнил об этом. Но помнил он и о другом — о тех огромных трудностях, с какими был дан отпор недавним вторжениям варваров. Гарантом и внешней, и внутренней безопасности в его глазах была именно армия. Суровыми мерами Север восстановил воинскую дисциплину (и его прославляли за это), что позволило сделать армию надежным инструментом власти. Недаром, умирая, он завещал сыновьям заботиться о солдатах и не обращать внимания на остальных. И сам он, действительно, проявлял такую заботу.
Север увеличил армию на 3 легиона, возросла и численность вспомогательных частей, так что общее количество воинов составило более 400 тыс. человек. Сама по себе эта цифра не очень большая, не более 5 % всего взрослого мужского населения империи. Но это был еще один шаг к милитаризации государства. А с другой стороны, эти 400 тыс. солдат представляли собой огромную организованную силу, чей вес оказывался гораздо большим, чем процент в населении.
Один легион был расквартирован в Италии недалеко от Рима. И это была его постоянная квартира, а не временное местопребывание, связанное с гражданской войной. Таким поступком Север порывал с традицией империи. Официально легион рассматривался как подкрепление преторианцев и, как и те, находился под командованием префекта претория. Вместе с некоторыми вспомогательными частями, также размещенными в Италии, численность находившихся в Риме и под Римом войск увеличивалась вчетверо. В результате в Италии оказались расквартированными 30 тыс. воинов. И это было гарантией от любой попытки мятежа в столице.
Император принял полномочия проконсула не только по отношению к провинциям, как это было со времен Августа, но и к Италии, что давало ему возможность командовать войсками и здесь. Этим был сделан важный шаг к уравнению статуса Италии и провинций. Преторианская гвардия была реорганизована и увеличена, впредь она должна была формироваться из наиболее отличившихся воинов провинциальных легионов, и такое ее пополнение уничтожило привилегии италиков и давало возможность воинам легионов провести часть службы не на далеких границах, а в благоприятных условиях столицы. Естественно, что первыми новыми преторианцами стали солдаты Севера, отличившиеся в гражданской войне. Одновременно он па треть увеличил солдатское жалованье, не увеличивавшееся со времени Домициана, хотя стоимость жизни за это время значительно выросла[129], сверх этого не раз раздавал воинам деньги. Победы над внешними и внутренними врагами приносили богатую добычу, и значительная часть ее попадала в руки солдат.
Север стал активно привлекать профессиональных военных к службе в гражданских учреждениях. Он рассчитывал на присущее им чувство дисциплины и ответственности, но объективно это вело к милитаризации государственного аппарата. Отличившимся центурионам император предоставил право носить узкое золотое кольцо, полагавшееся всадникам. Само по себе это право еще не означало всаднического ранга, а во время службы являлось лишь знаком отличия. Но после ухода с военной службы и вступления в службу гражданскую такой бывший центурион мог получить всадническую должность и в этом качестве продолжить свою карьеру. И это в принципе открывало путь во второе сословие империи любому способному центуриону (а в общем, и солдату, поскольку центурионами обычно становились наиболее заслуженные солдаты) независимо от его происхождения[130]. А в период правления Северов среди центурионов, как уже было сказано, резко увеличилось число провинциалов, причем теперь среди них преобладали уроженцы менее романизованных провинций. Среди всаднических должностей важное место занимала прокуратура. Прокураторами могли стать бывшие центурионы и трибуны преторианских когорт. И до Септимия Севера солдатам и офицерам легионов этот путь был фактически закрыт, но он реорганизовал и преторианскую гвардию, сформировав ее из отличившихся воинов легионов. Все это вело к тому, что бывшие солдаты провинциальных легионов могли в перспективе претендовать на самые высокие посты в государстве.
Субъективно этим актом Север хотел, вероятно, не только отблагодарить воинов за поддержку, но и увеличить привлекательность военной службы. Хотя римская армия со времени Августа стала полностью профессиональной, формировалась она на добровольной основе. С течением времени желание римлян и италиков служить в армии иссякало. Легионерами все больше становились провинциалы, причем уроженцы наименее романизованных провинций из наиболее низких социальных слоев. Для этих людей военная служба являлась практически единственной возможностью вырваться из заколдованного круга все увеличивавшейся нищеты. Для них путь в элиту Империи был полностью закрыт. Дарование права ношения золотого кольца таким лишь слегка романизованным воинам давало им ощущение равенства с природными римлянами и возможность реального включения в имперскую элиту. Объективно этот шаг Севера вел не только к милитаризации правящего слоя Империи, но и к его варваризации. Конечно, центурионы, прослужившие в армии большую часть жизни, и даже рядовые солдаты за время службы не только усваивали латинский язык и римский, хотя и армейский, образ жизни, но и проникались римским духом, правда через призму солдатского восприятия.
