Большой митинг в зале Еткера в Билефельде. Дух как прежде, во время борьбы [за власть]. Билефельд пострадал от бомбардировок лишь незначительно. Товарищеский вечер, затянувшийся до утра. На следующий день речь на открытии художественной выставки в Бад – Эйнхаузене. Выставка неожиданно дельная, из 80 вестфальских художников, чьи работы рассматривались, 20 погибли на войне. Посещение «С[оюза] н[емецких] д[евушек]» в замке Варенхольц[1137]. Пение, гимнастика и танцы на свежем воздухе. Местная руководительница «С[оюза] н[емецких] д[евушек]» чрезвычайно умелая, единственная замужняя. Муж на фронте. Обед у баронессы Эйнхаузен[1138], старой знакомой фюрера: два сына пропали без вести в России. Но она стоит на прежних позициях. После обеда – визит к местному сельскохозяйственному руководителю, в заключение осмотр фабрики «Штейнхегер»[1139] с обязательным распитием шнапса. Потом в Голландию[1140]. Утром в Гааге. Р[ейхс]к[омиссар] Зейсс – И[нкварт] прекрасно устроился в большом парке Клингендаль. – Поездка в Дельфт. Очень красивая ратуша, изысканное убранство залов, все еще увешанных полотнами, как будто бы не гудят ежедневно над Голландией английские моторы. Бургомистр – член Н[ационал] – с[оциалистического] д[вижения] – крайне ненавидим голландцами, все еще не желающими осознать дух времени и мечтающими о том, что именно британцы снова отвоюют для них островные колонии. – В Роттердаме описание планов застройки, познавательная экскурсия по гавани. Бургомистр из Н[ационал] – с[оциалистического] д[вижения] производит очень хорошее впечатление. – Обед в Клингендале, после обеда речь перед н[ационал] – с[оциалистами] о сущности гуманизма. Таковой в своей голл[андской] ипостаси зачастую выступает в качестве препятствия и ограничителя, так что здесь кажется необходимой генеральная переоценка этого некогда революционного движения. Вечером у начальника рабочего сектора НСДАП «Нидерланды»[1141]. Часто заходящий сейчас разговор о биологическом будущем н[емецкого] народа. Сообщения Айгрубера: 25 000 погибших с Верхнего Дуная оставили 8000 детей.
В Амстердаме я сначала посетил отделение своего ведомства. Мы конфисковали [документы] междун[ародного] марксист[ского] института, который задумывался в качестве духовного центра борьбы против нас. Из многих стран им доставлялась «научная» литература, а также множество иных исторических материалов. Все это пребывало в ужасном беспорядке, и вот уже три года как материалы сортируются. Их сейчас можно использовать в качестве библиотеки, это уникальный источник для изучения всего социального движения Европы. Если использовать и мое собрание советско – российской литературы в Ратиборе[1142], в Высшей школе появится возможность изучать марксизм так, как нигде более. Моим сотрудникам, конечно, доставляет радость показывать результаты их работы. – Потом рассмотрение м[ебельной] операции. Мое отделение обеспечило мебелью из Голландии почти 30 000 квартир немцев, пострадавших при бомбардировках. Кое-что [оставшееся] мне еще показали, прежде всего склад книг, реквизированных вместе с мебелью. Там лежат еще около 800 000 непросмотренных томов. Продолжается их сортировка, и они направляются в н[ационал] – с[оциалистические] и военные библ[иотеки] или передаются голландцам.
Вечером в концертном зале доклад о «Попытках решения европейской проблемы». Рядом с нашим Г[итлер]ю[гендом] голландская молодежь в синих рубашках. Половина слушателей также местные. Неожиданный отклик, который показывает, что некоторые энергичные круги в Нидерландах идут в новое время в ногу с нами. – Как министр по делам Востока я особенно поощрял задействование голландцев на Востоке и распорядился создать Нидерл[андскую] восточную компанию. Ее президента Роста ван Тоннингена я коротко принял еще перед собранием. Он вскоре отправится в Литву, в голл[андские] поместья, и потом даст мне отчет о них в Берлине. – Вечером товарищ[еская] встреча со всеми сотрудниками моего отделения, затем возвращение в Клингендаль.
