Промышленный переворот и связанные с ним изменения в социально-политической структуре положили начало процессу перегруппировки в двухпартийной системе Великобритании. На рубеже 20-30-х гг. XIX в. в стране начался довольно длительный переходный период, в ходе которого происходила постепенная замена системы «тори – виги» на систему «консерваторы – либералы». Перегруппировка партий была неразрывно связана с развитием индустриального общества в Великобритании. Выдвигая новые социально-политические концепции, она объективно способствовала сохранению относительной стабильности и социального мира в стране. Перегруппировка являлась не простой сменой названий партий, а сложным качественным процессом изменений политических и социальных структур Великобритании.
Партийная перегруппировка означала необходимость серьезного пересмотра программных установок «старых» парламентских партий тори и вигов. Тори, бывшие у власти в течение почти всей первой трети XIX в., сначала не смогли перестроить свою программу в соответствии с новыми веяниями времени и поэтому переживали период глубокого раскола. Виги же оказались более восприимчивыми к новым реалиям, проявили гибкость и компромисс в отношениях с различными социальными слоями Великобритании. Сохранив политическое единство, они возглавили либерально-реформистское движение в стране, провели в жизнь парламентскую реформу 1832 г., доминировали в британской политике на протяжении почти всего оставшегося XIX в. Однако, из-за идейной и организационной разобщенности они упустили инициативу. В результате у власти вновь оказались консерваторы, сформировавшие кабинет под руководством «разумного» консерватора Р. Пиля (1841–1846) Деятельность правительства Р. Пиля завершилась принятием весьма либерального закона об отмене «хлебных законов» (1846), что привело, правда, к очередному расколу консерваторов[448].
Таким образом, мы видим, что двухпартийная система Великобритании 30-40-х гг. XIX в. обладала высокой эффективностью в политическом процессе, являясь весьма устойчивым организмом. Объясняется это прежде всего комплексом социально-экономических и идеологических факторов исторического развития страны. Правящая элита Великобритании всегда была заинтересована в поддержании состояния равновесия в отношениях двух главных политических партий. Однако такой курс неизбежно вызывал недовольство тех социальных сил, чьи интересы ущемлялись двухпартийной системой. Возникала возможность появления третьей партии. В таком случае одна из партий выступала с идеей реформаторства, таким образом переманивая на свою сторону хотя бы часть социальной базы возможной третьей партии. Движению за третью партию наносился смертельный удар (так было с радикалами, фритредерами и чартистами).
Либеральная партия Великобритании в последней трети XIX века: течения, программы, лидерыГ. Я. Гелла
Политическая история Великобритании непосредственно связана с историей политических партий – консервативной, лейбористской, и, конечно же, либеральной. Последняя треть XIX в. стала важнейшим периодом в истории британских либералов, дав стране великого политика – У. Э. Гладстона, утвердив либеральные принципы в политической жизни английского общества. Именно в конце XIX в. кроются глубинные истоки, приведшие в 20-х гг. уже нового столетия к смене ведущих игроков на британском политическом Олимпе – лейбористы успешно сменили либералов. С ростом либерал-демократических настроений в британском обществе в начале XXI в. интерес к истории либеральной партии Великобритании закономерен и обоснован.
Победа либералов на парламентских выборах 1868 г. и деятельность правительства во главе с У. Гладстоном явились логическим завершением своеобразного политического триумфа либеральной партии в 50-60-х гг. XIX в.
В 50-60-х гг. XIX в. либеральная партия фактически переживала период роста: шел процесс слияния вигов, пилитов, радикалов в единую политическую структуру, однако не получившей своего завершения к концу 60-х гг. На это указывал периодический орган вигов «Эдинбург Ревю», характеризовавший либеральную партию как «армию союзных сил, объединенных главным образом общей оппозицией к врагу, но не желающих как организация четко определенных принципов, которые бы подчеркивали различия между тори и вигами»[449].
