, Ф.Я. Кона[167] и мн. др.
Последним существенным элементом в реконструированном впервые в отечественной историографии фонде архивных документов по истории радиовещания стали документы Архива Президента РФ. В первую очередь речь идет о стенограммах заседаний и материалах (информационные записки, проекты решений, инициативные письма и др.) к протоколам Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, которые позволили восполнить недостающие сведения о ликвидации Акционерного общества «Радиопередача», перераспределении власти в управлении государственным радиовещанием, кадровых «чистках» в Радиокомитете 1935-1938 гг. и организации политической радиоцензуры.
Таким образом, реконструкция корпуса источников по истории советской политической цензуры представляет собой один из основных методов научного исследования данной проблемы. Это объясняется, во-первых, тем, что в научный оборот вводится обширный круг архивных документов за продолжительный хронологический период, которые находятся в многочисленных архивохранилищах Москвы и Санкт-Петербурга и на различном хранении, государственном и ведомственном. Во-вторых, это связано с особенностью состава и содержания основных архивных фондов, имеющих значительные документальные лакуны. Проведенная реконструкция дала возможность собрать и проанализировать документы, количественный и качественный состав которых, позволяет воссоздать систему политической цензуры в СССР за весь период ее существования. В практической реализации реконструкции источниковой базы стали фундаментальные исследовательские проекты: формирование информационной базы данных по советской культурной политике, создание «макета радиоэфира», а также издание документальных сборников по истории советской политической цензуры и истории советской радиожурналистики. Главным достижением реконструированного корпуса является документальное обеспечение всех этапов и механизмов многосложного механизма принятия цензурно-контрольных решений, включая все этажи политической власти – партийной, государственной, общественной, а также непосредственно внутри информационно-творческого процесса, включая и собственно авторское начало.
Особенности источниковой базы исследования
Источниковая база по истории советской политической цензуры отличается такой масштабностью, разнообразием происхождения и особенностями содержания, что требует специального обзора и видовой характеристики.
Ниже дается общая характеристика документального корпуса, проводится классификация источников по типам и видам и анализируются специфические источники цензуры, причем – и это особенно важно – не только источники собственно цензуры, но и некоторые ее объекты, ставшие предметом локальных исследований, – документальные комплексы литературно-художественных группировок и радиовещания.
Если говорить об опубликованной части источниковой базы, то следует подчеркнуть значимость двух основных видов источников. Это ведомственные издания 1920-1930-х гг. и мемуарная литература.
Обширная ведомственная периодика в первые годы советской власти продолжала традицию дореволюционных ведомств публиковать основные документы и отчеты о деятельности. К таким изданиям можно отнести «Бюллетень Наркомпроса РСФСР», в котором публиковались инструкции и циркуляры по контролю за репертуаром театра, кино, за печатью, радио и издательствами. В качестве приложения к «Известиям ВЦИК» в конце 1917 г. начал выходить еженедельник «Народное просвещение», в котором публиковались инструктивные материалы Наркомпроса (всего за период до 1922 г. вышло 111 номеров), под аналогичным названием с 1918 г. выходило еще и ежемесячное издание Наркомпроса. В начале 1919 г. в целях большего охвата аудитории и оперативности было принято решение предоставить Наркомпросу полосу в «Известиях ВЦИК» для передачи официальных распоряжений. По ним можно оценить реакцию ведомств на директивные документы общегосударственного уровня. Кроме того, имеется возможность в общих чертах проследить, как шла разработка постановлений и решений, например, декрета СНК о платежности произведений непериодической печати от 28 ноября 1921 г. (приводятся два проекта)[168], постановления СНК о частных издательствах от 12 декабря 1921 г. (имеется целый комплекс документов, различные варианты постановления, результаты обсуждений)[169]. Здесь помещались и отчеты отделов и управлений Наркомпроса (ИЗО, ТЕО, ЛИТО, Госиздата, Главлита, Главреперткома и др.)[170], Наркомата государственного контроля, НК РКИ (отдел просвещения и пропаганды)[171], Реввоенсовета Республики (в Политуправлении существовал литературно-издательский отдел)[172] и других ведомств.