Другим важным шагом Севера была легализация солдатского брака. До этого времени связь солдата с женщиной, как было сказано, считалась простым сожительством, не дававшим сторонам никаких прав, а их дети были незаконнорожденными. Теперь эта связь была легализована, солдатские жены получали все необходимые права, а сыновья становились наследниками отцов и римскими гражданами, особенно если они вступали в военную службу. Семейным солдатам император разрешил жить не в казармах, а в особых поселках — канабах и арендовать участки на лагерной земле. Это привело к возникновению солдатских средних хозяйств размером до 400 югеров, т. е. 100 га. Армия стала более оседлой и меньше зависимой от центра, усилились ее экономические связи с окружающим населением. Этот акт Севера тоже был направлен на повышение привлекательности военной службы. Но его долговременные последствия оказались весьма тревожными. Став более оседлой и связанной в большей степени с окружающим миром, армия могла потерять (а позже фактически и потеряла) чувство причастности к Империи в целом. Происходит регионализация армии. В общеисторическом же плане создание солдатских поселений на принципах, близких к античным, должно было помочь выйти из кризиса путем распространения античных структур на легионные земли, ранее изъятые из социально-экономических связей. В том же направлении должны были идти такие мероприятия Севера, как продажа на льготных условиях земельных участков из государственного фонда.
Наконец, вручение командования тремя вновь созданными легионами префектам всаднического ранга означало первый шаг к разделению военной и гражданской службы на высшем уровне и к профессионализации высшего военного командования.
Из верхушки всадничества, армейских верхов и личных друзей и земляков Север фактически формирует новую знать, оттесняющую старую сенатскую.
Септимий Север положил начало созданию res privata. Под ним подразумевалось личное имущество императора, отделенное от государственного. Оно формировалось из имущества, конфискованного Севером после победы над своими соперниками. Создавалась специальная служба для управления этим имуществом. Тем самым имущество принцепса как государя отделялось от имущества того же принцепса как частного собственника. Принципат, таким образом, получал собственную экономическую базу, независимую от личности императора.
Основная тяжесть непосредственного управления государством падает на императорский бюрократический аппарат. При Севере он увеличивается, пополняясь за счет всадников и даже простых солдат. Это происходит и на общегосударственном, и на провинциальном уровнях. Создается большое количество разнообразных управлений, в том числе департаментов императорской канцелярии, руководимых прокураторами из числа всадников. Север и его наследники, как уже было сказано, создали 50 новых прокураторских постов. Созданная Севером провинция Месопотамия, очень важная в стратегическом отношении, управляется, как и Египет, префектом из числа всадников. Ее первым префектом стал африканец Тиб. Клавдий Субациан Аквила, позже префект Египта. В это же время его брат Прокул являлся префектом претория. Характерно, что оба брата происходили из Нумидии и явно принадлежали к тому африканскому клану, который выдвинулся при Септимии Севере.
Таким образом, внутренняя политика Севера при всех ее противоречиях была направлена на создание нового государства как в социально-экономическом, так и политическом плане.
Север, как уже было сказано, происходил из Африки. После смерти своей первой жены он женился на знатной сириянке Юлии Домне, так что по своему происхождению и родственным связям был типичным представителем провинциальной знати. Более того, он был первым настоящим провинциалом, занявшим римский трон. И Траян, и другие Антонины, происходившие из Испании или Галлии, являлись потомками италийских колонистов, когда-то перебравшихся в эти провинции. Семья же Севера была романизованной туземной. Приход к власти этого императора можно рассматривать как триумф политики романизации, начатой при республике, активно проводимой Цезарем и неравномерно продолженной императорами. И к власти Север пришел в результате гражданской войны. Чтобы легитимировать свою власть и войти в римскую среду, он, как говорилось выше, после возвращения в Рим из восточной кампании провел свое посмертное усыновление Марком Аврелием и включил в число своих имен имя Марка Антонина, объявив себя братом Коммода. Эта фикция была, естественно, одобрена сенатом. После этого Антонинами считали себя и дети Севера.