К этому времени и консерваторы смирились с необходимостью дальнейшего расширения электората. Часть из них была убеждена, что снижение в графствах имущественного ценза принесет успех их партии на выборах и они в целом выиграют от перестройки существующей системы избирательных прав. К 4 марта 1880 г. правительство практически подготовило план о частичном перераспределении мест при выборах в парламент[537]. Однако 8 марта Дизраэли неожиданно заявил о решении распустить парламент и объявить выборы, на которых уверенную победу одержала либеральная партия [538].
Поскольку билль о правах входил в предвыборную программу, правительство намеревалось выполнить свое обещание и принять законопроект. Основным спорным моментом стал вопрос о времени проведения реформы. Сразу после выборов 1880 г. среди передового крыла партии стали раздаваться все более громкие голоса в пользу осуществления главного, на их взгляд, предвыборного обещания. По мнению радикалов, билль должен был, с одной стороны, поднять престиж партии, с другой, нанести удар по противникам – вигам.
Партийная верхушка во главе с Гладстоном прекрасно понимала, что как только билль будет принят, появится неизбежное требование, как внутри парламента, так и за его стенами о необходимости роспуска правительства и проведения новых выборов. Было неизвестно, получат ли либералы вотум доверия или к власти вновь придут консерваторы. Именно поэтому принято решение не поднимать вопрос о реформе во время первых сессий. Данный довод был идеален для отсрочки. Радикальному крылу ничего не осталось, как смириться с положением дел в 1880 и 1881 гг. Таким образом, либеральная партия решила держать вопрос о реформе про запас и достать его из-под сукна лишь к концу срока деятельности министерства, сделав билль логичным завершением работы правительства.
29 февраля 1884 г. Гладстон представил парламенту билль о правах. План правительства предлагал предоставить избирательные права населению графств наравне с городами. Основными избирателями в графствах станут сельскохозяйственные рабочие, ремесленники, шахтеры, мелкие торговцы. Следует отметить, что действия билля предполагалось распространить на неспокойную Ирландию. Поскольку правительство решило представить билль о расширении избирательных прав без билля о перераспределении парламентских мест, это вызвало сопротивление консерваторов. Данная реформа не рассматривалась ими как самостоятельная, ее всегда рассматривали вкупе с так называемым законодательным «братом» – перераспределением избирательных округов[539]. Как справедливо заметил «Экономист»: «Необходимость расширения избирательных прав осознают как либералы, так и консерваторы и если билль потерпит неудачу, то только вследствие несогласия по вопросам перераспределения. У оппозиции есть полное право требовать от правительства определенных гарантий». Журнал подчеркнул абсурдность роспуска палаты общин на основе нового списка избирателей без проведения перераспределения мест[540].
Несмотря на недовольство разделением биллей, в первое время тори старались воздерживаться от дебатов. С марта и вплоть до июня консерваторы во главе с маркизом Солсбери не оставляли попыток добиться новых выборов прежде всего из-за тяжелого положения в Ирландии и неудач английских войск в Судане[541]. Солсбери надеялся, что обострение ситуации там приведет к падению правительства. Невзирая на изощренную тактику проволочек, билль уверенно продвигался в палате общин. Поэтому вскоре основное внимание Солсбери сконцентрировал на проблеме перераспределения мест. Для консерваторов было важно обеспечить гарантии для имущего меньшинства[542]. Солсбери опасался, что если билль о правах станет законом, то неизбежным результатом будет передача вопроса о перераспределении парламенту, избранному по новому закону, но действующему в старых и не реформированных избирательных округах. И неизвестно, когда парламент захочет приступить к вопросу о перераспределении[543].
План, разработанный Солсбери, предусматривал при втором чтении билля в палате лордов увязать его принятие с перераспределением мест. Просто отклонить билль означало спровоцировать серьезнейшие трудности в нижней палате и возбудить против оппозиции общественное мнение – мало кто ставил под сомнение справедливость дальнейшего расширения электората. Проблема перераспределения, между тем, представлялась населению вопросом принципиальной значимости, который правительство пыталось обойти[544].
Помимо перераспределения разногласия между партиями были вызваны включением в билль неспокойной Ирландии. Еще в конце 1883 г. руководство консерваторов отметило следующее: «Если они (либеральные министры – Е. Н.) расширят избирательные права ирландцев, последние будут использовать его для того, чтобы подчеркнуть требования гомруля и отделения. Если откажут, ирландцы будут проводить революционную агитацию под предлогом, что нарушают их права и тем самым вызовут конфликт». По мнению тори, меньшим злом было бы не распространять избирательные права на жителей «Изумрудного» острова. Однако Гладстон расстроил расчеты тори, включив Ирландию в свой план и не предложив особых условий для лояльного Севера. Этот курс открывал путь не только для нападок тори или вигов, но и для недовольства шотландцев[545]. Консерваторами не раз вносились поправки, исключающие Ирландию из билля, однако либеральная партия в процессе упорной борьбы смогла сохранить «Изумрудный» остров.