К началу 70-х годов либеральная партия представляла собой организацию, объединявшую несколько политических течений. Наиболее влиятельной группировкой среди либералов были виги. Концепции вигизма сводились к положениям о верховенстве землевладельческих классов, представители которых в духе предков защищали «традиционные» свободы «народа» против короны и способствовали распространению «идей свободы». Однако вигизм – сложное политическое явление. Такие понятия, как «монархия», «палата лордов» и «господствующая церковь», имели большое значение для представителей этого течения. Именно эти институты объявлялись ими неприкосновенными и именно они, по их мнению, олицетворяли британский образ жизни. В то же время виги и их лидеры открыто призывали к управлению во имя народа в рамках представительной системы[450]. В статье «Прошлое и будущее вигской партии», опубликованной в журнале «Эдинбург Ревю» за 1874 г., отмечалось, что партия вигов не была ни нонконформистской, ни католической, ни ирландской, ни демократической[451]. Из этого вытекало, что только виги, элита, обладали прерогативой управления страной и проведения политики реформ. Союз либеральной партии с ними необходим, в нем должны проявляться традиции, принципы и социальное влияние вигов. Автор статьи отводил вигам роль цементирующего центра в либеральной партии, предотвращавшего ее от раскола на несколько соперничающих фракций.
В середине XIX столетия виги твердо удерживали за собой лидерство в самой партии и ключевые посты в либеральных кабинетах. Наиболее значимой и выдающейся фигурой среди них, да и на политической арене того времени, являлся лорд Пальмерстон. С завершением «эпохи Пальмерстона» наблюдался поворот либералов к проведению наиболее значимых в социальном и политическом отношении реформ в стране. Лорд Актон, говоря о различиях вигизма и либерализма, отмечал, что «виги управляли с помощью компромиссов, тогда как либералы положили начало царствованию идей»[452].
Наряду с вигами к 70-м годам в партии политический вес приобрели бывшие сторонники Р. Пиля, или пилиты, которые фактически слились с либералами в единую группировку. Наиболее видным представителем пилитов был У. Гладстон, впоследствии крупнейший политический деятель Англии и глава либеральной партии в последней трети XIX в.
В 1868 г. русский посол в Лондоне Ф. И. Бруннов писал о политической карьере У. Гладстона, что «… это роман в нескольких томах, все полные смысла, хотя все они разного стиля»[453]. Уильям Эварт Гладстон (1809–1898 гг.) начал свою парламентскую и политическую карьеру в начале 30-х гг. как представитель торийской партии, в 40-х гг. сблизился с Р. Пилем, членом правительства которого он являлся и которого поддержал в принятии билля об отмене хлебных законов. В 50-х гг. произошел окончательный разрыв Гладстона с тори. 1859 г. символизировал его переход на новые политические позиции, в этом году был сформирован второй кабинет лорда Пальмерстона, вигский по составу, в котором Гладстон получил пост министра финансов. После смерти лорда Пальмерстона в 1865 г. он возглавил либералов в палате общин и стал министром финансов в кабинете лорда Рассела. Гладстон сыграл заметную роль в принятии и внесении либеральных поправок в закон 1867 г. о парламентской реформе. После падения правительства Б. Дизраэли в 1868 г. представители всех политических направлений либеральной партии отдали предпочтение У. Гладстону, ставшего главой либерального правительства (1868–1874 гг.)[454]
Таким образом, путь Гладстона в ряды либеральной партии и к вершине политического триумфа был сложным, сопровождался сменой политической ориентации и сторонников. В лице консерваторов Гладстон приобрел серьезных противников, не забывших его измены и не прощавших ему никаких промахов во внутри– и внешнеполитической жизни Англии. Не менее трудными были у Гладстона отношения и с вигами. И семейными узами, и по роду политической деятельности он был связан с аристократией. Но добиться полного расположения вигов так и не смог. Показательно в этом отношении его замечание: «человек, не рожденный либералом, может им стать, но чтобы быть вигом, надо им родиться»[455]. Его «превосходные способности», как отзывался о них Дизраэли в 1866 г., помогли ему добиться лидерства в партии и премьерства, но не любви и уважения либералов в парламенте[456].
Положение У. Гладстона как лидера либералов и премьер-министра осложнялось тем, что королева Виктория не симпатизировала ему. Первоначально, когда Гладстон только занимал пост министра финансов в кабинете лорда Эбердина (1852 г.), королева готова была чуть ли не восторгаться им. Но по мере того, как Гладстон высказывался более смело и склонялся в сторону реформ, его поведение стало рассматриваться ею как радикальное. Это недоброжелательное отношение Виктория сохранила на протяжение его дальнейшей политической деятельности. Подчас она открыто высказывала свою неприязнь в лидеру либералов[457].
С изменением партийной ориентации политические воззрения У. Гладстона претерпели определенную эволюцию. Если в 30-х и начале 40-х гг. он выступал как выразитель правых консервативных взглядов, то с переходом на позиции фритредерства в конце 40-х