В марте 1961 г. в Уганде проходили выборы и Законодательный совет. Большинство мест в нем получила поддерживаемая католической церковью Демократическая партия, которая завоевала 43 места.
Этой партии и было поручено формирование первого африканского правительства, деятельность которого проходила под контролем англичан.
Чтобы оттянуть предоставление Уганде независимости, английское правительство предприняло другой хитроумный маневр. В конце 1960 г. Министерство колоний создало под председательством лорда Мюнстера комиссию, которая должна была рекомендовать лучшую форму правления для Уганды. В докладе комиссии Мюнстера, опубликованном в июне 1961 г., подчеркивалось, что до провозглашения независимости Уганды «желателен скорее более долгий, чем короткий переходный период». Доклад предлагал федеративную форму правления. Правительство на протяжении ряда лет должен был возглавлять английский генерал-губернатор[294].
Подъем освободительной борьбы в колонии вынудил английское правительство созвать в Лондоне в сентябре 1961 г. конституционную конференцию. На этой конференции оно заявило о согласии на предоставление Уганде с 1 марта 1962 г. полной внутренней автономии и с 9 октября 1962 г. — независимости.
Один из излюбленных тезисов английской пропаганды — утверждение о том, что решение о предоставлении независимости Уганде — это «добровольный» и «гуманный» шаг английского правительства. На деле подлинной силой, вызвавшей к жизни это решение, было национально-освободительное движение, в котором объединились различные социальные слои населения. «По вопросу о независимости, — писал патриотический журнал „Уганда ренессэнс", — точка зрения националистов всегда была ясной, конкретной и решительной. Их бросали в тюрьмы, пытали, ссылали, ограничивали в правах, многие из них были убиты дьявольской рукой империализма. Они страдали от всяческих унижений, но продолжали выдвигать все то же требование» [295].
На выборах, состоявшихся в апреле 1962 г. и проводившихся на основе всеобщего избирательного права, большинство мест завоевали Народный конгресс Уганды и блокировавшаяся с ним на выборах организация бугандских феодалов «Кабака екка». На состоявшейся в июне 1962 г. Лондонской конференции английское правительство вновь заявило о намерении предоставить независимость этой колонии, но навязало ей федеративную структуру, облегчающую для англичан задачу раскола и ослабления национальных сил страны.
9 октября 1962 г. Уганда стала независимой. Был сформирован национальный кабинет. Первым премьер-министром независимой республики стал лидер Народного конгресса М. Оботе.
В конце февраля 1963 г., во время поездки министра по делам Содружества Д. Сэндиса по странам Восточной Африки, в Уганде произошли многолюдные демонстрации. Когда Сэндис прибыл в Энтеббе, его встретила толпа демонстрантов, потребовавшая немедленного предоставления независимости Кении и Занзибару и роспуска Федерации Родезии и Ньясаленда. Премьер-министр Оботе и другие руководящие деятели Уганды стояли у входа в аэропорт, держа в руках плакаты с надписью: «Немедленно распустить Федерацию Родезии и Ньясаленда». Генеральный секретарь Народного конгресса, возглавлявший демонстрантов, заявил корреспондентам, что демонстранты хотели заставить Сэндиса понять, что «он должен ликвидировать последние остатки английского колониализма в Африке».
В начале 1960 г. в Лондоне была созвана конференция круглого стола, посвященная конституционным проблемам Кении. Организация ее не была добровольным актом английского правительства, она была плодом долгой и упорной освободительной борьбы кенийского народа и народов других африканских стран.
В конференции приняли участие члены Законодательного совета Кении. От имени шестимиллионного африканского насе-ления колонии африканские делегаты потребовали провести парламентские выборы в 1960 г. на основе принципа «один человек — один голос», создать ответственное правительство и предоставить Кении независимость. В заявлении, опубликованном африканскими делегатами, говорилось: «Мы, представители африканского населения Кении, категорически заявляем, что наша страна сейчас готова взять на себя ответственность за самоуправление»[296]. Африканские делегаты потребовали также обеспечить свободу слова и собраний, освободить Джомо Кениату, передать земли, захваченные европейцами, безземельным африканским крестьянам и ликвидировать на территории Кении военные базы.
Министр колоний Маклеод отверг справедливые требования африканцев. Он предложил свой проект конституционного преобразования страны, который, хотя от допускал некоторое расширение африканского представительства в Законодательном совете, исходил из необходимости сохранить в неизменном виде колониальный статус Кении. Пытаясь замаскировать истинную суть своего плана, Маклеод прибег к демагогической фразеологии, пытаясь объявить панацеей от всех бед пресловутую формулу «межрасового сотрудничества». «Если все общины в Кении смогут и захотят принять полное участие в управлении своей страной, — сказал Маклеод, — то Кения в дальнейшем будет независима от контроля Соединенного Королевства». Это означало, что если одна из «общин» Кении заявит колониальным властям о своем отказе сотрудничать с другими «общинами», что, кстати, и делали белые поселенцы, то это будет служить достаточным основанием для сохранения в стране колониального режима.