Несмотря на победу в первом и втором чтении, дальнейшие перспективы вселяли лишь осторожный оптимизм. По мнению Гладстона билль слишком медленно проходил через палату общин. Премьер-министр стремился как можно скорее протолкнуть законопроект. Действительно, существовали определенные причины для нервозности Гладстона. Прежде всего, оппозиция не переставала критиковать министерство в связи с неудачами в Судане и надеялась вынудить правительство уйти в отставку. Другая опасность крылась внутри собственного лагеря. Как это ни парадоксально, по мере того, как нападки официальной оппозиции ослабли из-за затруднений внутри консервативной партии, основная угроза биллю заключалась в отсутствие единства либералов. Не было секретом, что часть радикалов желала видеть палату общин кардинально измененной, и Дилк не раз предупреждал премьер-министра, что члены фракции будут вносить предложения, направленные на расширение масштабов билля. Так и произошло, большинство поправок затрагивали выборные привилегии, которые оставались нетронутыми и существующий имущественный ценз. Большой резонанс вызвала поправка депутата Вудалла о предоставлении избирательных прав женщинам [546].
Палата общин разделилась. Сторонники равноправия проявляли наибольшую активность в попытке достичь справедливости. «Друзьями женщин» проявили себя не только радикалы, но и отдельные консерваторы. Искренне ли верили тори, что включение женщин в избирательный корпус даст преимущество их партии на выборах? Сомнительно, скорее всего, они поддерживали поправку, чтобы затем использовать ее для свержения правительства. Будучи опытным политиком, Гладстон понимал, что с принятием поправки нельзя было бы даже надеяться на принятие билля палатой лордов, следствием чего станет неизбежная отставка правительства. Поэтому членам либеральной партии прямо было дано указание выступить против поправки Вудалла. В итоге предложение отклонили и надежды суфражисток на обретение политических прав на сбылись[547].
Теперь основная цель правительства заключалась в проведении билля через палату лордов. Когда стало известно, что торийские пэры под предводительством маркиза Солсбери приняли решение отклонить билль о правах, представленный без перераспределения мест, либералы питали иллюзии, что позиция Солсбери не получит достаточной поддержки среди пэров и торийский лидер будет вынужден пойти на соглашение с правительством. В воздухе витала надежда, что билль о реформе пройдет второе чтение, и появится возможность достичь компромисса[548]. Однако ожидания вскоре были омрачены. 1 июля на заседании торийских пэров решено, что лорд Кейрнс внесет поправку, по которой приостанавливалось рассмотрение билля о правах до того момента, пока не будет представлен билль о перераспределении мест[549]. Данная поправка была равносильна отклонению законопроекта[550]. Солсбери рассчитывал, что после отклонения билля правительство распустит парламент и объявит новые выборы.
По мнению либеральных органов, пэры, провоцируя конфликт, действовали как неумно, так и неконституционно. Радикалы признавали право верхней палаты внести пункт, дававший гарантию, что выборы по новому закону не будут проведены до введения билля о перераспределении мест, но решительно отказывались распустить парламент вслед за отклонением билля пэрами, и заявили, что если такое произойдет, «реформа верхней палаты займет ведущее место в их программе»[551]. Не дожидаясь отклонения билля, левое крыло либеральной партии немедленно стало провоцировать народные волнения.
Со своей стороны Гладстон начал подготовку к полемике в верхней палате, методично вербуя сторонников. Прежде всего, он обратился к епископам, которые в предыдущие годы поддерживали оппозицию. Гладстон не стал объяснять епископам выгоды, которые они получат от перехода «на сторону народа». Одни «духовные отцы» и так признавали, что церкви стоит пойти на альянс с населением. Другие опасались выступлений палаты лордов против «меры, которой требовал не только народ, но и ситуация». Третьи признавали получение значительной суммы на нужды соборов. Многие «духовные лорды» обещали поддержать правительство, даже при «существенных неудобствах». Одновременно премьер-министр пытался склонить на свою сторону пэров, которые считались независимыми. Хотя учитывая огромное преимущество тори в палате лордов, надежды добиться разделения при голосовании почти не существовало, в целом лидер партии был удовлетворен результатами собственных усилий. Когда пошли благоприятные отклики, секретарь премьер-министра вспоминал, что «никогда не видел Гладстона более довольным»