Об определенной выборке можно говорить в связи со сборником И.Ф. Заколодника и В.Н. Касаткина[173], в который вошли наиболее значительные распорядительные документы на период 1928-1929 гг. и который снабжен перечнем не вошедших в него документов. Издававшиеся с 1927 по 1937 г. сборники Л.Г. Фогилевича были предназначены для работников печати, издательств, Главлита, полиграфии, книжной торговли и самих писателей. По мере подготовки выпусков, а их было шесть, состав сборников обновлялся: сокращались или исключались разделы, посвященные регулированию рынка бумаги, полиграфической промышленности, издательств, расширялся раздел руководящих партийных документов. Специальные разделы посвящены политической цензуре – политико-идеологическому контролю над произведениями печати, изобразительным агитационным искусством, театральными и другими постановками. Так, в правилах издания изображений В.И. Ленина говорится о запрете помещать их на картонные коробки, носовые платки и другие предметы домашнего обихода[174]. Подобные материалы инструктивного характера помещались в сборнике Главреперткома[175].
Объемное представление о становлении системы управления печатью и книгоиздательством, цензуры и партийного контроля складывается в результате изучения всего многообразия изданий, существовавших в это промежуточное время: советской – «Печати и Революции», независимой – «Летописи Дома Литераторов», «Книжного угла» и др., эмигрантской – «Русской книги», «Новой русской книги» и др.
Существенной для раскрытия темы информацией обладают источники мемуарного свойства, как опубликованные, так и неопубликованные. Это, прежде всего, уникальное документальное свидетельство А.И. Солженицына «Бодался теленок с дубом»[176], а также многочисленные воспоминания деятелей литературы и искусства – А И. Борщаговского, А.Д. Глезера, Г.П. Вишневской, Е.А. Евтушенко, Г.М. Козинцева, Л. 3. Копелева, В.Г. Короленко, В.Я. Лакшина, В.А. Каверина, Н.Я. Мандельштам, Л.К. Чуковской, К.М. Симонова – и правозащитного движения и русского зарубежья – А. Авторханова, А.А. Амальрика, Е.Г. Бонар, В.К. Буковского, Н.Е. Горбаневской, П.Г. Григоренко, А.Д. Сахарова, А.Д. Синявского и многих других.
Гораздо более редкими являются мемуары цензоров, которые, как правило, неохотно делятся с обществом своими профессиональными воспоминаниями. Широкую историческую панораму деятельности цензуры в России дают записки цензоров XIX в. А.В. Никитенко[177] и Е.М. Феоктистова[178]. Последние, ввиду своих несомненных литературных качеств, были переизданы уже в 1991 г. Уникальными для советской эпохи являются мемуарные очерки цензора О. Литовского, прославленного М.А. Булгаковым как «злой гений» литературной и театральной жизни 1920-1930-х гг.[179] После ликвидации Главлита в 1991 г. сложилась иная картина: сотни цензоров различной квалификации были вынуждены искать себе применение в иных сферах. Многие из них с удовольствием давали интервью и делились воспоминаниями. Однако политизированность и желание декорировать деятельность цензуры под «санитарно-оздоровительную» функцию государства значительно снижают их источниковую ценность[180].
Неопубликованный источниковый массив можно подразделить на две группы – традиционные для отечественной науки источники и собственно источники цензуры. Под традиционными источниками мы подразумеваем документы как государственных учреждений, так и высших политических органов Политбюро, Оргбюро, Пленума, Секретариата ЦК, аппарата ЦК партии. Только в последние годы стали доступны для изучения общественной и культурной жизни государства документы центральных партийных органов[181], в том числе свидетельствующие об идеологическом контроле ЦК, руководстве государственной системой управления культурой и цензурой.
Прежде всего, это постановления и решения ЦК партии по идеологическим вопросам. Хотя такого рода решения публиковались до начала 1990-х гг. многократно[182], говорить о доступности комплекса в целом не представлялось возможным. Целый ряд важнейших решений по идеологическим вопросам носили до недавнего времени секретный характер. Это касается, прежде всего, директивных документов об организации, структуре и деятельности цензурных органов или решений, направленных на различного рода идеологические ограничения. Такие материалы не подлежали опубликованию и использованию, о чем свидетельствуют специальные отметки на них.
Руководство страной, особенно по идеологическим вопросам, концентрировалось в Политбюро, Оргбюро и Секретариате ЦК. Разграничить компетенцию Оргбюро и Секретариата можно только весьма условно. Их личный состав почти полностью совпадал. Часто решения по одним и тем же вопросам встречаются в протоколах обоих органов. На заседаниях Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК: