В 1608 г. Шамилей основал на берегу реки Святого Лаврентия город Квебек, точнее, сначала — укрепленные блокгаузы, из которых впоследствии развился и вырос целый город. Шамилей в своих путевых записках (изданных в 1614 г.) утверждает, что одни индейские племена на территории Канады занимались земледелием и вели оседлый образ жизни, а другие вели кочевой образ жизни и питались лишь охотою и рыболовством.
Шамилей немедленно же вмешался в нескончаемые войны индейских племен. Уже летом 1609 г. он соединил свой маленький отряд с племенем гуронов и вторгся в землю ирокезов, с которыми гуроны находились в войне. Ирокезы были разбиты, часть их земли захвачена французами, но они вовсе не смирились, и в одной из повторных экспедиций Шамплен был ирокезами наголову разбит.
«Экспедиция могла выполнить свое отступление, не будучи обеспокоена», — пишут французские историки. Шамплен на самом деле едва унес ноги с берегов озера Онтарио, где в октябре 1615 г. он потерпел поражение (а вся экспедиция длилась около пяти месяцев, с июня по октябрь).
Вообще, ему не очень везло. Торговая компания, образовавшаяся во Франции с целью эксплуатации Канады, решительно расходилась с ним в основной тактике: Шамплен стремился сделать оседлыми даже и кочующие племена, чтобы иметь возможность так или иначе эксплуатировать их труд при обработке земли в пользу французских переселенцев, а торговая компания, напротив, была прямо и непосредственно заинтересована в том, чтобы они поменьше занимались чем бы то ни было, кроме охоты, так как пушной зверь тогда казался главным богатством этих северных пустынь, а далеко к северу углубляться для охоты французы не решались ни маленькими партиями, ни, тем более, в одиночку, они боялись не только заклятых своих врагов — ирокезов, но и «союзных» гуронов.
Еще больше, чем ирокезы, беспокоили Шамплена прибывавшие из Европы английские переселенцы. С декабря 1620 г., когда, как мы увидим дальше, корабль «Майский цветок» высадил у берегов нынешнего Массачусетса пуританских «отцов-пилигримов», англичане не переставали новыми и новыми партиями высаживаться на берегах Северной Америки.
Тревожила французов еще больше (на первых порах) торговая конкуренция голландцев, обосновавшихся в бассейне реки Гудзон и тоже установивших деятельные сношения с индейскими охотниками за пушным зверем.
Кардинал Ришелье, стоявший во главе французского правительства, создал в 1627 г. (после краха предшествующей торговой компании) особую Компанию Новой Франции с капиталом в 300 тыс. ливров. Разразившаяся в эти годы война Франции с Англией отразилась на участи далекой французской колонии: английская эскадра вошла в устье реки Святого Лаврентия, поднялась по реке, сожгла одно французское поселение (Тадуссан) и взяла другое — Квебек, сдавшийся англичанам в 1629 г.
Но Шамплен убедил Ришелье при мирных переговорах с англичанами настаивать на возвращении Квебека и всей занятой англичанами части канадской территории. В Англии было напряженное внутреннее положение, Карл I уступил, и по миру в Сен-Жермене (1632 г.) Канада была возвращена французам. Дело Шамплена, умершего в 1635 г., было спасено: французская колония удержалась и утвердилась за Францией еще на 100 лет.
Колонисты норовили найти легкую и богатую добычу, они стремились ловко перехватить у конкурента меховой товар, обманув при этом индейцев-охотников, земледелие же их интересовало не очень сильно. Распущенность нравов, пьянство, постоянные драки и ссоры — вот явления, удручавшие Шамплена.
Но все эти авантюристы, оседавшие в Канаде, не имели ни побуждений, ни возможности так систематически истреблять аборигенов, как это делали испанцы в Южной и Центральной Америке или как это делали те же французы на Гваделупе или Мартинике.
Во-первых, индейцы-охотники были настоятельно необходимы, так как без них пушной промысел в ледяных пустынях и далеких снежных лесах Канады был немыслим. Во-вторых, французов даже к самому концу XVII в. в Канаде числилось всего 15 тыс. человек, а индейцы, по скромному подсчету, жили племенными союзами по несколько десятков тысяч семейств каждый. В-третьих, индейцы были очень воинственны, выносливы, сильны физически и прекрасно владели огнестрельным оружием, с которым весьма быстро ознакомились и освоились.
Речи не могло быть ни об обращении их в рабство, ни о какой бы то ни было форме принудительного труда. Да и земледелие и огородничество в этих северных широтах развивалось в те времена с тогдашними примитивными сельскохозяйственными орудиями очень туго. Те места Канады, которые впоследствии прославились плодородием, были первоначальным поселенцам известны лишь понаслышке.
Помимо всех этих соображений, французы уже в середине X VII столетия очутились в таком положении: могущественный союз пяти ирокезских племен начал (при явной поддержке со стороны англичан) истребительную войну против гуронов — племени, союзного с французами. Цель этой войны заключалась в том, чтобы потом добраться и до самих французов и искоренить их.
Английские пуритане рассуждали, как им казалось, безошибочно: ирокезы — язычники, но французы — католики, т. е. хуже, чем язычники, так как римская блудница, католическая церковь, хуже идолопоклонства. Поэтому вполне законно помогать ирокезам против французов и их союзников гуронов. А кроме того, искоренение французов избавит английские колонии от нависшей над ними угрозы с севера. Не ничтожной кучки французских колонистов они, конечно, боялись, а флота и армии французского короля, для которых устье реки Святого Лаврентия и берега этой реки явятся удобнейшим плацдармом, откуда французский десант проследует без труда к югу и сметет англичан с лица земли.
Уничтожив заблаговременно французов, можно было разом избавиться и от грядущей опасности, и от конкурентов по скупке пушного товара у индейцев, и от владельцев земли, южная часть которой прямо соприкасалась с северною частью английских владений.
Присмотримся к социальному строю двух самых мощных индейских (канадских) племен, послуживших послушным орудием в борьбе соперничающих европейских колонизаторов — французов и англичан.
Племя гуронов (называвших себя виандотами) было в те времена союзом четырех индейских племен. Жили они отчасти между озерами Гурон, Эри и Онтарио, отчасти же к востоку и к северо-востоку от Онтарио, следовательно, в ближайшем соседстве с бассейном реки Святого Лаврентия и особенно с городом Монреалем, первым французским поселением в Канаде. Числилось гуронов в начале XVII в. около 30–35 тыс. человек, в XVI в., по догадкам французских переселенцев, их было 20–25 тыс. Уже с конца XVIII в. замечается вымирание племени, в настоящее время их насчитывают около 100–200 человек.
Снабженные в изобилии английскими ружьями, ирокезы в середине 40-х годов XVII в. двинулись разом десятью отрядами в глубь территории гуронов. Они сжигали деревни гуронов, избивали мужчин, уводили в плен женщин и детей. Жалкие остатки полуистребленного гуронского племени успели укрыться в 1631 г. в бассейне реки Святого Лаврентия, во владениях французов. Но ирокезы и здесь не оставили их в покое. Планомерно направляемые англичанами из колоний, ирокезы упорно нападали на французские укрепленные блокгаузы и делали существование канадских колонистов крайне трудным и опасным.
Время от времени Квебек и Монреаль чувствовали себя как в осаде, а в 1658 г., например, Квебек и в самом деле был осажден и чуть не взят ирокезами. Смерть постигала всякого француза, попадавшего в руки ирокезов, если он чем-либо лично был относительно них виноват.
В 1663 г. Людовик XIV уничтожил привилегию Компании Новой Франции, и отныне эта провинция управлялась уже непосредственно королевским губернатором и его чиновниками. Ирокезы были отброшены от бассейна реки Святого Лаврентия, но, впрочем, не на очень далекое расстояние. Они не переставали показываться в некотором отдалении, на горизонте, как вечная угроза.
Правда, именно со второй половины столетия в Канаде широко распространяется тот способ ускоренного уничтожения индейцев, который уже давным-давно практиковали голландцы в своей колонии и англичане в своих владениях. Водка становится главным товаром, на который вымениваются меха и «покупаются» целые территории. Индейцы не умели приготовлять крепких сортов спиртных напитков, и европейцы успешно их спаивали. Дикое, неистовое пьянство широко распространялось среди северных индейских племен. Пили мужчины, женщины, старики, дети, доводя себя до неистовства, до убийства и поджогов в пьяном виде, до ранней смерти, до страшнейших форм душевной болезни. «Огненный напиток — это наша огненная смерть», — говорили индейцы и все-таки не могли бороться с этим ядом.
Людовик XIV прислал гарнизоны в Квебек, Монреаль, даже в меньшие поселки. Эти гарнизоны обезопасили французское владычество в Канаде. Начавшееся постепенно вымирание ирокезов тоже учитывалось французами как благоприятное условие их дальнейшего прочного владычества в стране.
При Людовике XIV и именно в первый период, в годы управления Кольбера[16] финансами Франции, было впервые приступлено к организации этой колонии. Она была разделена на пять больших административных единиц, подчиненных единому генерал-губернатору, который назначал уже от себя в эти пять частей главных администраторов.
Что касается земли, то верховным собственником ее был объявлен король французский. От себя он давал концессии на те или иные большие земельные участки тому, кому заблагорассудится их дать. Такой концессионер платил деньги в казну за свою концессию, а сверх того, обязывался ежегодной уплатой определенной подати, которую собирал со своих фермеров. Эти фермеры платили концессионеру натурой за пользование его землей и ему же вносили особую сумму в звонком металле (золоте и серебре) для уплаты подати королю. Сверх того, концессионер получал целый ряд феодальных прав, которыми в те времена пользовались дворяне-землевладельцы во Франции: например, концессионер мог требовать от своих фермеров, чтобы они мололи хлеб на его мельнице, а за право молоть на своей собственной или вообще на другой мельнице они обязаны были платить концессионеру особую сумму. Фермеры-колонисты обязаны были особой натуральной повинностью, как в старой Франции, они обязаны были выезжать на несколько дней в году в указанное место, чинить и приводить в порядок проезжие дороги, ничего не получая ни от кого за свой труд. При каких-либо ком