Тем же вечером длинная беседа с Зейсс – И[нквартом] о краковском конгрессе, Н[емецкой] академии[1143], голландцах на Востоке. Общ[ее] согласие с тем, что Н[емецкая] а[кадемия] занимается лишь языковыми вопросами и вопросами н[емецкой] культуры за рубежом, но в вопросах изучения н[ационал] – с[оциализма] не вставляет палки в колеса. Зейсс – И[нкварт] попросил меня прислать своего представителя в мал[ый] совет, чтобы сразу включиться в планирование работы[1144]. – На следующее утро мы отправились на продолжительную прогулку, и разговор на общ[ие] темы сблизил нас. Сам он из младокатолического лагеря, но от прежних многочисленных предрассудков, кажется, сейчас полностью избавился. Во всяком случае, он намеренно подчеркивает это тем или иным замечанием. Осмотр рыцарского зала, генеральных штатов, затем визит к Мюссерту[1145]. Я знаю его с 1941 года, когда он был моим гостем на открытии Института исследов[ания] еврейского вопроса во Франкфурте. Он сразу же завел разговор о голландских нуждах, изложил свое мнение о Германском вопросе в Голландии[1146], выразил сожаление, что фламандцы уравнены с валлонами, был возмущен тем, что Дегрель[1147] въехал на танке в Брюссель (что, кстати, произошло вопреки приказу), а ведь это «столь же нидерл[андский] город, как Данциг – немецкий». И наконец, отношение к церкви. Она отказала одному члену Н[ационал] – с[оциалистического] д[вижения] в погребении. Я: К чему волноваться, у нас все начиналось точно так же, и вот результат: прежде многие из нас рвались в церкви, теперь церкви лишь напрасно просят нас об этом. Если христианство не поймет, как использовать еще оставшийся у него шанс, его придется бросить на обочине. По возможности без иконоборчества, нет, мы должны предпринять нечто куда худшее для них: сделать их избыточными. Мюссерт подчеркнул свое абсолютное согласие. (Не так давно я прочел одну его речь, в которой говорилось, что нехристианам не место в Н[ационал] – с[оциалистическом] д[вижении].) Мюссерт, медленно эволюционирующий инженер, проделал странный путь, но он все же мечтатель и, как кажется, внутренне полон решимости идти нашим путем. Во время обеда он приветствовал меня продолжительной речью как национал – социалиста, как борца мировоззренческого фронта и как лицо, сделавшее себе имя в Европе. Подчеркнул между прочим, что несколько слов из моей вчерашней речи он уже сегодня вечером распространит по Голландии: «Ведь принявшие христианство готентоты[1148] не станут строить готические соборы». Он сказал, что это сравнение объясняет все. Я: Но в духовной сфере оно включает в себя и отторжение базовой христианской догмы. – М[юссерт] однажды был у Пачелли, когда тот был еще статс – секретарем кардинала. Пачелли холодно объяснил ему: национал – социализм и большевизм для нас одно и то же. – Мой сосед справа, заместитель М[юссерта], рассказал мне о разговоре с голландским иезуитом в Риме. Речь шла о «Мифе» и о «Темных людях». Мой сосед: Если вы сейчас боретесь, значит, то, что говорит Р[озенберг], верно? Иезуит: Как это ни глупо, но Р[озенберг] говорит много верного. Вероятно, из этого голл[андского] иезуита еще не выветрился немецкий дух.
На память Мюссерт передал мне 16–томное описание нидерл[андских] предметов искусства и н[емецкий] перевод своих последних статей, в которых он приводил особенно много выдержек из моей пражской речи о «европейской свободе духа». – Я охотно бы принял его предложение однажды осмотреть красоты Голландии в цивильном платье и пешком, а не промчаться мимо в автомобиле.
29.7.[19]44. Спецпоезд «Готенланд»
На выходные удалился от дел в Михендорф[1149] и тем самым обрел досуг, чтобы записать кое-что из событий последнего времени.
Всех нас тронула смерть ген[ерал] – п[олковника] Дитля[1150]. Еще за два дня до несчастья я видел его в Зонтхофене, где выступал перед 200 генералами с докладом о немецко – англ[ийских] отношениях. Он от их имени поблагодарил меня с присущей ему сердечностью. После этого я пригласил его сесть рядом со мной во время обеда. В Зонтхофене принято, что все сидят вперемешку, т. е. ученик школы А[дольфа] Г[итлера][1151] рядом с пол[итическим] руководителем или генералом. Офицерам это всегда доставляет радость – молодые искренние парни задают вопросы и рассказывают о себе; так зарождаются воспитательные методы, имеющие большой успех. Дитль со смехом глядел на них и сказал: ведь за них мы и сражаемся. – Я рассказал ему то, чего он не мог знать – политическую предысторию норвежской эпопеи: то, что прежнее н[орвежское] правительство практически заключило с Франц[ией] и Англ[ией] соглашение о высадке их войск, и представители этих стран уже побывали в Нарвике, чтобы выяснить размер тоннеля (тяжелая артиллерия и т. д.) и глубину в Нарвике. Об этом мне сообщили те, кто был охвачен подлинным патриотическим страхом перед грядущей большев[истской] оккупацией. С комендантом Нарвика (майор Сундло[1152]) было тогда заключено соглашение, что он со своей стороны в духе разделяемых Кв[ислингом] великогерманских идей не будет стрелять в немецких солдат. Д[итль] был удивлен, услышав это, и сказал: да, он не стрелял. – Д[итль] поблагодарил меня за 18 докладов, которые мой сотрудник д[окто]р Штробель