Разоблачив маневры английского правительства, африканские делегаты решительно выступили против предложений Маклеода. На помощь Маклеоду пришли представители белых поселенцев из Объединенной партии Кении, возглавляемой Бриггсом, и партия «Новая Кения», возглавляемая Бланделлом. Группа Бриггса поддержала план Маклеода и яростно выступила против требований африканской делегации. Группа Бланделла, хотя и не отвергала их так категорически, но в то же время не приняла пи одного из этих требований, а предлагала всяческие полумеры, которые сводили их па пет. Маклеод немедленно воспользовался позицией этих партий, приняв на себя роль "арбитра».
При поддержке европейских членов Законодательного совета Маклеод сумел навязать конференции свой «окончательный клан конституционных преобразований». Согласно этому плану, Законодательный совет должен состоять из 53 выборных членов, в том числе 20 неафриканцев (10 европейцев, 8 выходцев из Азии и 2 местных араба). Помимо 53 выборных членов в Законодательный совет вводились 12 так называемых национальных членов (4 африканца, 4 азиата и 4 европейца). Таким образом, значительное число мест в Законодательном совете по-прежнему сохранялось за европейцами. Право участия в выборах предоставлялось лишь лицам, достигшим 21 года, умеющим читать и писать, а также обладающим доходом не менее 75 ф. ст. в год или занимающим административные должности. Африканцы старше 40 лет могли участвовать в выборах независимо от этих цензов. Антидемократическая система выборов лишала права голоса не менее 4,5 млн. африканцев.
Вместо ответственного национального правительства предусматривалось создание Совета министров из 12 членов, из которых только 4 были африканцы. За губернатором колонии сохранялось право отменять любое решение Законодательного совета и правительства.
Конституционные преобразования, таким образом, свелись лишь к некоторому увеличению африканского представительства в законодательном органе страны. Командные позиции по-прежнему оставались за английскими колонизаторами.
Лондонская конференция наглядно показала, что предстоит долгая и упорная борьба для достижения независимости. После конференции в стране началась перегруппировка политических сил.
В марте 1960 г. возникла новая политическая партия — Национальный союз африканцев Кении (КАНУ — Kenya African National Union), выступившая с требованием немедленного предоставления независимости. Генеральным секретарем партии был избран Том Мбойя. На пост председателя партии предполагалось избрать находившегося в ссылке Джомо Кениату.
Программа партии, изложенная в Манифесте, включала в себя следующие пункты: немедленное предоставление независимости, освобождение Дж. Кениаты, уважение основных прав человека, равенство в правах независимо от расовой принадлежности, земельная реформа, политика неприсоединения к блокам и ликвидация иностранных военных баз в Кении.
В июне 1960 г. была создана другая политическая партия — Демократический союз африканцев Кении (КАДУ — Kenya African Democratic Union), возникшая в результате объединения ряда партий. Председателем КАДУ стал Масиндо Мулиро, секретарем — Джон Кин.
Хотя в программах двух партий было много общих пунктов (обе выступали за независимость, за равенство прав независимо от расовой принадлежности, за освобождение политзаключенных, за ликвидацию военных баз в Кении), между ними существовали серьезные разногласия.
Программа КАДУ в отличие от программы КАНУ имела значительно более умеренный характер. Позицию КАНУ лидеры Демократического союза африканцев Кении объявили «слишком радикальной» и «экстремистской».
В то время как КАНУ выступала за перераспределение земельного фонда и передачу земель, принадлежащих белым поселенцам, африканским крестьянам, КАДУ предлагал отобрать у белых колонистов лишь необрабатываемые или плохо освоенные земли, сохранив, таким образом, в руках европейцев все лучшие земли[297].
КАНУ ставил своей целью создание сильного централизованного государства. Руководство КАДУ, отражая сепаратистские устремления части буржуазной интеллигенции малых народов, выступало за феодальное устройство.
На состоявшихся в феврале 1961 г. выборах в Законодательный совет победу завоевал КАНУ. Но эта партия отказалась участвовать в правительстве до тех пор, пока не будет освобожден Кениата. Воспользовавшись разногласиями и отсутствием единства среди национальных сил Кении, колониальные власти предложили сформировать правительство партии КАДУ и таким образом вбили новый клин между обеими африканскими партиями.